— Не знаю, как ты, а я хочу спать, чем и тебе советую
заняться. Выйди на минутку, я сниму чехлы, надо их высушить.
Чехлы он снял и расстелил на еще мокрой от росы траве, вслед
за ними пришла очередь промокшей одежды и обуви, затем он разложил сиденья в
машине, бросил на них одеяла и сказал:
— Располагайся.
Я легла, завернулась в одеяло, испытывая настоящее
блаженство, и уснула, кажется, мгновенно.
Проснулась я оттого, что рука онемела от неудобной позы, а
еще от духоты. Духота, однако, показалась благом, я наконец-то согрелась и
внутренности не сотрясались мелкой дрожью. Разлепив глаза, я увидела прямо
перед собой физиономию Антона, мы почему-то лежали не на разных сидениях, а на
одном и под двумя одеялами. Антон спал, запрокинув голову и приоткрыв рот,
левая рука на моей спине, а моя на его груди. Черт-те что…
Приподнявшись, я взглянула на часы. Полдень, не удивительно,
что жарко. Стараясь не разбудить Антона, я распахнула дверь и вышла. Джинсы
высохли, чехлы тоже. Я оделась, спустилась к речке и умылась. Возвращаясь к
машине, увидела Антона, он натягивал джинсы, прыгая на одной ноге.
— Доброе утро, — сказала я и улыбнулась.
— Привет. Вроде уже день… — ответил он и добавил немного
невпопад:
— Обувь, кажется, высохла.
Он отводил глаза и вроде бы испытывал неловкость, наверное,
считал, что, пролежав со мной, обнявшись, несколько часов, нарушил супружескую
верность. В общем-то, я тоже так считала, оттого старалась не встречаться с ним
взглядом.
— Есть хочется, — сказала я, устроившись на
сиденье.
— Сейчас найдем какое-нибудь кафе. Здесь полно всяких
кафе, по крайней мере, четыре года назад они появлялись через каждые
полкилометра.
"Что-то он больно разговорчив, должно быть, совесть мучает».
Я кивнула, соглашаясь с ним. Он торопливо убрал одеяла,
расчесался, взглянул на свою небритую физиономию и тяжко вздохнул.
— Думаю, следует побриться, — заметил
Антон. — Ничего, если задержимся минут на пятнадцать?
— Конечно, — ответила я. — Я немного
пройдусь, а ты не торопись, от голода я не умру.
Я направилась по извилистой тропинке вдоль реки, а когда
вернулась, Антон уже закончил свой туалет. В машине невозможно было дышать от
его одеколона, я поморщилась, придя к выводу, что у его жены плохой вкус, могла
бы подобрать парню что-то поприличнее.
Я открыла окно, а умные мысли оставила при себе. Через
пятнадцать минут мы сидели в придорожном кафе, ели свинину «по-боярски» и
прикидывали, чем следует заняться в ближайшее время. Я боялась, что Антон, проторчав
несколько часов в воде, скажет мне «прощай» и сбежит к супруге, но он оказался
из тех, кто терпеть не может загадки и старается во всем разобраться. Загадок у
нас имелось хоть отбавляй, так что семья его в ближайшее время не увидит.
— Ты уверена, что Витька погиб? — задал он мне
совершенно неожиданный вопрос.
— Уверена, — ответила я испуганно и, помедлив,
добавила:
— Почему ты спросил?
— Кое-что наводит на интересные мысли, — пожал он
плечами. — Мне не дают покоя Вовкины слова. Ведь он прошептал «шофер»,
так? А Витька был шофером у Щербатова.
— Ну и что? — пытаясь понять, куда он клонит,
нахмурилась я.
— Я подумал, что, если ты немного исказила истину, что,
если Витька жив?
— Спятил и убил всех этих людей? — не выдержала
я. — А меня отправил к тебе, чтоб ты изловил его и упек в психиатрическую
лечебницу? Такого даже в самом дурацком кино не увидишь. Я понятия не имею, что
это за шофер, узнав которого Мансуров лишился жизни, но это точно не Витя.
Когда я видела его в последний раз, он был тяжело ранен.
— Но не убит? — невинно поинтересовался Антон.
— У него не было шансов остаться в живых. Говорю тебе,
он мертв.
— Я в этом не уверен, — ответил он и
задумался. — Чем больше я размышляю над твоим делом, тем меньше оно мне
нравится.
— Мне оно вовсе не по душе, — разозлилась
я. — Но я хочу найти сестру, она у меня одна и…
— Не заводись, — вздохнул Антон и как-то странно
посмотрел на меня. — Надеюсь, ты понимаешь, если я не буду знать, что
происходит в действительности, толку от нашей беготни по городу никакого.
— Я ничего не скрываю, — испуганно сказала я и
посмотрела ему в глаза. Он немного посверлил меня взглядом, надо признать, без
всякого толку, и остался недоволен.
— Как знаешь, — заметил он и уткнулся в тарелку.
Аппетит у меня сразу же пропал.
Обед закончили в молчании, выпили чаю, и я решилась подать
голос:
— Что будем делать?
— Попробуем узнать, что случилось с Петькой.
— А потом?
— Потом заглянем к Витькиной жене и любовнице Таболина.
— Зачем? — насторожилась я.
— Хочу выяснить, что это за таинственная баба, от
которой оба спятили. Если подружка Таболина сообщит, где он сам, я буду просто
счастлив.
Поразмышляв немного, я согласилась, что в сказанном есть
резон, другого способа разыскать Таболина я просто не знала, но возвращаться в
город после вчерашних событий ужасно не хотелось.
Антон достал телефон и набрал номер. Я была уверена, что он
звонит жене Петра, и не ошиблась.
— Марина, это Антон, Петр не появился? — Услышав
ответ, он помрачнел и спросил:
— Когда? — Через минуту дал отбой и начал кусать
губу, должно быть, сам того не замечая.
— Что случилось? — робко подала я голос,
разумеется, ничего хорошего не ожидая.
— Петьку нашли на железной дороге.
— Живого? — пролепетала я. Антон покачал головой.
Я подумала и вновь решилась заговорить:
— Антон, а что, если это убийство никак с нами не
связано? На железке он начальник охраны, кто знает, какие у них там дела?
— Вот мы и узнаем, — отрезал Антон и поднялся
из-за стола. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру.
По моему мнению, явились мы сюда совершенно напрасно, узнать
вряд ли что узнаем, а вот рискуем здорово. Я злилась на Антона, но помалкивала,
ко всему прочему проклятый шофер не шел из головы, рождая в душе сомнения. Что
за шофер и с какого боку он в этом деле?
