— Эдвард!..
Она видела, что он не только очнулся, но и каким-то чудесным
образом вернул себе всю свою прежнюю силу, но разум ее все еще отказывался
этому верить. За прошедшую ночь Сара слишком сжилась со своей безумной
надеждой, чтобы отказаться от нее в одно мгновение.
— Как ты себя чувствуешь, Эдвард? — проговорила
Сара, едва сдерживая отчаяние. — Ты несколько дней был без сознания. Тебя
привезли на телеге, полумертвого… Доктор пускал тебе кровь, но это не помогло.
Мы все думали…
Ах какие неосторожные слова сорвались с ее губ! Глаза графа
налились кровью, а голос зазвенел от холодного бешенства, которое так хорошо
было знакомо ей.
— Вы думали, что" я сдохну, да?! Как какой-нибудь
бродячий пес?.. Вы надеялись, что я сдохну, и теперь вам очень-очень жаль, что
этого не случилось… — Он продолжал сжимать ее руку в своих пальцах, явно
радуясь тому, что даже сейчас, ослабевший и больной, он способен причинять ей
боль.
— Ты, наверное, уже известила этого идиота — моего
брата? — прошипел он с ненавистью и неожиданно выпустил ее руку, так что
не ожидавшая этого Сара невольно отшатнулась от его постели.
— Я… Мне пришлось, Эдвард, — тихо призналась
она. — Мы думали, что ты не доживешь до утра.
С этими словами она отодвинулась от кровати мужа еще немного
и поглядела на него с настороженностью и опаской, как на ядовитую змею. Он и
был змеей, готовой ужалить в любой момент.
— Как вы, должно быть, оба разочарованы теперь… Хорошая
из вас получилась бы парочка: скорбящая вдова и новый граф Бальфорский!.. Нет,
моя милая, не так скоро. Я еще поживу!..
Он сделал неуловимо быстрое движение и, снова схватив Сару за
руку, заставил ее наклониться, так что ее лицо оказалось в считанных дюймах от
его опухших глаз и спутанных волос, падавших на исцарапанный лоб. «Сколько же в
нем силы!.. — поразилась Сара. — Он только что умирал, а теперь от
него не вырваться. Или это его бешеная злоба питает его?»
— Никто из нас не желал и не желает тебе зла,
Эдвард, — твердо сказала она, когда он снова выпустил ее, и на всякий
случай отошла к самой двери.
— Тебе принести что-нибудь поесть? — добавила она,
стараясь чем-то оправдать свое явное бегство. — Есть овсяная каша, есть
горячий бульон…
— От таких помоев недолго и ноги протянуть, моя
красавица, — покачал он головой. — А силы мне скоро понадобятся.
Но Сара не только видела, но и чувствовала, что его силы
прибывают с каждой минутой и Эдвард становится опасен.
— Хорошо, я схожу распоряжусь, чтобы тебе приготовили
что-нибудь более существенное, — сказала она, опуская глаза.
— Живо поворачивайся! — со злобой и раздражением
прикрикнул на нее муж, и Сара увидела в его глазах гнев. Этот взгляд был ей так
хорошо знаком. Когда она была моложе, стоило ему взглянуть на нее так, и юная
Сара лишалась и сил, и воли к сопротивлению, однако со временем она привыкла и
научилась справляться с собственным ужасом, который леденил ей душу и
парализовал члены.
Она была уже на пороге спальни, когда ее настиг голос
Эдварда.
— Я знаю своего слизняка-брата, — проговорил он с
угрозой. — И догадываюсь… нет, знаю, на что он тебя подбивал. Не надейся,
моя козочка, Хэвершем тебя не спасет. У него на это просто духа не хватит. А
если он все-таки попробует, то — куда бы вы ни поехали, как бы далеко ни
забрались — я найду вас и сверну его цыплячью шею. И тебя я тоже убью. Не
забывай об этом, Сара, ты меня знаешь.
— Я не сомневаюсь, Эдвард, — ответила Сара ровным
голосом, хотя ее сердце едва не остановилось от страха. Знала ли она его? Еще
бы! Пожалуй, она знала Эдварда слишком хорошо. — Тебе нечего опасаться.
Поверь, нас объединила только забота о твоем здоровье — и больше ничего.
