— Оливия, дорогая! — воскликнула она. — В чем дело? Что стряслось? — Она посмотрела на высокого смуглого мужчину, поддерживавшего ее дочь под руку. — Кто вы? Что с ней случилось?
— Ничего плохого с ней не произошло, — спокойно ответил Стивен. — Оливия немного расстроена. Хотя, полагаю, это вполне понятно, учитывая обстоятельства.
Миссис Фаррелл кивнула.
— Так она рассказала вам о Джонни?
Стивен снова ощутил укол беспричинной ревности.
— Да, рассказала.
Как странно, подумала Оливия, они говорят обо мне, словно меня здесь нет. И почему мама смотрит на Стивена так доверчиво?
— Меня зовут Стивен Гордон. Мы познакомились в Каире. — Стивен достал из кармана визитную карточку и протянул миссис Фаррелл. — Оливия, позвони, если захочешь поговорить.
Он ушел, и Оливия вдруг ощутила пустоту. Мир словно поблек без уверенности и жизненной энергии, исходящих от этого сильного красивого мужчины.
Миссис Фаррелл закрыла дверь и повернулась к дочери.
— Ты расскажешь мне, дорогая, что все-таки случилось?
Оливия устало покачала головой.
— Это сложно объяснить... У меня все в порядке.
— Ты уверена?
— Да.
— А он, похоже, очень внимательный, этот твой Стивен Гордон, — задумчиво заметила миссис Фаррелл. — Ты ему позвонишь?
— Нет. — Оливия слабо улыбнулась.
Внимательный? Она могла бы назвать еще сотню прилагательных, характеризующих Стивена Гордона. И «внимательный» даже не попало бы в список.
7
«Оливия, позвони, если захочешь поговорить», — сказал Стивен более недели назад.
Она открыла глаза и уставилась на белый потолок. Какая женщина признается, что хочет поговорить с мужчиной? И что она скажет, если все-таки наберет его номер? «Привет, это Оливия. Помнишь меня? Я та женщина, с которой ты переспал в Каире»?
А потом?
Нет, звонить ему бессмысленно. Вообще бессмысленно все, и надо лишь жить, день за днем делая свое дело.
— Оливия? — послышался голос матери.
Оливия зевнула и посмотрела на будильник. Почти десять. По воскресеньям ей нравилось поваляться подольше.
— Да, мама?
— У тебя... — В голосе матери послышалась какая-то непривычная нотка. — К тебе пришли, дорогая.
Некое шестое чувство послало Оливии предупредительный сигнал.
— Кто, мама? — внезапно севшим голосом спросила она.
— Стивен.
Сердце Оливии пропустило удар.
— Стивен Гордон?
— Ну да, а у тебя много знакомых Стивенов? — послышался знакомый насмешливый голос.
— Я еще не встала! — закричала Оливия, чувствуя, как стремительно покрывается мурашками кожа.
— Не беспокойся, — после недолгой паузы отозвался Стивен. — Я подожду.
В эту секунду Оливия поняла, что она не может не увидеться с ним. Это беспокоило ее больше всего.
Она быстро приняла душ, оделась и сошла вниз, думая — нет, надеясь, — что уже ничего не чувствует к мужчине, ожидающему ее. Но, едва она вошла в гостиную и увидела Стивена, как сразу поняла, что просто пыталась обмануть себя.
Стивен выглядел великолепно, совсем как в тот раз, когда она впервые увидела его. Ее охватило отчаяние обреченности. Выцветшие джинсы плотно облегали его длинные сильные ноги, подчеркивая выступы бедер и подтянутый живот. Чудесный кашемировый свитер был чуть темнее пронзительных серых глаз. На спинке стула висел пиджак. При виде Стивена Оливию наполнила необъяснимая радость, и, не в силах справиться с чувствами, она твердо решила хотя бы не выдавать их.
— Привет, Стивен, — ровным тоном поздоровалась она.
Как восхитительно прекрасна ее нежная матовая кожа, подумал он, как четко обрисованы скулы. У Стивена не было намерения приезжать сюда сегодня — всю неделю он ждал звонка, но так и не дождался. Обычно женщины всегда звонили ему. Но выбросить из головы эту удивительную и странную женщину не получалось. Твердая решимость забыть об этом случайном знакомстве переросла в необходимость узнать, все ли у Оливии в порядке. Что ж, теперь он убедился, что она в порядке. Более чем.
— Привет, Оливия. Как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, лучше, — ответила она вполне искренне. — Намного лучше.
Они не отрываясь смотрели друг на друга, словно впервые встретились только в эту минуту.
— Хочешь кофе или что-нибудь еще?
Стивен видел только манящие, едва заметно подрагивающие губы и голубые сияющие глаза.
— Нет, но я скажу, чего мне действительно хочется.
Примерно то же самое он шептал ей, когда они занимались любовью, и теперь Оливия почувствовала, как вспыхнули щеки.
— Я подумал, — медленно продолжал Стивен, — что ты могла бы показать мне город. Заодно и погуляем.
— Одевайся потеплее, Оливия, — напутствовала дочь миссис Фаррелл. — Сегодня хоть и солнечно, но ветер холодный.
Оливия ничего не оставалось, как подчиниться.
Стивен помог Оливии надеть пальто. Его пальцы невольно задержались на плечах, и сердце с готовностью отозвалось на воспоминание о нежной коже Оливии, о том, как просвечивают под ней голубоватые прожилки вен и как медленно двигалась его ладонь по этим волшебным путям к упругим полушариям грудей.
— А где же твоя машина? — насмешливо осведомилась Оливия, выйдя на улицу.
— Лимузин в тот раз заказывал не я, а хозяин бара, — хмуро объяснил Стивен. — Очевидно, ему хватило одного взгляда, чтобы предположить, каковы мои требования. У меня вовсе не было намерения пускать пыль в глаза.
— И все же у тебя это получилось. — Оливия усмехнулась. — Мама говорит, что все соседи просто умирали от любопытства, желая выяснить, кто же у нас был в гостях.
Стивен остановился и пристально посмотрел на нее.
— И что ты им сказала?
— Я сказала, что ты... мой друг.
— Друг? — Он криво усмехнулся.
— А что мне следовало сказать? Любовник?
— Это, по крайней мере, было бы точнее, не так ли?
— Не думаю. Теперь все это в прошлом.
Оливия вообще хотела сказать «знакомый», это казалось ей более соответствующим истине, хотя с другой стороны... после всего, что случилось... «Знакомый» означает, что люди знают друг друга. А она знала Стивена Гордона только в определенном отношении.
Какое-то время они шли молча по направлению к центру города.
— Ты так и не поинтересовалась, почему я здесь, — внезапно сказал Стивен.
