Габриэла попробовала выяснить, у кого Стив занял деньги и
нельзя ли попросить этого человека немножечко подождать, но он не сказал ей
ничего определенного.
— Это очень серьезные люди, и они не станут
ждать, — вот и все.
— Да какие люди?! — воскликнула в конце концов
Габриэла, теряя терпение. Насколько ей было известно, в Нью-Йорке Стив не знал
ни одного человека. С другой стороны, ему так часто звонили, что даже мадам
Босличкова иногда жаловалась, что чувствует себя уже не хозяйкой пансиона, а
дежурной телефонисткой. Количество писем, которые приходили на его имя, также
не уменьшалось, и Габриэла вдруг поймала себя на мысли, что почти ничего не
знает об этом человеке.
— Я до смерти устал от этих дурацких вопросов. Оставь
меня в покое! — взъярился Стив. С этими словами он, громко хлопнув дверью,
выбежал из ее комнаты, не забыв предварительно опустить в карман большую
половину найденных денег.
Когда его шаги затихли, Габриэла опустилась на кровать и
заплакала, держа в руках развороченную сумочку. Ей хотелось догнать Стива и
попросить у него прощения, но она знала, что это бесполезно — скорее всего Стив
пошел не к себе, а куда-то в другое место. Куда он ходил, она не знала. Стив
часто где-то пропадал, но никогда не говорил ей, где он был и что делал.
Несмотря на это, Габриэла чувствовала себя виноватой в этих его исчезновениях,
и, сколько бы она ни твердила себе, что она тут ни при чем, справиться с этим
ощущением ей никак не удавалось. Эту роль — роль вечного козла отпущения, который
виноват во всем, что бы ни случилось, — она усвоила с детства. Оправдать
Стива ей не составляло никакого труда. Для этого ей достаточно было просто
вспомнить, что у него больная мать, что он уже восемь месяцев без толку
мыкается в Нью-Йорке. Конечно, бесплодные поиски работы сделали его
раздражительным и нервным.
Изредка — смущаясь и чувствуя, что предает Стива — она
говорила об этом с профессором Томасом, и старик старался утешить ее, советуя
запастись терпением.
— Не может быть, чтобы он долго ходил без
работы! — говорил профессор Томас. — Если бы такой парень пришел ко
мне, я бы нанял его так быстро, что он не успел бы оглянуться. Вот увидишь,
какой-нибудь компьютерный магнат именно так и поступит!
Габриэле было приятно слышать такие слова. О прочих
странностях Стива она не упоминала, не желая волновать профессора. В последние
месяцы он сильно сдал и теперь выглядел даже старше своих лет. Мадам Босличкова
тоже очень постарела, а у миссис Розенштейн весной обнаружили рак, так что у
всех были свои заботы, по сравнению с которыми неприятности Габриэлы казались
сущей ерундой.
В конце июня ей немного подняли зарплату, но уже в июле
Габриэла обнаружила, что Стив вовсю пользуется ее чековой книжкой, мастерски
подделывая ее подпись. Менеджер банка, в котором она держала свои
микроскопические сбережения, поставил ее перед крайне неприятным фактом: Стив
не только полностью исчерпал счет, но и, расплачиваясь необеспеченными чеками,
использовал весь кредит, в результате чего они остались совершенно без средств.
Но когда Габриэла снова попробовала поговорить с ним, Стив заявил, что ему
срочно понадобился новый «приличный» костюм и что деньги он отдаст, как только
устроится на работу. Это была старая песня. Габриэла устало вздохнула.
Как-нибудь все само устроится — этими словами она уже давно себя утешала. Ей
даже в голову не пришло попросить Стива предъявить ей упомянутый костюм, на
который ушли все ее сбережения.
Она не знала, что развязка уже приближалась. Буквально через
две недели после этой истории мадам Босличкова ответила на телефонный звонок из
Кентукки — из департамента полицейского надзора за условно осужденными —
Надзирающего офицера интересовал мистер Стив Портер, и хозяйка сообщила, что
его сейчас нет. На этом разговор окончился. Мадам Босличкова ужасно разволновалась
и побежала советоваться к профессору, который успокоил ее, сказав, что это,
вероятно, ошибка.
Однако в последующие несколько дней профессор «случайно»
вскрыл несколько поступивших на имя Стива писем, и то, что он в них обнаружил,
ему совсем не понравилось. Во-первых, выяснилось, что у Стива не одно, а
несколько имен, используя которые тот обналичивает чеки на крупные суммы в
разных банках. Во-вторых, Стив находился на испытательном сроке в штатах
Кентукки и Калифорнии. Он был условно осужден ни за что иное, как за
мошенничество и подделку финансовых документов.
Это заставило профессора взяться за дело всерьез. Он написал
несколько писем, сделал несколько телефонных звонков и вскоре узнал, что Стив
Портер даже не тот, за кого себя выдавал. Он не учился в Стэнфорде и не
заканчивал с отличием Йельский университет. Больше того, его звали не Стив
Портер — в разных местах он был известен и как Стив Джонсон, и как Джон
Стивене, и как Майкл Хьюстон. На каждую из этих фамилий он мог предъявить
удостоверение личности, водительские права и карточку социального страхования,
а дело, которое на него завели в полиции, было почти таким же длинным и
увлекательным, как и те сказки, которыми он потчевал доверчивых соседей по
пансиону. В Нью-Йорк он приехал, все еще находясь под надзором полиции, но не
из Айовы, а из Техаса.
Узнав об этом, профессор Томас пришел в ужас. Мало того, что
он сам так ошибся, но ведь он еще убеждал Габриэлу в том, что Стив — достойный
молодой человек. И что же? Оказывается, они имели дело с преступником.
Как рассказать обо всем Габриэле, профессор понятия не имел,
и после долгих раздумий он решил поговорить со Стивом сам. План его был прост.
Профессор собирался вынудить Стива уехать из Нью-Йорка, пригрозив негодяю
разоблачением. За это он готов был пообещать ему скрыть от Габриэлы правду.
Профессору очень не хотелось, чтобы Габриэла узнала, как бесстыдно ее
использовали. После всего того горя, которое она изведала в жизни, новое разочарование
могло стать слишком тяжелым ударом. Что касалось причин исчезновения Стива, то
профессор не сомневался, что сумеет выдумать что-нибудь достаточно
убедительное.
Несколько дней он караулил Стива в гостиной и наконец
дождался своего часа. Стив вернулся днем. Профессор, заслышав в вестибюле его
шаги, встал с кресла, чтобы позвать молодого человека к себе. Для разговора,
который он затеял, профессор надел свой лучший костюм и свежую рубашку с
галстуком — ему очень хотелось, чтобы их беседа завершилась джентльменским
соглашением двух разумных людей. А в том, что Стив пойдет ему навстречу хотя бы
ради Габриэлы, он не сомневался.
Но как только профессор увидел выражение лица Стива, он
понял, что разговор вряд ли будет легким. Стив был мрачнее тучи, к тому же от
него сильно пахло виски. Профессору было невдомек, что у Стива только что
сорвалась небольшая коммерческая операция: он собирался приобрести в Ист-Сайде
марихуану, чтобы перепродать с выгодой для себя, но поставщик, что называется,
«обломил» его. Взяв деньги, торговец исчез, и Стив остался ни с чем.
— Послушайте, Стив, я хотел бы поговорить с вами, если
можно, — вежливо сказал профессор, но Стив, проходя мимо него, только
прорычал в ответ что-то нечленораздельное. Уже некоторое время его манеры оставляли
желать лучшего, но впервые он решился на открытую грубость.
