– Генри, мужчину и женщину нельзя сравнивать в этом плане. Я читала.
– Нет, это не так! Мужчина, как и женщина, способен направить свою энергию на другое. А мне было чем заняться – дочь, работа... Шейла, поверь, я никогда не вступал в связь ради разрядки сексуального напряжения. Господи, ну что с тобой делать? Ты опять покраснела.
– Тебя это удивляет?
– Если честно, да, но не только это. – Он улыбнулся.
От его улыбки, такой близкой и родной, на душе у Шейлы потеплело, но она твердо решила дослушать рассказ Генри до конца.
– Значит, каждый из вас жил своей жизнью?
– В основном...
– Наверное, это чересчур утомительно?
– Не сказал бы. Впрочем, уговор есть уговор, и вообще супружеская жизнь часто строится на компромиссах.
– Но компромисс в семье, где есть дети, не лучший выход из положения. И проживание под одной крышей вечно продолжаться не может.
– Безусловно. Но Одри девочка здравомыслящая, и момент, когда ей предстояло решить, с кем из родителей остаться, приближался стремительно. Тут как раз Маргарет влюбилась и ушла. Правда, я понял, что это случится, до того как она сама осознала.
– И ты не сделал попытку остановить ее?
– А зачем? Нельзя было требовать от нее жертвы. Прожить жизнь без любви только потому, что я ее не люблю? Жестоко... Ее трусливое бегство, надо признать, поначалу вывело меня из себя, но потом я порадовался за нее. Да и моя жизнь стала спокойнее. С твоей помощью, – добавил он.
– Но откуда ты мог знать, что Одри выберет тебя, а не маму?
– Знал, да и все! Я бы не назвал это слепой уверенностью, просто все шло к тому. Маргарет, надо отдать ей должное, человек жизнерадостный, но у нее на редкость неровный характер. А я всегда был с дочерью терпелив, вникал во все ее ребячьи проблемы – словом, жил ее жизнью, и она, естественно, тянулась ко мне. Однако, когда Маргарет ушла, я испугался.
– Почему? – удивилась Шейла.
– Потому что ребенка суд, как правило, отдает матери. Я решил затаиться. Если Одри привязана ко мне и ей хорошо, было бы глупо выдергивать ее, как морковку с грядки, и тащить на другой конец света, рассудил я. Согласна?
Шейла кивнула.
– Значит, ты сообразил, что, если Маргарет не возникнет, тем лучше для тебя?
– Именно!
– То есть ты хочешь сказать, за все эти годы у тебя не было ни одной любовницы?
– Ты – первая! – Он засмеялся и поцеловал Шейлу в нос.
Шейла задумалась. Одри, Маргарет... Генри, его дочь, его жена... Пасьянс какой-то получается! А я, Шейла Стефенсон, где мое место? В середине, с краю или... я вообще не в счет? Вот он сказал, что я всегда буду рядом с ним. А если... Предположим, Одри в один отнюдь не прекрасный день перестанет со мной считаться. Что тогда?
– Генри, у меня еще один вопрос. Можно?
– Милая, спрашивай, о чем хочешь. Отвечу и не покривлю душой.
Шейла верила ему. Может, она величайшая на свете дуреха, но Генри самый порядочный и честный!
– Скажи, пожалуйста, если бы не Одри... Нет, не то! Не окажись я в твоем доме в силу известных обстоятельств, случилось бы между нами то, что случилось?
Генри присвистнул и приподнялся на локте.
– Дорогая моя, если бы не Одри, я затащил бы тебя в постель гораздо раньше! Я-то думал, ты спросишь, люблю ли я тебя...
– Ну уж не-е-ет! Об этом не спрашивают, мужчина сам об этом говорит, – с достоинством ответила Шейла.
Генри сел на край кровати и напустил на себя торжественный вид.
– Мисс Стефенсон! Я прошу вас стать моей женой, потому что я вас очень, очень люблю.
Шейла молча смотрела на него, отказываясь верить своим ушам. Этого просто не может быть! Просто не может быть! Не может быть... – раскатился эхом внутренний голос.
Генри взглянул на нее искоса, мгновенно понял ее состояние и повторил еще раз:
– Я люблю тебя, Шейла, гораздо сильнее, чем ты себе представляешь. Ты уже моя жена и будешь ею законно. – Он помолчал. – Я готов все отдать, лишь бы убедить тебя в этом.
– Генри, почему ты выбрал в жены меня? – спросила она явную нелепицу. В минуты потрясений – а радость тоже потрясение, да еще какое! – зачастую отказывает рассудок. – Что во мне такого особенного?
Генри взял в ладони ее лицо и, глядя прямо в глаза, сказал с расстановкой:
– Мне хорошо с тобой всегда и везде. Ты – мой лучший друг. Я могу говорить с тобой обо всем на свете. И еще я ужасно хочу тебя...
– Но это просто невозможно!
– Спорим?
Он положил ладонь на треугольник волос в низу ее живота. Поглаживая, молча смотрел на Шейлу, и вот уже волна желания накатила на нее, потащила за собой...
Шейла с трудом понимала смысл слов, когда Генри снова заговорил:
– Ты вошла в мое сердце и заняла там прочное место. А твое отношение к Одри? Оно показало мне, сколько в тебе любви и понимания. Ты дарила моей дочери душевное тепло, когда она больше всего в нем нуждалась. Она тоже полюбила тебя. – Голос Генри срывался от волнения. – Спасибо тебе, радость моя!
– Генри, милый... – сдавленно пробормотала Шейла и погладила его по щеке. – Не могу выразить словами, как я тебя люблю!
Он притянул ее к себе, поцеловал в губы нежно и страстно. Шейла внезапно отстранила его и взглянула на часы.
– Господи, без четверти полночь! Когда Чарлз ждет тебя домой?
– Не раньше двенадцати. А давай поедем вместе?
Она покачала головой.
– Нет, дорогой, так не годится! Одри нужно подготовить. Вдруг в ней проснется ревность? Душа человека потемки, а детская в особенности. На следующей неделе я у вас останусь ночевать разок-другой, а там видно будет. В общем, не будем пока ей ничего говорить.
Им удалось держать свои отношения в тайне недели три, пока однажды Одри, вернувшись домой из школы раньше времени, не застала отца и Шейлу в кухне в объятиях друг друга.
– Ну, наконец-то! – Девочка швырнула сумку на стул. – А то я не знаю, что сказать Элинор. Вы поженитесь, да?
– Поженимся! – засмеялся Генри.
– Классно! И венчаться будете?
– Непременно! – заверила Шейла.
– Здорово! Только, чур, я буду подружкой невесты! Можно?
– Хорошо, моя милая, – сказала Шейла и поцеловала Одри в макушку.
– Смотри, а то опять начнешь рассказы рассказывать про свою Стефани!
– Одри, иди мой руки, сейчас будем ужинать, – велел Генри, подталкивая дочь к дверям.
13
– Меня сейчас вырвет! – Стефани закатила глаза.
