— Это я, — сказала она, не склоняясь телом в поклоне, а глядя прямо в эти застывшие глаза. — Я — Х'Нииит.
— Юная волшебница, — прошелестел Бледный холодным сухим голосом, — ты испугана.
Нита растерялась. Но в тоне акулы не было ни намека на издевку. Бледный по-прежнему был холоден и равнодушен.
— Властелин акул, — Нита постаралась произнести этот титул со спокойным достоинством, — пугливых съедают. Но испуг еще не значит страх и покорность.
Бледный издал булькающий звук, похожий на смех. И в звуке этом смешались сдерживаемая ярость и холодное превосходство.
— Отлично сказано, Х'Нииит, — подавив смех, прохрипел Бледный. — Ты достаточно мудра, чтобы не лгать акуле… и решиться сказать правду. В конце концов, страх — это путь к гибели. А я стою у края этого пути… Это моя жизнь и моя работа. Поэтому будь осторожна. Я рад встрече с тобой, но остерегайся столкнуться со мной, когда вокруг тебя клубится кровь. Кто твой друг? Представь его мне.
Нита повернулась и, сделав два длинных удара хвоста, подплыла к Киту. Она подтолкнула его к белой акуле, едва коснувшись плавниками. В этом прикосновении была и ласка и подбадривание.
— Это К'ииит, — сказала она. — Он будет… или не будет петь с нами.
— Сеть Жизни? — оглядел Кита Бледный.
— Да, — грубовато откликнулся Кит, и в тоне его не слышалось ни малейшего намека на почтение. Нита с опаской глядела на друга, не понимая, что с ним происходит. Но Кит с разверстой огромной пастью, где рядами светились громадные зубы, медленно подплывал к акуле.
Бледный сделал большой круг, лениво огибая Кита, как проделал это только что, дразня Ш'риии.
— Х'Нииит не так испугана, как кажется, и уж во всяком случае меньше, чем ты, К'ииит, — сказал он. — Прежде чем бросать вызов своим телом, освойся с ним, почувствуй себя в нем. Я слышал, что у кашалотов есть свои достоинства, и все же кашалоты мне не соперники. — Он говорил спокойно, будто беседуя о сущих пустяках. — Я, конечно, не перекушу тебя в три приема, как Х'Нииит. Но я схвачу сначала и раздроблю твою зубастую челюсть, потом вцеплюсь в твой толстый язык и не отпущу, пока не вырву его и не проглочу. Акулы и помельче меня легко проделывали это с кашалотами. Язык кашалота, замечу вам, настоящий деликатес.
Властелин отплыл от Кита. Медленно и почти не шевеля телом. Кит скользил за ним.
— Бледный, — прогудел он, и в голосе его звучал не испуг, но смиренная покорность, — я пришел сюда не драться. Я считал, что мы будем вместе. Но запугивание не совсем то, что годится при встрече союзников. Ведь мы собираемся петь одну и ту же Песню.
— Я никого не собирался пугать, — откликнулся Повелитель акул. — Страх рождается внутри испуганного тела. Он в тебе. И в ней. Изгоните страх, и вас никто не сможет испугать. Я знаю, вы пытаетесь сделать это, К'ииит и Х'Нииит. А мое имя Эд'Ахррумрашш.
— В этом имени слышится хруст зубов, — сказала Нита.
Бледный кинул на нее заинтересованный взгляд.
— Это так, — скрипнул он. — Ты умеешь слышать. Может быть, ты не Молчаливая, а Слушатель?
— Слушатель еще не выбран. Бледный, — вмешалась Ш'риии. — А нота Молчаливой должна исторгаться из глотки Волшебника опытного, который уже испытан в борьбе с Одинокой Силой, и все же достаточно молодого, чтобы удержать долгий звук и длинную ноту. Х'Нииит именно такая Волшебница.
