Мы стояли в нескольких метрах от подъезда под сенью
деревьев, покидать двор мой спутник не спешил. Минут через пятнадцать дверь
подъезда распахнулась, и появилась блондинка. Хлопнула дверью так, что гул
пошел по всему дому, и кинулась со двора. Подъехало такси, девушка поспешно
загрузилась в него и скрылась с глаз.
— Так, подруга нас покинула, — прокомментировал
Антон. — Что дальше? — Я решила, что вопрос риторический, и никак не
отреагировала. Он достал сотовый и набрал номер, дал отбой и с усмешкой
добавил:
— Наш друг Вовка кому-то звонит.
— Может, стоит убраться со двора? — помедлив,
задала я вопрос. — Что, если он звонит Карасю, или как его там?
— Карасю, — кивнул Антон. — Зовут его Коля,
фамилия Щукин, а кличут Карасем, потому что ростом не вышел.
— Замечательно, — ответила я. — Думается, у
парня скверный характер, коротышки все вредные… Если этот Карась здесь
появится, а машину оставит на въезде во двор, нам отсюда не выбраться.
— Весьма разумное замечание, — косясь на меня,
сказал Антон, и мы наконец-то убрались из опасного места. Не успели покинуть
двор, как Антон заявил:
— Стой здесь. Я подгоню машину.
Мне это не очень понравилось, но спорить я не стала.
Вернулся он очень быстро, я села в машину.
— Ты знала, что Витька работал у Щербатого? —
спросил Антон. Мы как раз свернули в соседний переулок, отсюда въезд в
интересующий нас двор хорошо просматривался. Антон заглушил мотор и уставился
на меня.
— Он говорил, что работает шофером, возит какого-то
начальника.
— Начальник, — хмыкнул Лобанов, презрительно кривя
губы.
— Ты знаком с этим типом? Я имею в виду Щербатого?
— Наслышан.
— А почему тебя так удивило, что Виктор к нему пошел
работать?
— Еще бы не удивиться… Пять лет назад он имел с ним
дело.
— Работал у него? — не унималась я.
— Нет, — поморщился Лобанов. — Мы работали в
охранной фирме. Частная лавочка с сомнительной репутацией. Это было не самое
лучшее время в моей жизни. Нам с Витькой поручили охранять одного типа.
Любопытный был человек… Утверждал, что ему угрожают. Потом выяснилось, что он
сильно не любил одного гражданина и мечтал от него избавиться. Очень ловко
водил нас за нос, мы успели сделать почти всю грязную работу, прежде чем начали
понемногу соображать.
— И что?
— Что? Наш клиент был хитер, но кое-кто оказался
хитрее, и в один прекрасный день, несмотря на охрану, умник рухнул на асфальт,
а рядышком улеглись два его сына. Вот и все.
— И кто был этим умником?
— Какая разница. Самое невероятное — он остался жив.
Правда, передвигаться мог только в инвалидной коляске, а вот его сыновьям
повезло меньше, оба скончались на месте.
— Сколько им было лет?
— Двадцать три и двадцать пять. Я думаю, кое-кто
специально оставил нашего клиента в живых.
— Ты имеешь в виду Щербатого?
— Точно. Имею. — И нахмурился, а я подумала, что
история вполне в Тришкином духе, и Антон, скорее всего, прав.
— А сейчас этот дядя жив? — поинтересовалась я на
всякий случай.
— Понятия не имею, — отмахнулся Лобанов, хотя ясно
было, что врет.
— Конечно, то, что ты рассказал, ужасно, но ты сам
говоришь, прошло пять лет, к тому же Щербатый успел стать депутатом, да и
дядька тоже хорош…
— Ты к чему это? — опять нахмурился Антон.
— Почему бы Вите и не пойти к нему в шоферы? — Я
так и не успела выяснить мнение Антона по данному вопросу. Со стороны рынка
появилась машина. На пустынной улице темный «Чероки» почему-то выглядел
зловеще. Не сбавляя скорости, он свернул во двор.
— Как думаешь, это Бовины приятели? — спросил
компаньон.
Я пожала плечами.
— Думаю, нам следует убраться подобру-поздорову. —
Я очень рассчитывала, что Антон послушается моего совета. Чего он добивается,
ожидая в подворотне, было неясно. Звонил Вовка (если звонил) кому-то из людей
Щербатого, скорее всего тому же Карасю (правда, у Карася не «Чероки», а
«Ленд-Круизер», но ничто не мешало ему послать своих ребят), Вова, кстати, мог
и до утра с донесением подождать, но вот не утерпел.
Имея представление о Тришкином характере, логично
предположить, что через десять минут город будет напоминать прифронтовую зону
или, если угодно, государственную границу: мышь не проскочит, не только мы. По
понятным причинам мне очень хотелось убраться восвояси.
Прошло немного времени, и «Чероки» вновь возник в поле
нашего зрения, на этот раз он двигался не спеша и направился в сторону площади
с памятником вождю пролетариата в центре.
Выждав полминуты, Антон завел машину, а я начала проявлять
беспокойство, неужто парень решил пристроиться за ними? Лично мне Карась был
без надобности, мне нужен Таболин. Мы понапрасну теряем время…
— Может, стоит к Вове еще раз наведаться? Узнать
новости? — спросила я. — Это лучше, чем по пустынным улицам гнаться
за «Чероки».
— А я и не собирался, — отрезал Антон. «Ну вот,
задела его самолюбие, стоит вести себя деликатнее…»
Только мы тронулись с места, как со двора вновь выехала
машина, на этот раз «Мерседес», на сумасшедшей скорости она проскочила мимо в
сторону все того же проспекта.
— Движение довольно оживленное, — пробормотала я,
а Антон сказал:
— По-моему, это Вовкина машина. Куда это он рванул как
ошпаренный?
— Хочешь узнать? — поинтересовалась я.
Мы выехали на проспект, и тут о себе заявил сотовый. Антон
вроде бы удивился и, притормозив, некоторое время поглядывал на телефон, но
потом все же ответил:
— Да?
— Антон? — Мужской голос звучал взволнованно, я
придвинулась ближе, чтобы услышать разговор. — Это я, Вовка… Слушай, такие
дела… Ты прости, что… ну… что о тебе сказать пришлось. Я… я кое-что узнал…
важное… я знаю, где Таболин. Скажи своей девчонке, я знаю, где он. Она ведь его
ищет, да? Встретимся через полчаса на пристани.
— А почему не у тебя дома? — невинно спросил
Антон.
— Домой не вернусь. Я из города мотаю. Я по старой
дружбе, чувствую себя виноватым, хочу помочь… Надумаешь — приезжай.
