— Если Ник сумеет смастерить из этого летучую самоделку, которая унесет нас к свободе, я готов признать его искуснейшим мастером на целом свете.
Сам Железный Дровосек был, похоже, не оченьто уверен в успехе. Довольно длительное время он энергично полировал кусочком замши лоб и лишь после этого взялся за дело.
— Очень важно, — сказал он, — чтобы корпус был достаточно большим и мы в нем могли разместиться. Самое большое, что у нас здесь есть, это диван. Но если машина накренится в полете, мы же разом попадаем вниз!
— Почему бы не соединить два дивана? — предложил Тип. — Внизу есть еще один точно такой же.
— Очень разумное предложение! — воскликнул Железный Дровосек. — Немедленно тащите сюда второй диван.
Тип и Конь с большим трудом выволокли на крышу второй диван, составили их сиденье к сиденью, так что бока и спинки образовали нечто вроде ограды, внутри которой все могли безопасно разместиться.
— Отлично! — обрадовался Страшила. — В таком уютном гнездышке можно летать в свое удовольствие.
Два дивана были крепко-накрепко связаны бельевой веревкой, а с одного края Ник-Дровосек привязал голову Рогача.
— Теперь ясно, где у нашей самоделки перед, — сказал он, очень довольный своей выдумкой. — Рогач будет украшать нос нашего корабля. А пальмовые листья, ради которых я семь раз подверг свою жизнь опасности, будут крыльями.
— А они достаточно крепкие? — усомнился мальчик.
— Крепче не бывает, — ответил Дровосек. — На вид они, правда, не идут в сравнение с корпусом, но нам сейчас выбирать не приходится.
И он привязал пальмовые листья к диванам, по два с каждой стороны.
Кувыркун был в восторге.
— Готово! — закричал он. — Осталось только оживить.
— Стойте, — вспомнил вдруг Джек. — А как же моя метла?
— К чему здесь метла? — спросил Страшила.
— Ну, можно привязать ее сзади, получится хвост, — ответил Тыквоголовый. — Разве можно считать летучую самоделку готовой без хвоста?
— Гм, — хмыкнул Железный Дровосек, — признаться, я не очень понимаю, зачем ей хвост. Мы не сооружаем зверя, или птицу, или рыбу. Нам нужно только одно: чтобы самоделка могла летать.
— Но может быть, когда она оживет, она будет использовать хвост как руль, — предположил Страшила. — Потому что, если она летает по воздуху, она все-таки похожа на птицу, а я не раз примечал, что у птиц есть хвосты, которыми они рулят в полете.
— Ну хорошо, — согласился Ник, — пусть метла будет хвостом. — И он крепко-накрепко привязал ее к заднему концу корпуса-дивана.
Тип достал из кармана перечницу.
— Уж очень эта штука велика, — с беспокойством сказал он, — не знаю, хватит ли порошка, чтобы оживить ее всю. Но я постараюсь растянуть, насколько возможно.
— Сыпь побольше на крылья, — посоветовал Ник-Дровосек, — они должны быть особенно сильными.
— И про голову не забудь! — напомнил Кувыркун.
— И про хвост, — добавил Тыквоголовый Джек.
— Вы лучше помолчите, — оборвал их Тип (он явно нервничал), — а то я что-нибудь напутаю в колдовстве.
С огромной осторожностью он начал рассыпать драгоценный порошок по самоделке. Прежде всего покрыл тонким слоем каждое из четырех крыльев, потом посыпал диваны и даже самую малость стряхнул на метлу.
— Голову! Голову! Умоляю, не забудь про голову! — возбужденно кричал Кувыркун.
— Но порошка осталось совсем немного, — сказал Тип заглядывая в коробочку, — важнее, мне кажется, оживить ножки диванов.
— Ты не прав, — возразил Страшила. — Голова всему голова! А поскольку этому существу летать, а не ходить, ноги оживлять даже и не обязательно.
С таким суждением Тип согласился и высыпал остаток порошка на голову Рогача.
— А теперь, — сказал он, — помолчите, я должен произнести заклинание.
Тип слышал, как произносила волшебную формулу старая Момби, и уже оживлял однажды Коня, поэтому он довольно уверенно выговорил все три слова, каждый раз производя руками соответствующий жест. Это была торжественная и впечатляющая церемония.
Самоделка вздрогнула всем своим громоздким телом, взревела, как ревут обыкновенно Рогачи в лесу, и отчаянно захлопала всеми четырьмя крыльями.
Страшным ветром, который от этого поднялся, Типа, конечно же, снесло бы с крыши, не успей он ухватиться за трубу. Страшила, весивший меньше всех, отлетел далеко в сторону и, наверное, улетел бы неведомо куда, если бы Тип, по счастью, не успел схватить его за ногу. Кувыркун лег плашмя, прижался к крыше и таким образом избежал беды, а Железный Дровосек был достаточно тяжел и сам послужил якорем для Тыквоголового Джека, которого он обхватил обеими руками. Конь был повален порывом ветра и теперь лежал на спине, беспомощно суча ногами.
18. В ГНЕЗДЕ ВОРОКОВ
— Я прежде и слыхом не слыхивал о таких чудесах, — пропищал Рогач, чей голос странно не соответствовал могучему сложению. — Иду я както по лесу, вдруг слышу страшный гром и больше ничего не помню. Как будто меня что-то ударило, я уж думал, конец пришел. Так нет, полюбуйтесь: живехонек, да еще имею четыре чудовищных крыла и туловище, которого всякий уважающий себя зверь стыдился бы до слез. Как прикажете все это понимать? Кто я теперь — Рогач или чудо-юдо безродное?
При этих словах нелепое создание смешно пошевелило усами.
— Ты — Летающая Самоделка, — объяснил Тип, — а голова, точно, от Рогача. Это мы тебя смастерили, и мы тебя оживили, чтобы ты нес нас по воздуху, куда мы пожелаем.
— Вот оно что?! — воскликнула Летающая Самоделка. — Раз я не Рогач, значит, нет во мне Рогачиной гордости. Одно утешение: я, кажется, не особенно крепко сбит, а, стало быть, в неволе протяну недолго.
— Не говори так, умоляю! — вскричал Железный Дровосек, чье благородное сердце было тронуто этой жалостной речью. — Тебе, наверное, нездоровится сегодня.
— Откуда мне знать? — озадаченно пробормотал Рогач. — Живу-то всего первый день: здоровится, нездоровится, сразу не разберешь, — и он в задумчивости помахал хвостом-метелкой.
— Да полно тебе, — стал утешать его Страшила. — Не горюй! Мы будем тебе добрыми хозяевами, честное слово. Сил не пожалеем, лишь бы тебе жилось хорошо. А ты согласен нести нас по воздуху, куда мы пожелаем?
— Пожалуй, — кивнул Рогач. — По воздуху мне даже лучше. А то случись столкнуться в дороге с кем-нибудь из родни, стыда не оберешься!
— Как я тебя понимаю! — сочувственно покивал Железный Дровосек.
— Впрочем, — Рогач вдруг переменил тему разговора, — поглядеть на вас, любезные хозяева, — не скажешь, что хоть один сработан искуснее, чем я.
— Не верь глазам своим, — назидательно сказал Кувыркун. — Возьми, к примеру, меня: Сильно Увеличен и притом еще Высокообразован!
