Роланда кивнула, и Дэвис отдал ей оружие, а сам нагнулся к лежащей женщине. Лоскуты ветоши в руках Марисы уже пропитались кровью. Дэвис быстро сбросил куртку, снял рубашку и отдал ей, потом снова надел куртку прямо на футболку.
— Козетта, — окликнул он девочку. — Мы с тобой будем поддерживать голову и плечи, Алан возьмется за ноги. На счет «три» перекладываем ее на раскладушку.
— Почему ты не убил Рашкина? — спросила Козетта, как только они заняли свои места.
Алан окинул ее печальным взглядом.
— Мне не представилось такой возможности, — ответил он.
Дэвис запомнил эту информацию, но отложил расспросы до более подходящего времени. Несомненно, здесь произошли загадочные события, но с этим придется разбираться позже. Сейчас им предстоит спасти жизнь Изабель. Согласно правилам, они должны были оставить раненую на месте до появления «скорой помощи», но кто знает, сколько времени потребуется медикам, чтобы добраться до Катакомб и разыскать нужный дом? А раненая слабела с каждой минутой, неизвестно еще, переживет ли она поездку до ближайшей больницы.
— Раз, два, три, — скомандовал Дэвис.
Он приготовился к значительному весу бесчувственного тела, но, казалось, в женщине было не больше нескольких унций. Она на самом деле истекала кровью. Мариса заменила окровавленные тряпки его рубашкой, но кровь снова выступила поверх импровизированного тампона. Плохо дело.
— Лезвие в последний момент дернулось в сторону, — сказала Мариса. — Мне кажется, что главные артерии не задеты.
— А когда она потеряла сознание?
— Она ударилась головой о стену, когда падала на пол.
«Ну вот, еще и сотрясение мозга», — подумал Дэвис.
— Ладно, давайте вытащим ее отсюда, — произнес он вслух. — Роланда, вы с девочкой отправитесь на разведку.
Роланда недоуменно посмотрела на Дэвиса.
— Пойдете первыми, — пояснил он. — Будьте внимательны. Если услышите хоть что-нибудь, возвращайтесь немедленно. Не вздумайте геройствовать.
На этот раз Роланда не стала спорить. Она коротко кивнула и прошла к двери, остановившись в ожидании Козетты. Та, почти такая же бледная, как и Изабель, задержалась у раскладушки и легонько коснулась кончиками пальцев пепельно-серой щеки.
— Прости меня, — произнесла она. — Я сказала совсем не то, что думаю.
— Козетта, — поторопила ее Роланда. Девочка кивнула, но продолжала смотреть на Изабель.
— Я знаю, что ты нас любила, — сказала она. — Но я считала, что этого недостаточно.
С этими словами Козетта отвернулась от раскладушки и подбежала к Роланде.
С этой девчонкой творится что-то странное, решил Дэвис, но промолчал и покрепче схватился за перекладины импровизированных носилок.
— Тебе придется многое нам объяснить, — уже на ходу сказал он Алану.
— Я расскажу всё, что знаю, — согласился тот, — но не раньше, чем мы доставим Изабель в больницу.
— Принято.
Дэвис шел впереди, осторожно огибая кучи мусора. Мариса держалась рядом, прижимая к ране рубашку Дэвиса. До самого выхода на улицу никто не произнес ни слова, а снаружи их встретил свет многочисленных фар и вой полицейских сирен.
XXI
Изабель совершенно не почувствовала боли. Она была уверена, что Рашкин попал в нее со второго раза — ведь нельзя же промахнуться, стреляя почти в упор? Но она не раздумывая бросилась к нему и вытянула руку, намереваясь выхватить у него пистолет. Изабель не сумела остановиться и врезалась в своего противника, опрокинула его на пол и сама, потеряв равновесие, упала сверху.
Казалось, от сильного удара Рашкин потерял сознание, но Изабель было всё равно. На этот раз она не отступит. Раз уж ей придется умереть, она не позволит ему выжить, иначе чудовище отыщет новую жертву и будет мучить ее, так же как мучил Изабель.
Рашкин не оказал никакого сопротивления, даже когда она попыталась вырвать у него оружие. Его пальцы странным образом ослабели, и пистолет оказался в руке Изабель. Она мгновенно откатилась в сторону и наставила на него дуло. Но стрелять не потребовалось. Ей так и не пришлось узнать, сможет ли она выстрелить в человека.
Рашкин продолжал неподвижно лежать на том месте, где они столкнулись, но Изабель не сразу поняла, откуда появилась кровь, забрызгавшая стену и пол вокруг него. Она уставилась на тело и наконец осознала, почему Рашкин не оказал сопротивления.
Второй выстрел раздался не из его оружия. Это был выстрел Джона.
У Изабель затряслись руки, и она медленно положила пистолет на пол. Она обхватила себя за плечи, но не могла унять дрожь. Джон появился в поле ее зрения. Он подошел к телу и толкнул его ногой, потом еще раз. Никакой реакции. Окончательно убедившись в смерти врага, Джон заткнул пистолет за пояс и подошел к дрожащей Изабель.
— Всё хорошо, — сказал он, присел на корточки и обнял ее за плечи. — Теперь всё кончено.
Изабель кивнула. Она не верила, что всё кончено. Скорее всё только начиналось. Она ощущала колоссальное напряжение и слабость одновременно. Бессильно прислонившись к Джону, она кивнула в сторону тела.
— Там... кровь, — недоуменно произнесла она. — Но у ньюменов не может быть кровотечения.
— Это мы так считаем, — ответил Джон. — Вспомни его слова: мы знаем только то, что он сам нам рассказал. Он мог завладеть не только жизнью Рашкина, но и его телом.
— Или он нас обманул.
— Боюсь, мы никогда не узнаем всей правды о некоторых вещах. Но, кем бы он ни был, он умер и больше нас не потревожит.
Умер, наконец дошло до Изабель. И в ту же минуту она поняла причину своей слабости: там, в Катакомбах, она истекала кровью и жизнь постепенно покидала ее тело.
— Кажется, я тоже скоро умру, — сказала она. — Я чувствую, как мои силы тают.
— Держись, — неожиданно настойчиво произнес Джон. — Не поддавайся слабости.
— Боюсь, я уже ничего не смогу сделать.
По крайней мере, она умирает не в одиночестве. Не так, как ушла Кэти. Неужели Кэти тоже сожалела о своем поступке, когда было уже слишком поздно что-либо предпринимать? Хотела ли она увидеть кого-нибудь рядом с собой, как несомненно хотела бы Изабель, если бы с ней сейчас не было Джона?
— Жаль, что меня не было рядом с Кэти в тот момент, — сказала Изабель. — Жаль, что она умерла в одиночестве.
— Ты ведь не знала.
— Но я должна была это почувствовать. Наверно, я была плохой подругой...
— Нет, — возразил Джон. — Ты же сама знаешь, что это не так.
— Но ты всегда твердил, что я должна быть более ответственной.
— Я имел в виду, что ты должна отвечать за свои поступки. Это совсем другое.
