Оставшиеся драгоценности Сара зашила в подкладку своего
плаща, да так ловко, что снаружи ничего не было заметно. Кое-какие носильные
вещи она собрала в мягкий дорожный баул, а баул засунула далеко под кровать.
Таким образом, все было готово, и Саре оставалось только
ждать, но ждать было труднее всего. Стараясь чем-то занять себя, чтобы
скоротать время — а также и для того, чтобы пореже попадаться Эдварду на
глаза, — она взялась за починку обветшавших гобеленов, многие из которых
были к тому же изрядно трачены молью. К счастью для нее, Эдвард, вполне
оправившийся от своей странной болезни, снова уехал на охоту. Правда, через
неделю он вернулся с целой компанией собутыльников, все они расположились в
большой зале замка и принялись пировать. Лично Саре они не угрожали, а Эдвард
как будто вовсе забыл о ее существовании, и Сара была бесконечно благодарна
Небу за эту милость, однако горничные и служанки подвергались нешуточной
опасности. Сара мало что могла сделать — разве что держать самых молоденьких и
миловидных из них подальше от хмельных, необузданных собутыльников мужа, однако
это стоило ей огромного напряжения сил, и она только с облегчением вздохнула, когда
последний из гостей отбыл восвояси.
С Хэвершемом она не встречалась с тех самых пор, как он
приезжал в замок по ее просьбе. Саре было известно, однако, что Элис и девочки
все еще болеют, и она надеялась, что это обстоятельство удержит Хэвершема дома.
Вместе с тем она жалела, что не увидит его до своего отъезда. Нет, она и не
думала посвящать его в свои планы и не собиралась просить его уехать с ней —
Саре лишь хотелось увидеть его в последний раз. Впрочем, по зрелом размышлении
она решила, что рисковать в любом случае не стоит. Сара вовсе не считала себя
ни хорошей актрисой, ни хладнокровной притворщицей; она могла невольно выдать
себя, да и Хэвершем мог что-то заподозрить, как бы хорошо она ни скрывала свои
намерения.
Пока же все шло как по писаному. Сара исполняла свои
домашние обязанности, следила за прислугой, вела дела и, уединяясь в дальних
комнатах замка, с увлечением чинила гобелены. Иногда, когда поблизости никого
не было, она даже принималась мурлыкать что-то себе под нос, чего с ней не
случалось уже давно.
За этим занятием ее и застал Эдвард. Сара была одна и,
увлекшись вышивкой, не услышала, как муж вошел в длинный и пустой зал, который
она облюбовала для работы, потому что Эдвард почти никогда не заходил сюда.
Кроме того, высокие двойные окна пропускали внутрь достаточно света, что было
необходимо для ее кропотливой, неспешной работы.
Сейчас за окнами начинали сгущаться сумерки, и Сара встала,
закончив работу и намереваясь пойти к себе. И вздрогнула, увидев мужа, который
стоял за ее спиной и в упор смотрел на нее.
— Где ты была? — резко спросил он. — Я ищу
тебя полдня!
Сара не могла себе представить, зачем она могла ему
понадобиться. Эдвард никогда не искал ее прежде — разве только для того, чтобы
удовлетворить свою похоть, но он не предпринимал таких попыток с тех пор, как
умер ее последний ребенок. Неожиданно Сара испугалась, что ему каким-то образом
стало известно про ее поездку в Фальмут. А может быть, он обнаружил пропажу
драгоценностей?
— А что случилось? — спросила она как можно
спокойнее, но в ее глазах была тревога.
— Я хотел поговорить с тобой.
— О чем же?
Отложив шитье, которое она продолжала держать в руках, Сара
посмотрела ему прямо в глаза. Только теперь она заметила, что Эдвард сильно
пьян. Ничего удивительного в этом не было — в последние месяцы граф пил
особенно много, и Сара уже перестала обращать на это внимание. На его отношении
к ней это, во всяком случае, никак не отражалось. Он мог жестоко избить ее,
даже будучи совершенно трезвым, и Саре не следовало попадаться ему на глаза,
когда у него появлялось желание сорвать на ней зло или «проучить хорошенько».
— Почему ты здесь прячешься?
— Я не прячусь. Я чинила кое-какие гобелены твоего
отца, а здесь достаточно светло, — спокойно объяснила она.
— Значит, ты с ним здесь и встречаешься? — с
зловещей ухмылкой проговорил Эдвард.
— С кем? — Сара вздрогнула от неожиданности, и
Эдвард свирепо оскалился.
— С моим братом.
— Я с ним не встречаюсь.
— Ну конечно, встречаешься! Этот идиот влюблен в тебя
по уши. Не отпирайся — я знаю его как облупленного. Не может быть, чтобы он не
зазывал тебя на свидания! Он трус и дурак.
— Хэвершем никогда бы этого не сделал. И я тоже.
— С твоей стороны это весьма благоразумно, моя дорогая,
потому что ты прекрасно знаешь, что я с тобой сделал бы, если бы узнал…
Сара опустила глаза, чтобы не видеть его лица. Эдвард
медленно приближался к ней, и в глазах у него горело злобное и опасное пламя.
Она не хотела, чтобы он видел, как она испугалась, но Эдвард понял это по ее
фигуре и опущенным плечам.
Подойдя к ней вплотную, он схватил ее сзади за волосы и
резким рывком заставил поднять голову.
— Хочешь, я покажу тебе, что бы я тогда с тобой сделал?
Сара не ответила. Она знала — что бы она ни сказала, это
только бы ухудшило ее положение. Саре оставалось просто терпеть и ждать, пока
мужу надоест мучить ее, да еще молиться, чтобы это произошло поскорее.
— Почему ты не отвечаешь мне? Ты что, покрываешь его?
Ты, глупая сука, думала, что я умру, да? Вы оба так думали. Отвечай, что вы с
Хэвершемом задумали? Чем вы занимались, пока я лежал больной?!
Последние слова он не проговорил, а прорычал прямо в лицо
Саре и, не дожидаясь ответа, с размаху ударил ее кулаком в лицо. Удар был таким
сильным, что она, наверное, не устояла бы на ногах, но Эдвард продолжал крепко
удерживать ее за волосы.
На губах Сара ощутила металлический вкус крови — это
перстень графа рассек ей губу. Горячая струйка потекла по подбородку Сары и
закапала на лиф ее белого полотняного платья.
— Эдвард… прошу тебя… Ты напрасно думаешь… —
проговорила она, стараясь не терять присутствия духа.
— Ты лжешь, проклятая шлюха! — завопил Эдвард и
снова ударил ее кулаком. Удар пришелся в скулу, и Саре показалось, что она
слышит треск ломающейся кости. Перед глазами у нее все поплыло, и Эдвард ударил
ее в третий раз.
Потом — совершенно неожиданно для нее — он притянул ее к
себе и впился в разбитые губы крепким поцелуем. Чувствуя во рту вкус
собственной крови и его слюны, Сара испытала сильное желание укусить его, но,
зная, что если она попробует защищаться, то он изобьет ее еще сильнее,
сдержалась.
В следующее мгновение она почувствовала, что падает
навзничь. «Пусть лучше бы я лишилась сознания!» — мелькнула у нее в мозгу
отчетливая мысль, но, к несчастью, тугой пучок волос на затылке ослабил удар.
Сознания Сара не потеряла, и это было тем более ужасно, потому что она уже
догадалась, что у Эдварда на уме.
