У мистера Фримена есть собственные проблемы. По большей части он сидит на своем табурете, уставившись на новый холст. Он закрашен одним цветом, таким синим, что кажется почти черным. Никакой свет не исходит от полотна и не входит в него, без света не бывает теней. Иви спрашивает его, что это такое. Мистер Фримен выходит из своего замешательства и смотрит на нее так, как будто только сейчас осознал, что комната заполнена учениками.
Мистер Фримен:
— Это Венеция ночью, цвет души финансиста, отвергнутой любви. Я вырастил на апельсине плесень такого цвета, когда жил в Бостоне. Это кровь ненормальных.
Месторождение руды. Внутренности замка, вкус железа. Отчаяние. Город с погасшими уличными фонарями. Легкие курильщика. Волосы маленькой девочки, которая растет без надежды. Сердце главы школьного правления…
Он разгоняется для полномасштабной речи, когда звенит звонок. Некоторые учителя перешептываются, что у него психические отклонения. Я думаю, что он самый нормальный человек, которого я знаю.
Роковой ланч
Во время ланча никогда не случается ничего хорошего. Кафетерий — гигантская звукозаписывающая студия, где ежедневно снимают часть фильма о Подростковых Ритуалах Унижения. И запах гадкий. Я сижу с Хизер, как обычно, но мы сидим в углу у внутреннего дворика, не возле Март. Хизер сидит спиной ко всем в кафетерии. Она может видеть, как ветер перемещает пойманные в ловушку внутреннего дворика снежные наносы за моей спиной. Я могу чувствовать, как ветер проникает сквозь стекло и пронизывает мою рубашку.
Я не слишком прислушиваюсь, как Хизер покашливает, чтобы привлечь внимание к своему мнению. Шум четырех сотен движущихся ртов, поглощение, отделяют меня от нее. Фон из пульсирования посудомоечных машин, визга объявлений, которые никто не слушает — это осиное гнездо, убежище шершня.
Я маленький муравей, сжавшийся у входа с зимним ветром за спиной. Я душу мои зеленые бобы картофельным пюре.
Хизер грызет свою хикаму и рулет из цельного зерна, она избавляется от меня, поедая свою морковь для цельноплодного консервирования.
Хизер:
— Это действительно неловко. Я имею в виду, как тебе сказать что-то вроде этого? Не имеет значения, что… нет, я не хочу этого говорить. Я имею в виду, мы вроде как объединились в пару в начале года, когда я была новенькой и никого не знала и это было действительно, действительно мило с твоей стороны, но я думаю, сейчас самое время для нас двоих признать, что мы… просто… мы… очень… разные.
Она изучает свой обезжиренный йогурт. Я пытаюсь думать о чем-нибудь стервозном, о чем-то злом и жестоком. Я не могу.
Я:
— Ты имеешь в виду, что мы больше не друзья?
Хизер (улыбается, но в ее глазах нет улыбки):
— Мы никогда не были действительно, действительно друзьями, правда? Я имею в виду, что я вроде как не ночевала у тебя дома или что-то подобное. Мы любим делать разные вещи. Я люблю свою работу моделью, и мне нравится ходить по магазинам.
Я:
— И мне нравится ходить по магазинам.
Хизер:
— Тебе вообще ничего не нравится, ты самый депрессивный человек, которого я когда-либо встречала и извини меня за мои слова, но ты не получаешь удовольствия от жизни и я думаю, что тебе нужна профессиональная помощь.
До этого момента я никогда не думала о Хизер как о моем истинном друге. Но теперь я отчаянно захотела быть ее корешем, ее приятельницей, хихикать с ней, сплетничать с ней. Я хочу, чтобы она красила ногти на моих ногах.
Я:
— Я была единственной, кто заговорил с тобой в первый день в школе, а теперь ты отталкиваешь меня, потому что я немного депрессивна? Разве не для того нужны друзья, чтобы помогать друг другу в сложные времена?
Хизер:
— Я знала, что ты все неправильно поймешь. Ты иногда бываешь такая странная, — косится на стену с сердечкам на противоположной стороне комнаты. Влюбленные могут потратить 5 долларов и получить красное или розовое сердце со своими инициалами на этой стене в День святого Валентина. Это выглядит так неуместно, эти красные пятна на синем. Самый прикол в том — извините меня — что прямо под сердцами сидят школьные спортсмены и обсуждают свои новые романы. Бедная Хизер. Компания Холлмарк не выпускает открыток для расставания с друзьями.
Я знаю, о чем она думает. У нее есть выбор: она может зависать со мной и получить репутацию жуткого человека со странностями, из тех, что однажды могут устроить шоу с ружьем, или она может быть с Мартами — одной из тех девушек, которые получают хорошие оценки, делают хорошие вещи и хорошо катаются на лыжах. Что бы я выбрала?
Хизер:
— Когда ты пройдешь эту отстойную фазу в жизни, я уверена, множество людей захотят быть твоими друзьями. Но ты просто не можешь пропускать занятия и не показываться в школе. Что дальше — начнешь общаться с наркоманами?
Я:
— Эта та часть, в которой ты пытаешься быть со мной хорошей?
Хизер:
— Ты приобретешь репутацию.
Я:
— Зачем?
Хизер:
— Послушай, ты больше не можешь есть со мной за ланчем. Ох, и не ешь эти картофельные чипсы. Они делают тебя вспыльчивой.
Она аккуратно собирает остатки своего ланча в ком вощеной бумаги и отправляет его в мусорную корзину. Затем она идет к столу Март. Ее друзья группируются, чтобы освободить ей место. Они поглощают ее целиком, и она ни разу не оглядывается на меня. Ни разу.
СПРЯГАЙТЕ ЭТО
Я пропускаю занятия, ты пропускаешь занятия, он, она, оно пропускает занятия, они пропускают занятия. Мы все пропускаем занятия. Я не могу сказать это по-испански, потому что не ходила на испанский сегодня. Gracias a dios (Спасибо, боже). Hasta luego (До свидания).
Режем наши сердца
Когда мы вышли из автобуса в день Святого Валентина, девушка с выбеленными волосами залилась слезами. Спреем на сугробе вдоль стоянки было написано «Я люблю тебя, Анджела!» Я не знаю, плакала ли Анджела потому, что счастлива, или потому что мечту ее сердца невозможно прочесть. Ее милый ждет с красной розой. Они целуются прямо тут на глазах у всех. С днем Святого Валентина.
Это застает меня врасплох. В начальной школе день святого Валентина был большой головной болью, потому что вы должны были дарить открытки всем одноклассникам, даже тем ребятам, которые толкали вас, чтобы вы вступили в собачьи какашки. Затем классная мама вносила розовые кексики с изморозью пудры, и мы продавали маленькие сердечки-конфеты, которые говорили «Красотка» и «Будь моей!»
В средних классах праздник ушел в подполье. Никаких вечеринок. Никаких обувных коробок с вырезанными красными сердечками для ваших аптечных валентинок. Сказав кому-нибудь, что он вам нравится, вы должны были привыкнуть к толпам друзей с «Джанет попросила передать тебе, что Стивен сказал мне, что Даг сказал, что Кэром разговаривал с Эйприл и она намекнула, что у брата Сары Марка есть друг по имени Тони, которому ты могла бы понравиться. Что ты собираешься делать?» Проще чистить зубы мохнатой нитью, чем допустить, чтобы кто-то понравился тебе в средних классах.
