Моя комната принадлежит какому-то пришельцу. Это то, какой я была в пятом классе. Я прошла через фазу сумасшествия, когда кажется, что всю планету должны покрывать розы, а розовый цвет самый великолепный цвет на свете. Во всем была виновата Рэйчэл. Она уговорила свою мать позволить ей переделать свою комнату, так что в конечном итоге мы все обрели новые комнаты.
Николь отказалась снабдить дурацкой маленькой каймой свою прикроватную тумбочку, а Иви как обычно чересчур переусердствовала. Джессика представила свою комнату в стиле «ковбои в прериях». Ну а моя застряла где-то посередине и взяла по чуть-чуть ото всех других. Единственное, что присутствовало в ней от меня, это коллекция мягких игрушек-кроликов, сохранившаяся с детства, и кровать с балдахином.
Неважно, как Николь дразнила меня, я не собираюсь снимать балдахин. Я подумываю о том, чтобы сменить эти розовые обои, но тогда пришлось бы привлекать маму, а отцу нужно было бы обмерить стены, и они бы спорили, в какой цвет их красить. Во всяком случае, я не знаю, на что они должны быть похожи.
Домашняя работа не относится к необязательным делам. Моя кровать посылает ощутимые дремотные лучи. Я ничем не могу помочь себе. Пушистые подушки и теплое стеганое одеяло сильнее меня. У меня нет выбора, кроме как уютно устроиться под покрывалами.
Я слышу, как папа включает телевизор. Клац, клац, клац — он бросает кубики льда в стакан с толстым дном, и наливает сверху выпивку. Он открывает микроволновку — я думаю, разогреть пиццу — захлопывает дверцу и пикает таймером.
Я включаю радио, чтобы он знал, что я дома. Мне бы не хотелось на самом деле задремать. Я нахожусь в том пограничном состоянии покоя, замершего на пути к засыпанию, в котором могу пребывать часами. Мне даже не нужно закрывать глаза, просто находиться в безопасности, укрытой одеялами, и дышать.
Папа прибавляет громкость на телевизоре. Ведущий новостей орет:
— Пятеро погибли в горящем доме! Нападение на маленькую девочку! Подростки подозреваются в нападении на бензоколонку!
Я обгрызаю коросту на нижней губе. Папа переключается с канала на канал, снова и снова просматривая те же сюжеты.
Я рассматриваю себя в зеркало, висящее напротив. Кхе. Мои волосы полностью скрыты одеялом. Я рассматриваю очертания своего лица. Получится ли у меня вписать его в мое дерево, словно дриаду из греческой мифологии?
Два тусклых круга глаз под черными мазками бровей, ноздри на поросячьем носу, и изжеванный ужас рта. Определенно не лицо дриады. Я не могу перестать кусать свои губы. Это выглядит, словно мой рот принадлежит кому-то другому, кому-то, кого я вообще не знаю.
Я вылезаю из кровати и снимаю зеркало. Засовываю его вглубь своего шкафа, лицом к стене.
Наш неустрашимый вождь
Я скрываюсь в туалете, ожидая, пока горизонт очистится. Украдкой выглядываю за дверь. Главный Начальник застукал в коридоре другого блуждающего ученика.
Самый Главный:
— Где ваш допуск к занятиям, мистер?
Блуждающий Ученик:
— Я как раз иду за ним.
СГ:
— Но вы не можете находиться в коридоре без допуска.
БУ:
— Я знаю, что нарушаю правила. Поэтому я должен торопиться, чтобы получить допуск.
Самый Главный выдерживает паузу, с выражением лица, как у Даффи Дака, когда Банни Багз выдергивает у него перья.
СГ:
— Хорошо, тогда поторопитесь и получите ваш допуск.
Блуждающий ученик бежит дальше по коридору, размахивая руками и улыбаясь. Самый Главный движется в другую сторону, прокручивая в уме разговор и пытаясь понять, что же здесь не так. Я обдумываю это и смеюсь.
Оптимальная доза шипения
Физкультура должна быть объявлена вне закона. Это унизительно. Мой шкафчик в физкультурной раздевалке — самый ближний к двери, и это значит, что я должна переодеваться в душевой кабинке. Шкафчик Хизер из Огайо — следующий за моим.
Она носит спортивную форму под обычной одеждой. После занятий она переодевает шорты, но всегда остается в той же нижней рубашке. Это заставляет меня задуматься о девочках в Огайо. Они что, всегда обязаны носить нижние рубашки?
Единственная девочка на физкультуре, которую я знаю — это Николь.
В нашем клане мы с ней никогда не были слишком близки. Когда начались занятия, она едва не сказала мне что-то, но вместо этого посмотрела вниз и начала перешнуровывать свои кроссовки. У Николь полноразмерный шкафчик в безопасной, пахнущей свежестью нише, потому что она член футбольной команды.
Ее не смущает необходимость переодеваться на виду у других. Она даже лифчик переодевает, один она носит на обычные занятия, а другой одевает на физкультуру. Никакого стыдливого румянца или отворачиваний, чтобы спрятаться — просто переодевается.
Это, должно быть, свойственно спортсменам. Когда ты сильный, тебя не волнует, если люди обсуждают твои сиськи или заднюю часть.
Сейчас заканчивается сентябрь, и мы начинаем заниматься хоккеем на траве. Хоккей на траве — грязный спорт, игры проходят только в сырые, облачные дни, когда кажется, что вот-вот пойдет снег.
Кто это выдумал? В хоккее на траве Николь неудержима. Она мчит по полю с такой скоростью, что за ней остается шлейф летящей грязи, которая обляпывает любого, кто попадается на пути.
Она что-то проделывает запястьем, и мяч в воротах. Она улыбается и трусцой направляется к центральному кругу.
Николь может заниматься чем угодно, что связано с мячом и свистком. Баскетбол, софтбол, лакросс, футбол, соккер, регби. Что угодно.
И в ее исполнении это выглядит несложным. Мальчики наблюдают за ней, чтобы научиться лучше играть. Это не обидно, потому что она очень привлекательна. Этим летом в каком-то спортивном лагере у нее откололся кусок зуба. Это делает ее даже более привлекательной.
В сердцах учителей физкультуры Николь отведен особый уголок. Она показывает Потенциал. Они смотрят на нее и видят будущие первенства штата. Ставки растут. Однажды она забивает 35 голов до того момента, пока моя команда не угрожает покинуть поле. Учитель физкультуры назначает ее судьей.
Моя команда не только проигрывает, но к тому же четыре девочки отправились к медсестре с травмами. Николь не признает концепции «грязной игры». Из спортивной школы она перенесла принцип «игра до смерти или увечья».
Если бы это не было ее позицией, со всем этим было бы проще справляться. Мой дерьмовый шкафчик, Хизер, порхающая вокруг меня, как чокнутая моль, наблюдение (стоя в грязи холодным утром) за Николь, Принцессой-Воином, выслушивающей восхваления тренеров — я бы приняла это и жила дальше. Но Николь так дружелюбна.
Она даже заговаривает с Хизер из Огайо. Она рассказывает Хизер, где купить защитный мундштук, чтобы скобки не порезали ей губы, если мяч попадет в лицо. Теперь Хизер хочет купить спортивный лифчик. Николь вовсе не сука. Если бы она была сукой, ее было бы намного проще ненавидеть.
