Книга Говори, страница 27. Автор книги Лори Андерсон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Говори»

Cтраница 27

Брызги неудачников вроде меня разбросаны среди счастливых подростков, чернослив в овсянке школы. Другие имеют социальную силу, чтобы сидеть с прочими неудачниками. Только я сижу в одиночестве, под сияющей неоновой вывеской, на которой написано: «Полная и Абсолютная Неудачница, У Которой Не Все Дома. Держаться Подальше. Не Кормить.»

Я иду в туалет, чтобы переодеть сорочку таким образом, чтоб пятно скрылось под волосами.

Снежный день — школа как обычно

Вчера ночью нападало 8 дюймов снега. В любой другой части страны это означало бы день снега. Не в Сиракузах. У нас не случается дней снега. В Южной Каролине выпадает дюйм снега — всё закрывается и они попадают в шестичасовые новости. В нашем районе распахивают борозду в снегу, заблаговременно и много раз, и надевают цепи на автобусные шины.

Волосатик рассказывает нам, как в семидесятых школу отменили на целую неделю из-за энергетического кризиса. Было жутко холодно и отапливать школу было слишком дорого. Она выглядит задумчивой. Задумчивый — одноочковое словарное слово. Она громко прочищает нос и закапывает еще зеленых вонючих капель от простуды. Ветер взрывает снежный сугроб напротив окна.

Нашим учителям необходим день снега. Они выглядят необычно бледными. Мужчины неаккуратно выбриты, а женщины не снимают свои ботинки. Они переносят своего рода «учительский» грипп. Из их носов капает, их горла засорены, а глаза обрамлены красным. Они приходят в школу ровно настолько, чтоб заразить всю учительскую, а затем отправиться домой, как только появится замена.

Волосатик:

— Теперь откройте свои книги. Кто может сказать мне, что символизировал снег для Хоторна?

Класс тяжело вздыхает.

Хоторну требовался снег, чтобы символизировать холод, вот что я думаю. Холод и тишину. Нет ничего тише снега. Небо кричит, чтобы прекратить это, сотня баньши на острие снежной бури. Но как только снег покрывает землю, все успокаивается, так же, как мое сердце.

Дура дурой

После школы я проскальзываю в свою каморку, потому что не могу смириться с тем, что придется ехать домой в автобусе, набитом потными телами с улыбками-зубы-наружу, всасывающими мой кислород. Я здороваюсь с постером Майи и своим кубистским деревом. Моя скульптура из костей индейки снова рухнула. Я прислоняю ее к полке, стоящей около зеркала. Она снова соскальзывает и падает набок. Я оставляю ее в покое и сворачиваюсь в своем кресле. В каморке тепло, и я не прочь вздремнуть. У меня проблемы со сном дома. Я просыпаюсь оттого, что покрывала оказываются на полу, или потому что я стою у кухонной двери, пытаясь выйти. В моем маленьком укрытии я чувствую себя более безопасно. Я задремываю.

Просыпаюсь я от крика девочек: «Будь Агрессивным, БУДЬ-БУДЬ Агрессивным! Б-У-Д-Ь-А-Г-Р-Е-С-С-И-В-Н-Ы-М!» На какую-то минуту я решаю, что меня занесло в страну настоящих сумасшедших, но затем раздается рев толпы. Это баскетбольный матч, последняя игра в сезоне. Я смотрю на свои часы — 8:45. Я проспала несколько часов. Хватаю свой рюкзак и выпархиваю в коридор.

Шум спортзала притягивает меня. Я стою у дверей на последней минуте игры. Толпа нараспев отсчитывает последние секунды, как в канун Нового года, затем с жужжанием срывается с мест, как разъяренные шершни. Мы победили, разгромив Коутесвилльских Кугуаров со счетом 51–50. Чирлидеры рыдают. Тренеры обнимаются. Я захвачена этим возбуждением и аплодирую, как маленькая девочка.

В этом моя ошибка — подумать, что я имею к этому отношение. Мне бы немедленно сорваться домой. Но я не делаю этого. Я околачиваюсь со всеми. Мне хочется быть частью всего этого.

Дэвид Петракис в окружении друзей вываливается из дверей. Он видит меня, глядящую на него, и отделяется от своей компании.

Дэвид:

— Мелинда! Где ты сидела? Ты видела последний бросок? Невероятно! Неверочертвозьмиятно!

Он ведет воображаемый мяч, финт влево, вправо, затем останавливается для броска. Дэвид, должно быть, отложил борьбу с нарушением прав человека. Он проделывает это снова и снова, отпущенный мяч укатывается. Если послушать его разговор, можно подумать, что они только что выиграли чемпионат НБА. Затем он приглашает меня к себе домой на праздничную пиццу.

Дэвид:

— Давай, Мел! Ты должна пойти с нами! Мой папа говорил, что я могу приводить, кого захочу. Потом мы проведем тебя домой, если захочешь. Будет весело. Ты помнишь, что такое веселье, разве нет?

Неа. Я не участвую в вечеринках. Нет, спасибо. Я бубню извинения: домашнее задание, строгие родители, репетиции на тубе, прием у дантиста поздним вечером, нужно кормить бородавочников. У меня не слишком хорошие достижения по части вечеринок.

Дэвид не беспокоится проанализировать мое нежелание. Если бы он был девочкой, может быть, он бы поупрашивал, поныл немножко. Парни этого не делают. Да/нет. Стой/иди. Поступай как знаешь. Увидимся в понедельник. Я думаю, что когда у вас в голове больше одной личности, это какая-то разновидность психического расстройства. Вот какие чувства я испытываю по пути домой. Всю дорогу две Мелинды ведут борьбу. Мелинда Один недовольна, что не пошла на вечеринку.

Мелинда Один:

— Живи проще. Это всего лишь пицца. Он не собирался ничего предпринимать. Его родители должны прийти! Ты слишком переживаешь. Ты вообще не собираешься позволить нам хоть как-то веселиться, да? Ты собираешься стать одной из тех жутких старых дам, которые держат по сотне котов и звонят в полицию, когда дети пробегают по их дворику. Я тебя терпеть не могу.

Мелинда Два ждет, пока вспышка гнева Один иссякнет. Два осторожных взгляда на кустарник вдоль тротуара, чтобы заметить скрывающегося бугимена или что-то похуже.

Мелинда Два:

— Мир — опасное место. Ты не знаешь, что могло бы случиться. Что, если он только говорит, что его родители должны прийти? Он мог и солгать. Ты никогда не можешь с уверенностью сказать, когда люди лгут. Предполагай худшее. Планируй действия на случай беды. А теперь поспешим и доберемся домой. Мне здесь не нравится. Слишком темно.

Если я вышибу их обеих из своей головы, кто останется?

Ночь воспоминаний

После игры я не могу уснуть. Опять. Провожу пару часов, настраивая КВ радио на причудливые отголоски ночного эфира. Слушаю трескотню из Квебека, репортаж с фермы в Миннесоте, и станцию из Нэшвилла, транслирующую музыку кантри.

Выползаю из окна на крышу над крыльцом и закутываюсь во все одеяла. В небе спит жирное белое семя.

Слякоть прихватило морозом. Люди говорят, что эта зима будет длиться вечно, но они так считают потому, что зациклились на термометрах.

В горах на севере начинает сочиться кленовый сок. Храбрые гуси ломают тонкий ледок, оставшийся на озере. Спящие под землей семена набирают силу. Начинают пробуждаться. Начинают грезить зеленью.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация