– Но всю жизнь ты встречала Рождество вместе со Стефани! Можно хоть один разочек с нами?
– Нельзя! Если я изменю этому правилу, моя родная сестра обидится.
– А ты ей скажи, чтобы она не обижалась. Объясни, что хочешь встретить Рождество со мной и с папой! Ведь ты же хочешь остаться с нами, правда?
Шейла вздохнула.
– Правда. Но я и так все время с вами, а Стефани – моя единственная сестра, и я должна...
– Ничего ты ей не должна, потому что она обручена с одним мужчиной, у которого агентство, где топ-модели. Мне папа сказал.
Шейла вскинула голову.
– И что?
– И ничего! – Девочка лукаво улыбнулась.
Генри пару раз кашлянул, но Одри сделала вид, что не поняла намека.
– Они будут целоваться! Разве ты не знаешь? Я бы ни за что не стала встречать праздник со своей сестрой! Ни за что! Третий, как известно, лишний...
Кинув на Генри грозный взгляд, Шейла сказала:
– Одри, беги скорее к себе и готовься ко сну. Чем раньше ты уснешь...
– ...тем скорее наступит Рождество! – подхватила Одри и бросилась в объятия отца, развалившегося в кресле. – Ой, папочка, – она дернула его за вихор над лбом, – тебе пора подстричься.
Он расхохотался.
– Ничего себе! И это говорит ребенок, которого приходится тащить к парикмахеру на аркане...
– Это не ребенок говорит, а Шейла... – засмеялась Одри.
– Нам надо устроить заседание круглого стола, и пусть каждый выскажет о другом все, что думает, – сказал Генри, потрепав дочку по щеке.
– Непременно! – откликнулась Шейла. – Одри, иди к себе! Перед тем как уйти, я поднимусь наверх и пожелаю тебе счастливого Рождества.
– А когда ты вернешься? – спросила Одри.
– Завтра вечером. От Стефани с Рупертом сразу к вам!
– Ну ладно, буду тебя ждать. А на Новый год ты опять пойдешь к Стефани?
– Одри, дорогая, разве ты забыла? Я лечу вместе с тобой и твоим папой в Рим, где мы все вместе встретим Новый год!
– И с мамой...
– Ну да! Мама тоже прилетит в Рим, – сказала Шейла спокойным голосом.
– И Эрвин.
– И Эрвин, – эхом отозвалась Шейла.
– Иди спать, Одри, – улыбнулся Генри, ничем не выдав бурю страстей, которую всколыхнуло в его душе упоминание о предстоящей встрече в Риме. – Беги, а то Санта-Клаус так и не узнает, какой рождественский подарок тебе приснится.
– Ну, папа... – протянула Одри.
– Что такое?
– Ты же знаешь... – Она скорчила забавную рожицу.
– Я знаю только, что, если не верить в чудеса, они не сбудутся. Вера – это все. Понимаешь?
– Да, понимаю. Я прямо сейчас лягу спать.
Одри умчалась.
– По-моему, с ней все в порядке, – заметила Шейла.
– По-моему, тоже, – согласился Генри. – Маргарет звонила сегодня в обед. Поздравляла с Рождеством.
– В обед? Это когда я уезжала в город?
– Да.
– А почему не вечером?
– Из-за разницы во времени с Новой Зеландией. Маргарет как раз собиралась ложиться спать.
– Понятно! – Шейла наклонилась, подобрала фантик от конфеты.
Удивительное создание, эта Маргарет! Оставила дочку, укатила, не попрощавшись, в далекие края. Звонит от случая к случаю, присылает подарки. Разве игрушки, даже самые дорогие, способны возместить потерю матери?
– Шейла, дорогая, лучше бы ты не ездила к Стефани! – сказал Генри ни с того ни с сего.
Она замерла. Неужели я сейчас услышу заветные слова?
– Правда, останься... Встретили бы вместе Рождество, ты столько всего наготовила... Ну, что скажешь?
– Стефани тоже всего наготовила. Могу представить, какова будет ее реакция, если объявлю, что не приду.
– А если хорошенько подумать? Наверняка она и Руперт не станут засиживаться за столом...
– Хочешь сказать, им не терпится остаться наедине?
– Именно...
– А я сомневаюсь! – тряхнула головой Шейла. – Они в ссоре...
– Не могу сказать, что я сильно удивлен...
– Это почему же?
Генри пожал плечами.
– Вообще-то мне по нраву твоя сестра, но ее последнее интервью заслуживает хорошей трепки. Руперт просто ангел...
– Да ладно тебе! Читала я это интервью – ничего особенного.
Шейла лукавила. Листая страницы журнала с фотографиями сестры в довольно смелых позах, она чувствовала стыд.
– А сестрица у тебя порядочная стервочка, извини, конечно! Сопроводить фотографии комментариями о своих интимных отношениях с Рупертом, не удосужившись предупредить его об этом... Окажись я на его месте, я бы просто убил ее!
– Ты на своем месте, он – на своем! В этом вся разница. А что касается Стефани, то убивать ее не за что. Разве она разгласила государственную тайну?
– Она раззвонила на весь мир, что Руперт сделал ей предложение прямо в постели!
– Но ведь так оно и было! Стефани мне сразу же позвонила. И потом, не она ему сделала предложение, а он ей...
– Хорошо, не будем об этом!
Генри рывком поднялся с кресла, шагнул к ней. Шейла попятилась.
– Останься. Мы с Одри не видели тебя целую неделю.
– Но я же в отпуске!
Генри покачал головой.
– У тебя измученный вид.
– Разумеется. Нужно было привести в порядок свой дом, постирать, погладить. Когда я возвращаюсь вечером от вас, мне не до того.
– Шейла, давай выпьем по бокалу кларета! – Он подошел к бару, достал бутылку.
– Давай, – согласилась она и опустилась в кресло.
Генри сел напротив.
– Ну, чин-чин! – сказал он, приподнимая бокал.
– Сколь! – отозвалась Шейла. – Нам на курсах объяснили, что так говорят в Швеции.
– Совершенно верно! – улыбнулся Генри. – И при этом смотрят в глаза друг другу. Ну-ка!..
– Пожалуйста. – Шейла посмотрела на него в упор.
– А про какое свадебное платье говорила Одри?
– Разве тебе интересно?
– Мне все интересно, что касается тебя.
У Шейлы ёкнуло сердце. Успокойся, глупенькое! – приказала она ему. У мужчин слова – это пустое, важны их поступки.
– Помнишь, я рассказывала, что мы нуждались?
Он кивнул.
– Мама до своей болезни работала уборщицей в магазине готовой одежды. И вот однажды она решила накопить денег на покупку подвенечного платья для нас с сестрой. Но не какого-нибудь, а самого-самого! Продавщицы одобрили идею и посоветовали сшить платье на заказ. Шикарное платье получилось. Стефани будет в нем неотразима! Ей платье – тютелька в тютельку!
