— Опасность есть всегда, — рассудительно заметил
Джонни Драм. — В любой момент мы можем наткнуться на отряд индейцев или
потерять колесо.
Разумеется, это могло случиться и днем, но ночью
обледенелая, скользкая дорога, несомненно, была более опасна, и Джонни не хотел
рисковать — он отвечал за Сару Фергюссон перед полковником.
— Воинственные индейцы могут напасть на нас и во время
ночлега, — резонно возразила Сара. — Что касается колеса, то ничто не
мешает нам остановиться, когда мы его потеряем.
Таким образом, решили ехать дальше. Проводники утверждали,
что до Дирфилда осталось всего несколько миль, так что если они не будут терять
времени, то к полуночи могут быть на месте.
Это был трудный отрезок пути, но Сара, подпрыгивавшая на
каждом ледяном ухабе, ни разу не пожаловалась и вообще не издала ни звука.
Фургон скрипел и раскачивался так, что порой Саре казалось, будто она снова
оказалась на борту «Конкорда», однако она не потребовала остановиться, хотя
мужчины, конечно же, не стали бы ей перечить.
Напротив, Сара скорее попросила бы их ехать быстрее, но она
боялась, как бы им и вправду не потерять колесо или не поломать ось. К счастью,
погода стояла морозная, ясная, и дорога была хорошо видна.
Было уже около одиннадцати часов, когда впереди наконец
показались огни гарнизона. Лошади как будто почувствовали, что конец пути уже
близок, и пошли веселей, с силой налегая на постромки. Сара была почти уверена,
что с фургоном обязательно что-нибудь случится на последних ярдах — так он
скрипел и громыхал, однако она, к счастью, ошиблась, и фургон подъехал к
воротам целым и невредимым. Им не понадобилось даже объясняться с часовыми —
узнав ехавшего впереди Поющего Ветра, они распахнули ворота, и усталые лошади
втащили фургон внутрь — за бревенчатый частокол.
Как только фургон остановился, Сара соскочила на землю и
огляделась. Во внутреннем дворе форта было темно — двор освещался всего
несколькими факелами, — однако она различила силуэты мужчин, которые
ходили туда и сюда или курили, закутавшись в одеяла. Чуть в стороне Сара сумела
разглядеть приземистые длинные строения из бревен. По всей видимости, это были
казармы для солдат. Там же стояло несколько отдельных домиков для офицеров и их
семей. В другой стороне располагались конюшни и хозяйственные постройки;
пространство посередине было свободно, образуя как бы центральную площадь. Со
всех сторон форт окружали высокие бревенчатые стены с бойницами и башенками, на
которых стояли часовые. В темноте форт казался совсем небольшим, но именно
такие маленькие крепости и служили главной защитой для фермеров и поселенцев в
неосвоенных землях. В случае опасности все; кто жил поблизости, собирались за
этими крепкими стенами, чтобы держать осаду. Впрочем, Дирфилд был довольно
старым фортом, поэтому вокруг него, по преимуществу с южной стороны,
образовался уже целый поселок, обнесенный для безопасности частоколом из
заостренных бревен, врытых в землю.
Как ни странно, после долгого путешествия, которое оказалось
отнюдь не таким легким, как поначалу представляла себе Сара, она чувствовала
себя так, словно вернулась домой после долгого отсутствия. Со слезами на глазах
она пожимала в темноте чьи-то руки и бормотала слова приветствия и
благодарности. Ощущение было незабываемое, и когда в приливе чувств в ответ на
чей-то вопрос она сказала, что четыре дня дороги пролетели для нее как одно
мгновение, все вокруг рассмеялись, и Сара засмеялась вместе со всеми.
Тем временем Джонни погнал лошадей к конюшням, чтобы
распрячь их, двое проводников ушли с друзьями, а Сара осталась с одним из
солдат, который должен был устроить ее на ночлег.
Оказывается, полковник Стокбридж, прибывший в гарнизон всего
два дня назад, уже обо всем позаботился. Из соображений удобства и безопасности
он предпочел, чтобы Сара остановилась в самом форте, а не в поселке, поэтому
Сара должна была жить с одной из женщин, муж которой находился в отъезде.
— Идемте, мэм, — сказал солдат и, легко закинув на
плечо ее дорожную сумку и мешок, зашагал прочь. Подобрав юбки, Сара последовала
за ним, но идти оказалось совсем недалеко. Шагов через двадцать солдат
остановился у двери одной из хижин и постучал. На стук открыла миловидная и
очень молодая женщина в длинном полотняном платье, фланелевой шали и чепце. В
руке она держала сальную свечу, при свете которой Сара сумела рассмотреть, что
лицо у нее было сонное и усталое. За ее спиной, в глубине дома, свисали с
потолка две детских колыбели, сплетенные из ивовых прутьев.
Солдат быстро объяснил, что привел «ту самую молодую леди, о
которой говорил полковник», и юная хозяйка с любопытством посмотрела на гостью.
— Проходите, — сказала она приятным чистым
голосом. — Меня зовут Ребекка. Я приготовила для вас комнату.
Сара неуверенно шагнула через порог. Солдат вошел следом и,
оставив ее вещи в крошечных сенях, тотчас удалился. В домике было очень тепло,
и Сара только теперь почувствовала, как она замерзла.
Сделав еще несколько шагов, она с любопытством огляделась по
сторонам. Комната была небольшой, с низким, потемневшим от копоти потолком.
В огромном камине пылали дрова — отсветы пламени да свеча в
руке Ребекки были единственными источниками света в комнате, но этого оказалось
достаточно, чтобы Сара сразу же заметила, что ее молодая хозяйка находится на
последних сроках беременности.
На одно краткое мгновение Сара почти позавидовала Ребекке.
По всем приметам она жила простей, но счастливой жизнью; ее окружала живописная
природа, а рядом были дети, которых она любила, и муж, который любил ее. Совсем
другой была жизнь Сары; за восемь лет, проведенных в замке, она не слышала ни
одного доброго слова, терпела издевательства и побои, спала с человеком,
которого ненавидела всей душой… Впрочем, теперь все это — мучения, несбывшиеся
мечты — осталось позади, и Сара чувствовала, как внутри нее что-то оттаивает,
возрождаясь для новой жизни.
Потом она вспомнила, как Том Поющий Ветер рассказывал ей о
своем божестве. Насколько Сара поняла, каждое живое существо постоянно вело
неслышный диалог со всей Вселенной, и сейчас она ощущала в себе нечто подобное
этому, слышала какие-то тихие голоса, окликавшие ее издали, и сама вела
безмолвный разговор с огнем в очаге, с застывшими деревьями в ближайшем лесу, с
высоким ночным небом, полным сияющих звезд. Как сказал Том, Кихтан управлял
всем сущим и был безгранично милостив ко всем живым существам;
Именно он пожелал, чтобы Сара обрела свою свободу, и это
было все, чего она хотела.
Пока Сара раздумывала обо всем этом, Ребекка отвела гостью в
единственную спальню, которая оказалась еще меньше, чем первая комната. Саре
это крошечное помещение живо напомнило каюту, которая была у нее на «Конкорде».
Правда, вместо узких подвесных коек здесь стояла настоящая кровать с соломенным
матрацем, покрытым шерстяными одеялами, но и она была не слишком большой, хотя
и занимала почти все свободное место.
Саре было очевидно, что именно здесь спали Ребекка со своим
мужем, но сейчас она предлагала эту кровать гостье, а сама намеревалась перейти
в большую комнату, где возле очага стоял грубый деревянный топчан, застеленный
оленьей шкурой.
