Вечером все обитатели пансиона снова собрались в гостиной на
торжественный ужин. Его устроила для своих друзей Габриэла, хотя для этого
мадам Босличковой пришлось ссудить ее деньгами. Ужин удался на славу, и все
снова поздравляли Габриэлу и радовались за нее. «Такое бывает только в
сказках, — сказала мадам Босличкова, поднимая за нее бокал сухого
вина. — И пусть для тебя, Габи, эта сказка никогда не кончается!»
После того как пансионеры разошлись, Габриэла тихонько
поднялась в бывший кабинет профессора, чтобы получше познакомиться с
унаследованной библиотекой. Полюбовавшись на прекрасную подборку редких и
специальных изданий, среди которых стоял и трехтомник, подаренный ею на
Рождество, Габриэла села за стол и стала рассеянно перебирать бумаги. Она и
сама не знала, что ищет. Быть может, она рассчитывала наткнуться на
неотправленное письмо или на адресованную ей записку в несколько строчек… Но
вместо этого в одном из ящиков стола она неожиданно наткнулась на папку из
коричневого манильского картона. Машинально раскрыв ее, Габриэла увидела
какие-то бумаги и несколько вскрытых писем, адресованных Стиву Портеру.
Это были копии тех документов, которыми профессор пытался
пригрозить Стиву. Здесь лежали ответы на все запросы, которые профессор посылал
в Йель и Стэнфорд, а также официальные справки из полиции разных штатов.
Габриэла просматривала их одну за другой, и на лбу ее проступали капли
холодного пота.
Человек, о котором шла речь в этих бумагах, не имел ничего
общего с тем Стивом Портером, которого она знала. Это был настоящий негодяй.
Содрогаясь от ужаса и отвращения, Габриэла прочла выдержку из полицейского
досье, в котором были перечислены все преступления, все приговоры и все сроки
заключения, которые Стив отбывал в тюрьмах разных штатов. В поле зрения закона
он попадал за мошенничество, подделку документов и вымогательство. Жертвами его
были в основном женщины, с которыми он знакомился, заводил интрижку, а потом —
обдирал как липку. Не брезговал Стив и наркотиками, время от времени покупая и
перепродавая небольшие партии марихуаны или кокаина. Из подколотого к одному из
запросов рапорта сотрудника социального ведомства Габриэла узнала, что Стив
даже не закончил школу, но это уже не произвело на нее никакого впечатления —
даже не заглядывая в соответствующие документы, она догадалась, что уж тем
более он никогда не учился ни в Йеле, ни в Стэнфордской школе бизнеса.
Потрясло ее другое. Она вдруг разом поняла, что происходило
с ней в последние восемь месяцев. Все встало на свои места, и многие странности
в поведении Стива получили свое рациональное объяснение. Он использовал ее —
использовал цинично и жестоко, и ему было совершенно наплевать на ее чувства.
Чтобы вызвать в Габриэле жалость и сочувствие и втереться к ней в доверие, Стив
выдумал и больную маму, и погибшую в автокатастрофе невесту. Ни невесты, ни
ребенка, которого она якобы ждала, никогда не существовало в природе, а
родители Стива умерли, когда он был совсем маленьким. На протяжении десятка лет
Стив кочевал из одного федерального приюта в другой и кончил спецзаведением для
несовершеннолетних правонарушителей.
Значит, все было ложью от первого до последнего слова. Стива
Портера, которого она знала и которого считала своим близким другом, никогда не
существовало — его выдумал и воплотил, как на сцене, этот незнакомый и страшный
человек, которого звали не то Джон Стивенсон, не то Майкл Хьюстон.
По сравнению с этим бессовестным и циничным обманом даже
смерть Джо не казалась ей такой ужасной. По крайней мере, Габриэла знала, что
он искренне любил ее. Стив не любил ее никогда. Он только лгал ей, использовал
ее в своих целях и крал у нее деньги. А она-то думала…
Габриэла неожиданно почувствовала себя так, словно она не
просто вывалялась в грязи, но еще и наглоталась этой же самой грязи. Даже
думать о Стиве ей было противно — он не вызывал у нее ничего, кроме омерзения и
досады на свою близорукость и чрезмерную доверчивость. Сейчас Габриэла
сравнивала себя с проституткой, хотя в данном случае роль содержанки исполнял
скорее Стив.
Она еще долго сидела за столом и, рассматривая письма,
думала о том, как ей теперь быть. Наконец она убрала документы обратно в ящик и
тщательно заперла. Габриэла так ничего и не решила — единственное, что она
знала твердо, это то, что не хочет ни видеть Стива, ни разговаривать с ним. Она
просто не знала, что ему сказать…
И вдруг новая мысль поразила ее словно молния. Откуда у
профессора эти документы? И зачем они ему понадобились? Неужели он собирался
разоблачить этого мерзавца? Что, если он уже разговаривал со Стивом?
Холодок страшного предчувствия пробежал по спине Габриэлы. У
нее не было никаких доказательств; больше того, врачи совершенно определенно
сказали ей, что мистер Теодор Томас скончался от последствий инсульта, и
все-таки она чувствовала, что Стив каким-то образом причастен к смерти профессора.
Какой-то разговор между ними наверняка произошел, и именно после него случилось
то, что случилось. То ли Стив толкнул старика так, что тот упал (Габриэла уже
не верила, что ссадина на виске появилась у него вследствие удара о
столешницу). Или он намеренно довел профессора до такого состояния, что с ним
случился удар. Это означало, что ко множеству своих преступлений Стив добавил
убийство. Хладнокровное убийство старого, беспомощного человека!
В конце концов Габриэла покинула квартиру профессора и
поднялась к себе. Там она села на кровать, чтобы немного упокоиться и привести
в порядок мысли, но ей помешали. Дверь отворилась, и в комнату заглянул Стив.
— А-а, ты здесь… — протянул он и вдруг заметил, что
Габриэла как-то странно на него смотрит. — Что с тобой? Ты не
заболела? — спросил он, входя в комнату и закрывая за собой дверь.
У Габриэлы действительно был очень растерянный вид, но тут
Стив ее как раз понимал. Поневоле обалдеешь, когда на тебя, как с неба,
сваливается шестьсот «кусков». Он и сам был удивлен, когда услышал завещание.
Как и все в пансионе, Стив считал, что старикашка беден, как вошь, а оказалось,
что у него в кубышке хранится настоящий капитал. Что ж, ему повезло, что старый
маразматик оставил шестьсот тысяч девчонке. Стив рассчитывал в самое ближайшее
время наложить на них лапу и отчалить. А в том, что ему это удастся, он ни
минуты не сомневался.
— У меня ужасно болит голова, — ответила Габриэла.
Ее голос действительно звучал слабо, как у больной, но взгляд был пронзительным
и отчужденным. Габриэла смотрела на него, как на чужого. Да и в самом деле,
человека, который стоял перед ней, она совсем не знала.
— Ну, дорогая, это такой пустяк! — беззаботно
воскликнул Стив. — Теперь, когда у тебя есть шестьсот тысяч долларов, ты
можешь скупить весь аспирин в этом паршивом городишке. Кстати, как насчет того,
чтобы отпраздновать это дело? Мы могли бы пойти с тобой в самый дорогой
ресторан и кутнуть как следует… Да что там — ресторан! На эти деньги можно
отправиться в Рим, в Милан, в Париж!.. Весь мир перед нами, только выбирай. Что
скажешь?..
В самом деле, перспектива открывалась очень заманчивая.
Стиву действительно хотелось заманить Габриэлу в Европу, чтобы там без помех
как следует обработать ее.
