— Мне кажется, волноваться еще рано, — сказала ему
Габриэла. — Быть может, после Рождества все изменится и тебе повезет.
После этого Стив спросил, правда ли, что она была в
монастыре, и Габриэла кивнула.
— Я больше двенадцати лет жила в монастыре Святого
Матфея. Сначала я была просто воспитанницей и только в последний год —
послушницей. Но в силу ряда обстоятельств мне пришлось оставить монастырь.
— Да, в жизни обстоятельства часто оказываются сильнее
нас, не так ли? — заметил Стив, — Это очень печально, но это факт.
Иногда мне даже кажется, что в мире не осталось простых, естественных вещей —
одни только обстоятельства, которые правят нами по собственному произволу.
— Иногда мы сами себе все усложняем, — возразила
Габриэла. — С некоторых пор я стараюсь придерживаться именно этой точки
зрения, и хотя у меня это не всегда получается, я постепенно убеждаюсь, что
большинство вещей на самом деле гораздо проще, чем кажется на первый взгляд.
— Хотелось бы и мне смотреть на жизнь так, как смотришь
ты, — вздохнул Стив, когда официантка наливала им по третьей чашке. —
Но сейчас мне это трудно. Быть может, со временем…
И, повинуясь какому-то внутреннему порыву, Стив рассказал
Габриэле о девушке, с которой он познакомился во время учебы в Йеле. Они были
помолвлены и собирались пожениться прошлым летом, в день Четвертого июля. Но за
две недели до свадьбы невеста Стива погибла в автомобильной катастрофе, когда
она ехала, чтобы встретиться с ним. Это происшествие, сказал Стив, круто и
навсегда изменило его жизнь, и Габриэла сочувственно кивнула.
А на глазах у Стива уже блестели слезы. Словно догадываясь,
что в ее лице он обрел благодарную слушательницу, Стив признался, что его
невеста была беременна и что он никак не может смириться с потерей сына,
рождения которого очень ждал.
Габриэла слушала его с удивлением и ужасом. Сердце ее от
жалости обливалось кровью. Трагедия, постигшая Стива, очень напоминала ей ее
собственное несчастье. Она тоже потеряла и Джо, и своего ребенка, но рассказать
Стиву свою историю Габриэла не осмелилась. Слишком уж затертым и пошлым был
сюжет, действующими лицами которого были священник и монашка. Большинство людей
просто не способны были увидеть в нем ничего, кроме вульгарной любовной
интрижки. О своей любви к Джо Габриэла не рассказывала даже профессору Томасу,
которого бесконечно уважала.
— Я чувствовала себя точно так же, когда умер
Джо, — все же сказала она. — Мы хотели пожениться, но нам нужно было
сначала преодолеть множество проблем. Обстоятельств… — Она грустно улыбнулась,
посмотрела на него своими огромными и печальными голубыми глазами и, неожиданно
даже для самой себя, добавила:
— Он покончил с собой в октябре.
— О боже! — вырвалось у Стива. — О, Габи, как
это ужасно!
С этими словами он порывисто потянулся через стол и взял ее
пальцы в свои, а Габриэла в задумчивости не отняла у него руку.
— Теперь, когда я оглядываюсь назад, мне становится
странно, как я сумела это пережить, — сказала она. — Все… окружающие
считали, что это моя вина, и я тоже была в этом уверена. Даже сейчас я не могу
твердо сказать себе, что я была ни при чем. И, наверное, никогда не смогу…
Несмотря на все перемены, происшедшие в ее жизни, Габриэла
по-прежнему считала себя главной виновницей большинства собственных и чужих
несчастий, но ответственность за самоубийство Джо была, безусловно, самой
тяжелой.
— Ты не должна ни в чем винить себя! — с
горячностью возразил Стив. — Когда люди… поступают подобным образом, это
значит, у них были для этого самые серьезные причины. Нет, я не оправдываю
самоубийства, просто когда человек оказывается под прессом множества
неблагоприятных обстоятельств, он теряет ориентацию и перестает ясно видеть
свои проблемы. В таких условиях легко можно ошибиться и…
Габриэла вздохнула.
— Ты совершенно прав, — согласилась она. —
Именно так и произошло с нами… более или менее. Джо остался круглым сиротой в
четырнадцать, когда его мать покончила с собой. И всю вину за это он взял на
себя. Кроме того, у него был старший брат, который утонул на его глазах, когда
Джо было семь, и в этом он тоже винил себя одного. Должно быть, этот груз в
конце концов раздавил его, но я не могу считать, что я тут совершенно ни при
чем. То, что Джо сделал, он сделал из-за меня. Ему казалось, что он не сможет
дать мне все, чего я от него жду. Он казался себе никчемным, слабым,
бессильным, недостойным ни меня, ни самой жизни… И это была последняя
соломинка.
— Да, такое бремя не под силу нести одному
человеку, — согласился Стив. Самообвинения Габриэлы казались ему
несправедливыми, но он понимал, что сейчас ее трудно будет переубедить. Поэтому
он ничего больше не сказал и, расплатившись за кофе и булочки, пошел вслед за
Габриэлой к выходу из кафе. До пансиона было совсем близко, и Стив рискнул
дружески обнять ее за плечи, и Габриэла не сбросила его руку. Сегодня, в ночь
на Рождество, они обменялись такими признаниями, какие порой не позволяют себе
и самые близкие люди, и обнаружили, что у них много общего. «Отныне мы будем
друзьями», — подумала Габриэла.
Они расстались на площадке третьего этажа. Стив, прощально
махнув рукой, пошел к себе, а Габриэла поднялась в свою комнату. Она быстро
разделась и легла, но, как она и ожидала, сон не шел. Габриэла стала думать о
Стиве. Он казался ей очень хорошим человеком, к тому же он, оказывается,
пережил схожие несчастья, и это не могло не расположить ее к нему.
Потом Габриэла села на кровати и при свете ночника еще раз
перечитала письмо Джо, которое, как это всегда бывало, вызвало на ее глаза
обильные слезы. Если бы только она могла поговорить с ним. Если бы Джо не умер,
сегодня Габриэла не страдала бы от одиночества. Тогда ей, конечно, и в голову
бы не пришло делиться своими сокровенными тайнами с совершенно посторонним
человеком. Она бы любила Джо, вместо того, чтобы рассказывать о нем в прошедшем
времени.
«Нет, это несправедливо, несправедливо!» — подумала в отчаянии
Габриэла, но на самом деле она больше не сердилась на Джо. Воспоминания о нем
будили в ней только глубокую печаль, но и только.
Ни досады, ни боли она почему-то уже не испытывала.
Но когда под утро она наконец заснула, ей снова приснился
Джо, ожидающий ее в монастырском саду.
Глава 7
В Рождество мадам Босличкова снова устроила для пансионеров
праздничный ужин с индейкой, и на этот раз к ним присоединился Стив. Он знал
множество забавных историй, и, слушая его, многие покатывались со смеха. Потом
все дарили друг другу маленькие подарки, и Габриэла вручила Стиву флакончик
лосьона после бритья, который она успела купить, когда утром выходила
позавтракать в кафе. Габриэла немного боялась, что купленный впопыхах подарок
не понравится Стиву, но он, наоборот, был очень доволен, сказав, что у него как
раз вышел весь лосьон, а он не мог позволить себе купить новый.