С этими словами она покинула спальню и закрыла за собой
тяжелую дверь.
Ноги у нее подгибались от страха. Эдвард как будто прочел ее
мысли, разве что про Америку не упомянул. Не мог же он в самом деле услышать
то, о чем они разговаривали вчера в гостиной. Какой же Хэвершем все-таки
глупец, если думает, что можно обмануть Эдварда. В том, что Эдвард без
колебаний убьет их обоих, Сара не сомневалась, но за себя ей не было страшно.
Она боялась за Хэвершема. Нет, она не должна дать Эдварду ни малейшего повода; отныне
никаких объятий, никаких поцелуев, никаких встреч наедине, что бы ни случилось.
Может быть, вдруг пришло ей в голову, для Хэвершема будет лучше, если она
исчезнет. Тогда, по крайней мере, Эдварду будет не в чем обвинить брата. В
противном случае за любовь к ней он рано или поздно заплатит своей жизнью.
Пока Сара спускалась в кухню, в голове ее роились мысли одна
безумнее другой. На кухне никого не было, но это было Саре только на руку;
продолжая строить свои фантастические планы, она поставила на поднос еду для
мужа. Сара кликнула Маргарет и велела отнести поднос в спальню графа.
Когда она поднялась на второй этаж, один из слуг уже брил
Эдварда, и Сара на мгновение застыла на пороге, завороженно глядя на сверкающую
бритву, снующую туда и сюда возле горла мужа. Ей стоило немалых усилий отогнать
от себя греховную мысль, но в конце концов она совладала с собой и шагнула в
спальню, сохраняя видимость спокойствия.
Увы, после бритья и умывания на лице графа не осталось почти
никаких следов его недавнего приключения. Когда же он прикончил завтрак —
жареное мясо, вино, вареные яйца, свежевыпеченные ячменные лепешки и
фрукты, — он уже выглядел так, как будто это не он падал с лошади и трое
суток валялся без сознания. Такой Эдвард был уже опасен, и, глядя, как он раздает
указания слугам, Сара почувствовала, как по ее спине пробежал леденящий холод.
Когда прибыл доктор, Эдвард был уже на ногах. Правда, его
лицо еще сохраняло некоторую бледность и он продолжал страдать от приступов
головокружения, однако во всем остальном он выглядел вполне здоровым человеком.
Во всяком случае, лекарь, прибывший с сумкой, полной свежих пиявок, никак не
мог поверить, что перед ним тот самый Эдвард Бальфорский, которого он застал
вчера чуть ли не на смертном одре без всякой надежды на выздоровление.
Перемена, происшедшая с графом, была поистине чудесной.
Правда, растерявшийся эскулап все еще настаивал на кровопускании, однако Эдвард
пригрозил выкинуть его в окно, если он только приблизится к нему со своими
инструментами. Не помня себя от страха, старый лекарь пулей вылетел в соседнюю
комнату, и Саре пришлось долго успокаивать его и извиняться за мужа. Впрочем,
она привыкла к этому.
— Все-таки постарайтесь удержать его в кровати, —
посоветовал врач, перед тем как уйти. — И не давайте ему такой тяжелой
пищи. Вино, мясо, яйца! Уму непостижимо!
Он не мог не заметить остатков поистине гаргантюанской
трапезы графа, а тут еще с кухни при-, был поваренок с блюдом только что
зажаренных цыплят.
— Он снова потеряет сознание, если не будет сдерживать
свой аппетит, — неодобрительно покачал головой доктор, провожая глазами
блюдо, и Сара понимающе кивнула. Это был тот же самый доктор, который всегда
принимал у нее роды. Все дети Сары либо умерли у него на глазах, либо он
вытаскивал их из ее чрева уже посиневшими от удушья. Сара не знала, хороший ли
он врач — лучшего у них все равно не было, — но ей было известно, что
старик относится к ней если не с любовью, то по крайней мере с отеческой
теплотой. К сожалению, Эдвард запугал его едва ли не больше, чем саму Сару.
Когда умерли одна за другой две ее дочери, лекарь напрочь отказался сообщать
печальную новость графу, потому что, когда до этого Сара родила мертвого сына,
Эдвард едва не прикончил принесшего дурную весть лекаря.
