– Я согласна на свидание, – говорю я ему, потому что мне хочется сменить тему и познакомиться с ним получше тоже хочется. Никаких надежд – какие уж надежды у Сломанной Девочки, – но и совсем отказаться не могу. Хочется исследовать все имеющиеся у нас потенциальные возможности, хотя я заранее знаю, чем все закончится. И почему я не встретила его месяц назад? – Когда у тебя ближайший свободный вечер? – спрашиваю я. – У меня-то в последнее время расписание довольно свободное. Могу сходить в кино.
Я шучу, и он принимает шутку. Справляется с потрясением из-за потерянных картин и улыбается мне. Вот и молодец. Что мне сейчас совершенно ни к чему, так это новая порция жалости.
– Как насчет завтрашнего вечера? – спрашивает он.
– Отлично.
– Что ты предпочитаешь посмотреть?
– Что-нибудь легкое и глупое, – говорю я.
После его ухода я лежу и смотрю в потолок. Но на сей раз я не пересчитываю пятнышки на потолочных плитках. Оказывается, я с нетерпением жду завтрашнего вечера и чувствую себя странно, потому что уже много дней ничего не ждала. Жаль, что мне нельзя поднять трубку и позвонить Софи или Венди, но даже неспособность дотянуться до телефона не портит мне настроения.
Зато это удается Лу.
– Рэйлин Картер, – говорит он, расспросив, как я себя чувствую, и устроившись на стуле, недавно покинутом Дэниелем. – Оказывается, твоя сестра числится в картотеке.
– И большой на нее спрос? – спрашиваю я.
– Ха-ха. Я навел справки и нашел досье, заведенное после судимости в Лос-Анджелесе. Признала себя виновной в домогательстве и получила шесть месяцев. В восемьдесят первом. С тех пор за ней ничего не числится, во всяком случае на бумаге.
– Как это понимать?
– У меня в лос-анджелесской полиции есть приятель – помнишь Бобби Канзаса? Мы еще прозвали его Оз.
Я киваю. Он много лет патрулировал Нижний Кроуси.
– Молодой, рыжий…
– Уже не такой молодой, – говорит Лу, – и волос осталось не так уж много, но тот самый.
– А как он попал в Лос-Анджелес? Я думала, его перевели куда-то на окраину.
– Правильно думала. Но он перебрался на запад. Надеялся пробиться на экран… – Лу качает головой. – А теперь снова коп, и единственное, что связывает его с кинобизнесом, – это дежурство на презентациях в свободное от службы время.
– Интересно, не сталкивались ли они с Джорди?
Лу с минуту рассматривает меня, потом отметает последнее замечание как не имеющее отношения к делу и продолжает:
– Так вот, я попросил Оза копнуть чуть глубже. Он обнаружил ту же судимость, которую мне выдал компьютер, и заодно кое-что еще. Оказывается, она всплывала в связи с процессом некой порноактрисы по имени Рози Миллер, которая в девяносто пятом порезала несколько человек на съемках. В невменяемом состоянии.
– Порнография? – повторяю я, и сердце у меня сжимается.
Лу кивает:
– Твоя сестра сама не снималась, но эта Миллер ее лучшая подруга, и она, несомненно, присутствовала в павильоне. Миллер получила срок – отсидела шесть лет с обычной скидкой за хорошее поведение, – но твоя сестра осталась чистенькой. Во всяком случае, не попадалась. Еще раньше, в девяносто четвертом, она мелькает как свидетельница по делу о стрельбе в копировальном ателье. Она еще работала там, когда посадили Миллер, а в качестве дополнительного заработка составляла компьютерные программы и продавала их через Интернет. Ничего особенного, обычные вспомогательные программки.
Лу переворачивает страничку стянутого пружинкой блокнота. Потом поднимает голову и упирается в меня взглядом сурового полицейского.
– Вот фотография из ее досье. Восемьдесят первый год, – говорит он, протягивая мне карточку. – Очень напоминает тебя в том же возрасте.
Я киваю. Прямо как близнецы.
– Странно, – замечает Лу, – как это у вас оказались разные фамилии.
– Я свою изменила, – отвечаю я и, видя, как он щурится, добавляю: – Законным образом.
– Анжела позаботилась?
– Нельзя ли оставить далекое прошлое в покое? – говорю я. – Пожалуйста. Я хочу сказать, какое оно имеет отношение к тому, что происходит сейчас?
Ему, конечно, есть что сказать на сей счет, однако он неохотно кивает. Знаю, что его точит: все та же старая история – Анжела пренебрегает теми самыми законами, которые ему полагается защищать. Поэтому они и разбежались, и не думаю, чтоб он до конца простил ее. И себя – за то, что разрешил ей уйти. Учитывая полную несовместимость этой парочки, странно видеть, что они столько лет не могут успокоиться.
– А нет ли у нее машины? – спрашиваю я.
Лу кивает и заглядывает в блокнот.
– Шестьдесят восьмой «кадиллак» с откидным верхом, калифорнийский номер.
– Там не сказано, какого он цвета?
Он бросает на меня пристальный взгляд:
– Розового.
«Та самая машина, которую Софи видела у моего дома, – думаю я. – Та, которую, по словам Венди, выдали карты Касси. Значит, действительно, за всем этим – моя сестра». Лу улавливает что-то в моем взгляде, но истолковывает неправильно.
– Ты помнишь что-нибудь о том, как тебя сбили? – спрашивает он. – Судя по показаниям свидетелей и данным экспертизы, тебя сбила синяя «тойота камри».
Я качаю головой:
– Все, что помнила, уже рассказала.
Он настойчиво изучает мое лицо и постукивает пальцем по страничке блокнота.
– Ты что-то скрываешь, – утверждает он.
– Ничего существенного, – уверяю я его. – Сны и предчувствия.
Он чувствует, что я не обманываю, а поскольку от таких разговоров ему становится неуютно, то он не настаивает на подробностях.
– Ты ведь понимаешь, что я хочу тебе помочь, Джилли?
– Конечно понимаю, – говорю я.
– Если бы ты могла мне еще что-то рассказать об этой своей сестре…
– Лу! Я ее тридцать лет не видела.
– Но Софи говорит, она могла затаить на тебя зло.
– Я ничего не знаю наверное, – отвечаю я. – Я оставила ее в адской дыре, в которой сама росла, так что все может быть. Даже вполне вероятно. Но по-моему, мы хватаемся за самое легкое объяснение. То есть, если это она, зачем ей было ждать тридцать лет?
– Время вытворяет с людьми странные вещи, – говорит Лу. – Некоторым позволяет забыть. А в других только растравляет старые раны и обиды.
Я не спрашиваю, откуда ему знать. Я видела их с Анжелой в одной комнате.
– Мы пока не сумели узнать адрес твоей сестры, – продолжает он, помолчав. – Зашли в тупик. В феврале этого года она выехала из квартиры в Лос-Анджелесе, как раз когда Миллер вышла из тюрьмы, и, насколько известно Озу, никто о ней с тех пор не слышал. – Немного выждав, он спрашивает: – Ты думаешь, они добрались сюда?
