— Твоя тачка?
— Моя, — ответил Антон.
— А чего так слабо?
— Я парень скромный.
— Еще бы, — хихикнул его собеседник.
— Ну, давай, Антон, — забасил третий голос. —
В случае чего… короче, сам знаешь…
— Спасибо, Петр. — Антон сел за руль, мы отъехали
метров на сто, и он позвал:
— Эй, ты здесь?
— Здесь, — пискнула я, приподнимаясь, села на
заднем сиденье и спросила:
— Как прошла встреча? Или это вопрос не по делу?
— Встреча прошла на уровне, — хмыкнул он. —
Ценными сведениями не разжился, но Москва, как утверждают умники, строилась не
сразу. А вот жильем мы теперь обеспечены.
Я не знала, что на это ответить, но на всякий случай
пробормотала:
— Хорошо.
Мы поднялись на мост, объехали кремль и вновь начали петлять
по улочкам, приближаясь к реке. Сразу за старой лодочной станцией пошли
новостройки, типовые девятиэтажки, облезлые, серые, унылые. Возле одной из них
мы и остановились.
— Ну вот, будем считать, что мы дома, — бодро
заявил Антон и первым вышел из машины. Ватага мальчишек гоняла мяч на
импровизированной детской площадке в трех шагах от мусорных контейнеров. Антон
посмотрел на них, на унылый двор-колодец и заметил:
— Пожалуй, надолго машину здесь не оставишь. Раньше по
соседству была платная автостоянка.
Я кивнула, и мы зашагали к подъезду. Кодовый замок
отсутствовал, впрочем, как и часть двери, кто-то так пнул ее ногой, что теперь
в этом месте красовалась огромная дыра. Подъезд тоже не порадовал, грязный,
пахнущий кошками, почтовые ящики изувечены, на тех, что уцелели, висели
амбарные замки.
— Не скажешь, что живут красиво, — присвистнул
Антон, а я пожала плечами:
— В моем подъезде то же самое.
По лестнице мы поднялись на второй этаж, Антон подошел к
двери с номером шестьдесят, извлек из кармана джинсов ключ, и через мгновение
мы оказались в небольшой прихожей, обставленной с претензией на роскошь:
зеркало во всю стену, оленьи рога вместо вешалки, морской пейзаж в нелепой раме
и бра под хрусталь, на полу красная ковровая дорожка. Сбросив туфли, я прошлась
по квартире. Выяснилось, что квартира однокомнатная, кухня выглядела обычно,
если не считать огромного плаката над кухонным столом с изображением совершенно
голой девицы. Гостиная произвела впечатление, то есть никакой гостиной она,
конечно, не была: посередине стояла огромная кровать, застланная пушистым
пледом, справа шкаф-купе, слева музыкальный центр на журнальном столике,
телевизор на подставке и еще один журнальный стол, на котором стояли гигантская
пепельница и бронзовый подсвечник, выглядевший здесь совершенно неуместно.
Оглядев все это, Антон присвистнул и покосился на меня, я моргнула, после чего
продолжила таращить глаза с видом абсолютной невинности.
— Уютно, — заявил Антон, испытывая некоторую
неловкость, — а спать я могу на полу…
— На полу лягу я, — затараторила я. — Я очень
люблю спать на полу, и для осанки это полезно.
— Для чего? — не понял Антон.
— Для осанки, — охотно пояснила я. — Ну, чтоб
не сутулиться.
Он задержал взгляд на моей фигуре и кашлянул. С осанкой у
меня был полный порядок, как и со всем остальным. Наверное, Антон решил так же,
потому что совершенно неожиданно покраснел. Чтоб на физиономии такого парня
выступил румянец — дело в высшей степени невероятное. Выходит, за четыре года
он действительно успел стать другим человеком. Пока я решала, хорошо это для
меня или не очень, он заявил:
— Значит, так, ты тут обживайся, а я кое-куда съезжу.
— Куда? — порывисто спросила я и тут же прикусила
язык. Нет, вряд ли он сильно изменился, человек с таким взглядом должен быть
способен на многое, Я испуганно потупилась, а Антон, решив, что был со мной
излишне суров, соизволил сообщить:
— Навещу старых знакомых. Вдруг повезет и что-нибудь
узнаю…
— О моей сестре? — робко подала я голос.
— И о твоей сестре.
— Может быть, стоит как-то осторожно навести справки о
Сергее Таболине?
— О Таболине я все отлично знаю. Псих, сволочь и полное
дерьмо…
— А где он сейчас, тебе тоже известно? — не
удержалась я.
— Нет. И спрашивать об этом я бы поостерегся. Вроде бы
тебе уже дали понять, что это неразумно?
— Просто я подумала…
— Отдыхай. — Я кивнула, опустив голову, глаза мои
при этом наполнились слезами. — Ты есть хочешь? — спросил Антон,
понаблюдав за мной, уходить он явно не спешил.
— Нет, не беспокойся.
— В холодильнике голяк. Парень, что здесь жил,
отправился в дальние края, квартира несколько месяцев пустовала… На обратном
пути загляну в магазин, что-нибудь соображу.
— А деньги? — забеспокоилась я. — Возьми
деньги. — Я кинулась в прихожую, Антон вышел следом.
— Если мне понадобятся деньги, я скажу, — заявил
он. — К окнам не подходи, внимание граждан нам ни к чему. Дверь никому не
открывай, у меня ключ с собой. Все поняла?
— Конечно. Ты поосторожней, — добавила я, когда он
уже переступил через порог.
— Само собой, — хмыкнул Антон и удалился, а я
устроилась на широченной кровати и принялась разглядывать потолок, при этом
дрыгала ногой и насвистывала. Толку от всего этого не было никакого, впрочем, я
и не ожидала ничего путного. Надо было как-то убить время до возвращения
Антона, и я занимала себя глупыми мыслями, прикидывая, каким образом будут
развиваться дальнейшие события. Особо ценных идей не наблюдалось. Слишком много
людей было задействовано, и предугадать, как они себя поведут, весьма сложно,
однако в отношении Антона я питала надежды и верила, что уже сегодня он меня
порадует новостями.
Он и вправду порадовал, но совсем не так, как мне того
хотелось. Вернулся он поздно вечером, я к тому моменту здорово оголодала,
напилась кипятку и, чтоб не изводить себя мыслями о еде, легла спать. Вот тут
он и вернулся. Увидев меня, сказал:
— Черт… — и пошел из квартиры. Я вскочила с кровати и
бросилась следом, трогательно воскликнув:
— Ты куда?
— В магазин заехать забыл.
— Магазин это пустяки. Есть я не хочу, честно.
