— Если мне удастся провести их туда.
— Думайте о хорошем, — посоветовала она. — Всегда лучше вырабатывать положительную энергию. А иначе мы будем притягивать к себе неудачи.
Аарон улыбнулся:
— И это говорит женщина, которая недавно заявила, что ни во что такое не верит.
— А вы правда верите в реальность всего этого? — спросила Сюзи. — Ну, я имею в виду веб-сайты с духами, Другие Миры и все такое?
Аарон пожал плечами:
— Пожалуй, я начинаю склоняться к отметке «трудно не поверить» на шкале правдоподобия.
— Ну, тогда и я тоже.
Холли
— Я себя чувствую так, как будто попала в мультфильм из серии «Безумные мелодии»,
[8]
— сказала Холли.
Она спустилась в магазин, чтобы проводить братьев Риделл. Джорди уже пошел к машине.
— Но ты же понимаешь, что все это — на самом деле, — ответил Кристи.
Холли медленно кивнула. Она наклонилась и взяла на руки Сниппет, когда та захотела проскользнуть между ногами выходящего Кристи и устроить себе дополнительную прогулку.
— Но от этого все не кажется менее странным, — сказала она и, помедлив секунду, добавила: — Как бы то ни было, а ты прекрасно вел себя с Аароном, учитывая случившееся с Саскией.
— Не придумывай лишнего, — ответил Кристи. — Я просто хотел услышать то, что он имел нам рассказать, а он не рассказал бы ничего, если бы мы обошлись с ним так, как он того заслуживает. Мы узнали не так уж много, но… — он пожал плечами, — о Джексоне Харте и его вирусе нам сейчас известно больше, чем до появления Аарона.
— И это может очень пригодиться, если, конечно, Эсти и остальные разберутся. — Она помолчала и добавила: — А ты не думаешь, что вам лучше дождаться результатов, прежде чем отправиться?
Кристи покачал головой:
— Я не знаю, сколько у нас времени, но почему-то чувствую, что оно очень быстро уходит.
— Будь осторожен.
Он улыбнулся:
— Не беспокойся. И за Боджо пригляжу.
Холли покраснела.
— Я его почти не знаю, — только и удалось ей выговорить.
Кристи шутя погрозил ей кулаком:
— Это не значит, что надо упускать шанс узнать его получше.
Он наклонился, чмокнул ее в щеку и тут же вышел. Холли закрыла и заперла за ним дверь. Ее взгляд упал на компьютер на столе. Даже если им удастся справиться с этим вирусом и вернуть всех исчезнувших людей, она не представляла себе, как теперь решится пользоваться компьютером.
Тени в Вордвуде
Без кожи,
Без плоти и костей,
Дух поет —
Наконец-то свободный.
Когда придет мой черед
Отправиться в путь,
Останется ли от меня что-нибудь,
Чтобы идти?
Саския Мэддинг.
Смерть — для жизни («Духи и призраки», 2000)
Кристиана
Я медленно прихожу в себя после второго обморока, выплывая из полного беспамятства в дремотное состояние, в котором еще не вполне контролирую свое тело. Я даже не уверена в том, что у меня оно есть. Словом, то, что есть я, плывет над лугом с изредка встречающимися деревьями. С краю — густой темный лес. Это очень странное место, потому что все состоит из… слов.
Трава и полевые цветы — фразы, качающиеся на ветру. Бутоны знаков препинания. Кусты гласных. Деревья — целые параграфы, полные описаний, которые, переходя от ствола к ветвям и листьям, истончаются в отдельные предложения и слова. Глаголы и существительные скапливаются в кронах или в корнях деревьев. Другие части речи сидят на верхних ветках, издавая сладкие трели, или порхают вокруг на крыльях стихов.
Пейзаж очень странный, но я совершенно его принимаю, как это обычно бывает во сне. Мне радостно и легко.
Я не знаю, давно ли нахожусь здесь, но пейзаж начинает постепенно уплывать — или я от него уплываю. Меня пронзает острая боль разочарования. Мне было здесь спокойно, я была счастлива здесь даже притом, что в тени, под деревьями, на краю леса легенд и сказок, разглядела несколько страшных историй.
Потом я ощущаю слабую пульсацию в руках и ногах. Так я понимаю, что у меня есть руки и ноги. У меня снова есть тело. Я успеваю услышать еще одну, последнюю песенку желтогрудого глагола, угнездившегося в параграфе толстого дуба: «Лови, лови, лови что можешь…» — и тут все пропадает. Я просыпаюсь.
Открыв глаза, я обнаруживаю, что мир кружится. Лица, глядящие на меня, сливаются в одно сплошное пятно, размытое и бесцветное. Но когда вращение прекращается, лица все еще здесь, хотя по-прежнему нечетки и лишены цвета. Эта бесцветность — просто шок после ярких красок мира слов, в котором я только что была.
Я сажусь и обнаруживаю, что лица приставлены к телам, контуры которых тоже едва намечены. Тела не в фокусе, как и головы. Они уплывают от меня, стоит мне только попытаться рассмотреть их получше, а те, что вне моего поля зрения, тем временем подбираются поближе ко мне.
— Прочь! — говорю я им.
Я встаю на колени и отмахиваюсь от них. Они слушаются меня, отходят подальше и наблюдают издали. От бесплодных попыток настигнуть их меня начинает подташнивать, но я заставляю себя поставить одну ногу на землю и оттолкнуться. Мне удается встать. Нельзя, правда, сказать, что я стою, — скорее, качаюсь.
— Я сказала: прочь! — прикрикиваю я на призрачные фигуры, которые снова начали подбираться ко мне.
Вот тогда-то я и понимаю, что я-то не бесцветна. Поднимаю одну руку, потом другую. Они такого же медно-коричневатого оттенка, как всегда. Смотрю на свои джинсы и свитер. Я гораздо более здесь, чем все эти люди. Я даже гораздо реальнее, чем само это место. Бледно-розовый свитер, голубые линялые джинсы, потертые коричневые туфли — все это просто вибрирует реальностью, цветом.
Еще бы! В этом-то мире светотени, где все либо черное, либо белое, либо какого-нибудь оттенка серого. Я здесь точно цветное пятно на черно-белой фотографии.
Но это еще не самое странное. Декорации почти такие же, как и в моем сне про Лес Слов, но только луг переходит в лес, состоящий из какого-то металлолома: деревья, ветки, листья, подлесок и все остальное. Все это — из микросхем, проводов и ошметков бог знает чего.
Я наклоняюсь и дотрагиваюсь до травы под ногами. Она как будто из крошечных проводков, но мягких и податливых, как травинки.
Больше всего меня достает бесцветность.
Мне случалось раньше бывать в бесцветных мирах — или в мирах с настолько ослабленным цветом, что это все равно что его нет. Множество оттенков сумеречного. На всем сероватый отпечаток. Но такого, как здесь, я раньше никогда не встречала. Здесь что-то такое в воздухе, какая-то тяжесть. И мне тоже становится тяжело. Может быть, из-за черно-белой гаммы. Может, из-за этих металлических зарослей. Но скорее всего, из-за неясных фигур, плавающих вокруг как в тумане.
