— Я пока не готова ответить тебе, Стив, —
проговорила Габриэла, с трудом подбирая слова. — Мне нужно как следует
подумать… Я не могу просто взять и бросить работу, Иан меня не поймет. Кроме
того, профессор хотел, чтобы я использовала эти деньги для своей писательской
карьеры. Я не собираюсь тратить их на удовольствия — по отношению к нему это
было бы нечестно.
Так она лепетала, удивляясь про себя тому, зачем она вообще
с ним разговаривает. Впрочем, определенный резон у Габриэлы был. Ей требовалось
время, чтобы что-нибудь придумать. С другой стороны, даже смотреть на Стива ей
было больно, а при мысли о том, что он может быть причастен к «несчастному
случаю» с профессором, руки у нее сами собой сжимались в кулаки.
Но Стива ее отговорки только позабавили.
— Ты сущий ребенок, Габи, — с улыбкой промолвил
он. — Профессор уже никогда не узнает, что ты сделаешь с этими деньгами.
Теперь они твои, и ты можешь распоряжаться ими по своему усмотрению.
В ответ Габриэла только кивнула. Раньше слова Стива
показались бы ей совершенно невинными, но теперь, когда она точно знала, кто он
такой, она отнеслась к ним совсем по-другому.
Этой ночью они, как обычно, легли в ее комнате (свою Стив
использовал только как кабинет и гардеробную для хранения своих многочисленных
костюмов). Габриэла еще раз упомянула о том, что плохо себя чувствует. Ей и в
самом деле было не по себе, к тому же она знала, что, если Стив попытается
затеять с нею любовную игру, она не выдержит и закричит или ударит его. Он
оскорблял, унижал ее одним своим присутствием. Она не испытывала физической
боли. Но в каком-то смысле это было даже хуже того, что когда-то проделывала с
ней мать.
Утром Габриэла притворилась, будто идет на работу, но из
первого же телефона она позвонила Иану и сказалась больной. Потом она
отправилась в парк и села там на скамью.
Ей нужно было что-то придумать. Дальше так продолжаться не
могло. Габриэла довольно долго ломала над этим голову. В конце концов ей пришло
на ум, что в кабинете профессора могут найтись еще какие-то обличающие Стива
документы, которые помогут ей принять решение.
Габриэла знала, что Стива сегодня дома не будет — он опять
встречался за ленчем с какой-то важной шишкой. Мадам Босличкова отправилась
покупать для гостиной новый диван взамен старого, в незапамятные времена
прожженного на самом видном месте кем-то из прошлых жильцов. Миссис Розенштейн
уехала на прием к врачу. Все остальные где-то подрабатывали, и даже отставной
адвокат трижды в неделю консультировал своих молодых коллег. Таким образом по
крайней мере до обеда в пансионе не должно было быть ни души.
Габриэла решила воспользоваться этой возможностью, чтобы еще
раз побывать в кабинете профессора. В любом случае ей нужно было забрать
собранные им документы, чтобы показать их юристу и послушать, что он
посоветует. О том, что можно возбудить судебное преследование, Габриэла даже не
подумала — сейчас она хотела только одного: чтобы Стив исчез из ее жизни как
можно скорее и навсегда. Мысль о том, что ей придется провести со Стивом еще
одну ночь и что он снова будет прикасаться к ней, вызывала в ней почти
физическое ощущение тошноты.
Эта перспектива показалась ей настолько мрачной, что
Габриэла больше не раздумывала. Бросив быстрый взгляд на часы, она решительно
встала со скамейки и зашагала обратно к пансиону. Время двигалось к полудню, и
в ее распоряжении оставалось что-то около часа, но Габриэла была уверена, что
успеет сделать все, что нужно.
Как она и рассчитывала, в пансионе никого не было, и никто
не видел, как она вошла в квартиру профессора. В кабинете она первым делом
отперла ящик и, достав папку с письмами и документами, внимательно перечла их
еще раз, особо останавливаясь на всех омерзительных подробностях. Габриэла
узнала, что Стив ухитрился не зарегистрировать брак ни с одной из женщин,
которых он обобрал, но список его жертв был очень внушительным. Сопоставив
некоторые даты, Габриэла обнаружила, что Стив часто находился в близкой связи с
двумя и даже с тремя женщинами одновременно.
Она все еще читала, когда позади нее скрипнула половица.
Габриэла испуганно обернулась и увидела Стива, который стоял на пороге и
ухмылялся.
— Решила пересчитать свои денежки? — спросил
он. — Или ищешь, чем тут еще можно поживиться? Не надо жадничать, крошка.
У него было такое странное лицо, что Габриэла невольно
содрогнулась, но тут же постаралась взять себя в руки. Она даже попробовала
улыбнуться ему как ни в чем не бывало, но у нее ничего не получилось. Габриэла
просто не могла вести себя с ним как прежде.
— Так что ты тут делаешь, малыш? — уточнил Стив, и
Габриэла мысленно прокляла себя за то, что, войдя в квартиру, не заперла за
собой дверь. Но ведь она не знала, что он вернется так рано!
— Я… Иан дал мне целых два часа на обед. Я подумала:
зайду посмотрю, нет ли где-нибудь среди бумаг полного списка книг. Искать на
полках — такая морока, а мне хотелось прочесть одно исследование, —
солгала она.
Стив ничего не ответил. Оттолкнувшись от дверного косяка, он
сделал несколько шагов вперед и снова остановился. На нем были светлые брюки,
белая сорочка с короткими рукавами и галстук, заколотый золотой булавкой, и
Габриэла подумала, что обед, наверное, не состоялся.
«Какой обед! — тут же оборвала она себя. —
Никакого обеда и не было назначено! Это все ложь, ложь, ложь!..»
— Интересное, должно быть, исследование, — сказал
Стив, указывая на картонную папку, которую Габриэла машинально прижала к груди.
По выражению его глаз она поняла — Стиву знакома эта папка. Должно быть, Стив
уже видел какие-то документы из этой папки и теперь явился, чтобы забрать
остальное. Впрочем, документы интересовали его лишь во вторую очередь. Стиву нужны
были деньги — ее деньги.
— Я… я не понимаю, о чем ты… — пробормотала Габриэла и
сделала неуклюжую попытку спрятать папку за спину.
— Прекрасно понимаешь, — оборвал ее Стив. —
Неужели старикашка успел шепнуть тебе словечко, прежде чем подох? Или ты сама
их нашла?..
Габриэла угадала правильно. Как и она, Стив выбрал время,
когда в доме никого не должно быть, и вернулся, чтобы поискать копии тех писем,
которыми пытался угрожать ему старый пердун. Несмотря на кажущуюся
рассеянность, Стив давно понял, что в душе профессор — педант. Значит, он
наверняка снял с писем копии хотя бы просто для того, чтобы обезопасить себя
или заполнить ими еще одну ячейку в своей идиотской картотеке.
— Кого — их? Что, ты думаешь, я нашла? Но запираться
было бесполезно, и они оба знали это.
— Мою краткую биографию. Должно быть, этот старый
кретин истратил на марки не меньше ста долларов, когда рассылал свои запросы.
Здесь, конечно, не все, но самое главное старик сумел раскопать.
Стив сказал это почти с гордостью; он был бесконечно уверен
в себе, и Габриэла не могла смотреть на него без содрогания. Кто этот человек?
Кто он ей? Никто! Просто незнакомец, но незнакомец злонамеренный, весьма и
весьма опасный.