— Значит, это и есть те двое, кто поднялись против Одинокой Силы там, на острие Пронзающих Небо? Кажется, люди зовут их Манхэттен, — Властелин устремил свой неподвижный холодный взгляд на Кита. — О, не гуди так удивленно, К'ииит! Я достаточно хорошо знаю человеческие слова и названия. В конце концов, вы те, кого мы едим.
Нита задохнулась.
— Ну, ну! — Теперь уже Ниту смерили своим темным, каменным взглядом. — Умерь свой страх, юная Х'Нииит. Твои сородичи, люди, говорят, что я «Убивающая Машина». Мне нравится это имя. Я именно такой. — Ужасный смех вновь зашипел в пузырящейся воде, — Но я машина, наделенная разумом, и не уничтожаю без цели. Те, кого я ем, человек ли, кит или рыба, дают мне жизнь… Но не будем об этом. Я рад, что ты привела их, Ш'риии. Если Сердце Моря, о котором постоянно толкуют Волшебники, существует, тогда эти двое, пожалуй, могут проникнуть в него. Это нам необходимо.
Впервые с начала разговора Ш'риии вдруг выказала легкое раздражение.
— Оно существует, Бледный. Сколько раз ты исторгал вместе с нами ноту Двенадцатой и до сих пор не уверился…
— Много, много нот, много больше, чем ты, молодая китиха, — фыркнул Властелин, — но потребуется еще и еще, чтобы убедить меня в том, что не видно никому, кроме вас, Волшебников. Покажи мне Сердце Моря, эту Сердцевину Времени, о которой вы толкуете, и я соглашусь, что оно существует.
— И ты отрицаешь, что там, именно там рождается волшебство, оттуда оно исходит и черпается? — Голос Ш'риии звучал крайне раздраженно.
— Возможно, — сказал Властелин — это и так. Не взъяряйся без причины, Ш'риии. Вы, теплокровные, такие горячие. Но лишь мы, акулы, обладаем холодным разумом. Вы верите даже в то, что не видели. Я верю в то, что ем или вижу своими глазами. Да, я не отрицаю вашей силы. Я видел действие ее. Просто я не знаю еще, откуда она к вам приходит. Зато я знаю одно — где-то в глубине наших вод таится беда. Эта беда для всех нас, и потому мне стоит присоединиться к Песне, к вашим волшебным нотам-заклинаниям, откуда бы они ни прилетали. А теперь слушайте меня, услышьте то, что ведомо мне. Если все будет продолжаться и идти к тому, к чему стремится, то Высокий и Сухой вскоре станет Низким и Влажным, а те, кто мне подвластны, будут уничтожены…
Глава седьмая. ПЕСНЯ БИТВ
— Да, — повторил Бледный, — те, кто подвластны мне, уничтожат тех, кто в моей власти…
— Кто это? — спросил Кит. — Неужто кальмары? Эд'Ахррумрашш глянул на Кита и принялся медленно, словно бы рассеянно кружить перед ним.
— Ты угадал, — сказал Властелин акул. — Что ж, для человека ты достаточно осведомлен о нашем мире.
— Я знаю и то, что гигантские кальмары выводят потомство в этом году, — прогудел кашалот. — Они крупнее обычных. Нам говорили о них наши Верховные Волшебники. В глубинах моря они могут достигать размера кита или даже подводной лодки.
— От них-то и собирался я вас остеречь, — сказал Бледный. — Мои сородичи нередко страдают от этих коварных жителей Дна. Однако акула, не умеющая сама защитить себя, не имеет права на покровительство Властелина. Знаю, вы, теплокровные, защищаетесь сообща. И все же я предостерегаю вас в благодарность за ту любезность, которую вы оказали моим сородичам в тот раз.
— Спасибо, — ответила Ш'риии и, не останавливая свой ровный ход, чуть наклонилась всем телом.
— Странно, — вслух размышлял Бледный, — очень странно, что в Море осталось так мало Волшебников Высокого Уровня, что приходится приводить сюда людей.
