А скорее всего он тоже помер, но я и на его похороны не пошла бы, если б о них знала.
А вот посмотреть на Дэла сходила бы, просто чтоб убедиться, что сукин сын и вправду сдох, только у него не хватило порядочности умереть. Он отправился за решетку: пьяный в дым сбил машиной маленькую девочку. Приговор вынесли в апреле, в ту же неделю, когда мы пристрелили копа. Дали ему много, потому что он удрал, оставив ее умирать в придорожной канаве. Говорили, мол, она бы выкарабкалась, если б ее вовремя доставили в больницу.
Сладко мне было, уезжая с Рози, думать, что он в тюрьме: сидит за решеткой, а я свободна и делаю, что хочу. Я надеялась, там ему покажут, каково быть кому-то ночной подружкой.
Мамаша, по слухам, перебралась из дома на трейлерную стоянку, поближе к тюрьме, и там, надо думать, отравляла жизнь соседям все время, когда не ходила на свидания к Дэлу.
Перед тем как уехать, я не забыла смотаться туда, где выросла, – думаю, это было в мае. Мы просто постояли там немножко и посмотрели на дом. После того как мамаша выехала, никто его не снял, и удивляться не приходится. Странно было, как он еще не развалился.
– О чем ты думаешь? – спросила Рози.
Я пожала плечами:
– Ни о чем особенном.
Но я думала о своей сестричке, что она со мной сделала, оставив одну. Я думала о Дэле и о том, как я еще посчитаюсь с ним и с мамашей. Но это потом.
Мы вернулись домой и легли спать. Проснувшись утром, собрали все свои вещи – не так уж много – и отправились на автобусную станцию в центре Тилера. Вот так пара девчонок из Козлиного Рая оказалась в Ньюфорде.
Ньюфорд, конец лета 1975-го
Можно вытащить женщину из помойки, но помойку из женщины не вытащишь. Так говорит Рози. Черт, у нее на каждый случай по поговорке, и каждая объясняет и оправдывает тот факт, что мы продолжаем заниматься тем, чем занимаемся.
Может, она и права, но разыгрываем мы все по первому классу. Ну, я, положим, прирожденная мошенница, но вот Рози, пожалуй, и вправду могла бы стать актрисой. И не только в порнухе, имейте в виду, хотя я не сомневаюсь, что она бы и в порнороликах блистала, дай ей только возможность. У нее на мужиков страшный зуд.
Тратить деньги легко и просто, заработать потруднее, но мы попробовали и то и другое, и торговать своими задницами не пришлось. В большом городе можно промышлять каждый день, и притом не приходится показываться в одном и том же баре так часто, чтоб вас могли запомнить.
И никому нет дела до других, так что работать нам проще простого.
Но через некоторое время у нас начинается зуд в пятках. Я разыгрываю большое представление для того вдовца, что живет на нашей улице. Трачу на него несколько месяцев. Держусь недотрогой и чистюлей. Ему – сколько там – восемьдесят пять, но до сих пор делает стойку, как молодой кобель. Стоит мне нагнуться за чем-нибудь, так чтоб он мог заглянуть под блузку, или потянуться к верхней полке в своей коротенькой юбочке. Я его никогда не трогаю, и он меня тоже, но если я о чем его прошу – он даст.
– Мне придется уехать, – говорю я ему как-то раз. – Я оставалась только ради вас, но дела идут не слишком хорошо, так что…
– Чего тебе не хватает? – спрашивает он.
Я смеюсь.
– Тридцати тысяч долларов, – говорю, – а таких денег ни у вас, ни у меня нет.
– Зачем они тебе, Сьюзи?
Я для него Сьюзи. Сьюзи Дэвис.
Я рассказываю ему, что останусь без дома, потому что уже три месяца не выплачивала по закладной. И контора, где я работала, переезжает на другой конец города, так что без машины мне не добраться до работы. И что мать в больнице, и страховки нет, и кроме меня платить за лечение некому. Я чуть ли не краснею, выкладывая ему список бед и несчастий, но он все слушает, кивает и принимает всерьез.
– Я могу дать тебе эти деньги, – говорит он.
– О ради бога! – отзываюсь я. – Откуда?
Но я и так знаю. У него в десять раз больше в ценных бумагах, вкладах и прочем. Пока он спал, я просматривала его почту и читала всякие уведомления.
– Об этом не беспокойся, – успокаивает он. Улыбка у меня – как мед прямо из улья.
– Вы очень добры, – говорю, – но я никак не могу взять у вас таких денег.
С ним я разговариваю, как городская девушка, которая могла бы сделать карьеру, дай ей хоть полшанса.
– Зачем мне деньги? – спрашивает он. – Я не сегодня завтра умру.
– Не смейте даже в шутку так говорить! – восклицаю я, присев рядом с ним на ручку кресла.
Юбочка у меня и без того короткая, а тут задирается так, что он прямо прикипел взглядом.
– Мне ничего не надо, только бы знать, что вы живы и здоровы, – говорю я.
– А мне хочется это сделать. – Он наконец поднимает взгляд к моему лицу.
Но я только головой качаю.
– Тогда считайте это займом.
Семьи у него нет. Друзей у него нет. Он нанимает женщину, чтоб убирала у него в доме. Кто-то еще приходит готовить еду, если не готовлю я. Он весь день смотрит телевизор, прерываясь только, чтобы поиграть со своей коллекцией марок. Бедный старый пердун. Единственная подруга – Сьюзи Дэвис, да и той даже не существует.
Я позволяю себя уговорить.
В следующий раз, когда я к нему захожу, он дает мне деньги. Наличными. Я ему сказала, что банковского счета у меня нет, потому что все выгребли под закладную и банк аннулировал мои кредитные карточки.
Я еще пытаюсь отказываться, но он вкладывает деньги мне в руку. Уговаривает.
Будь на моем месте Рози, она бы сейчас подарила ему поцелуй. Настоящий французский поцелуй. Присела бы к нему на колени и порадовала бы напоследок. Но я только обнимаю его. Говорю, что просто не могу поверить, какой он добрый и верный друг. Потом я выхожу в дверь, и больше он меня не увидит.
Мы с Рози покупаем билеты до Лос-Анджелеса, и вот мы летим на запад, навстречу славе и судьбе, очертя голову, как у нас говорится. Девчонки из Козлиного Рая штурмуют Голливуд. Мы ворвались туда летом семьдесят пятого, и, скажу я вам, это было времечко!
Только такое счастье долгим не бывает. Оказалось, все, что мы натворили прежде, было мелочью. Нам не пришлось долго жить в Лос-Анджелесе, чтоб об этом догадаться. Там все жители делятся на мошенников и их клиентов. На несколько лет нас хватило, но скоро все наши испытанные схемы себя исчерпали, а деньги утекали как вода.
Ну наконец сбылась мечта Рози, и она попала на экран. Знаете на какой. Только для домашнего просмотра. Такие фильмы смотрят, держа одной рукой пульт, а другую запустив себе в штаны.
Я для этого не гожусь.
– Ты не беспокойся, Рэйлин, – утешает меня Рози. – Ты долго нас кормила, а теперь моя очередь. И не думай, мне это нравится.
