Норка
Вчера Волосатик выдернула меня с самостоятельных занятий и заставила доделывать мое «пропущенное» домашнее задание в ее кабинете. (Она издавала вибрирующие звуки по этому поводу и намекала на встречу с моими родителями. Это плохо.) Никто не побеспокоился сообщить мне, что сегодня самостоятельные занятия пройдут в библиотеке.
Пока я ищу, где они проходят, урок почти заканчивается. Я труп. Пытаюсь объяснить все библиотекарю, но заикаюсь и не могу произнести ничего внятного.
Библиотекарь:
— Успокойся, успокойся. Все в порядке. Не расстраивайся. Ты Мелинда Сордино, да? Не переживай. Я отмечу, что ты была на занятиях. Давай покажу, как надо делать. Если ты думаешь, что можешь опоздать, просто попроси у учителя разрешение на опоздание. Видишь? Не надо слез.
Она держит маленький зеленый блокнотик — мои карточки освобождения-из-под-стражи. Я улыбаюсь и пытаюсь выдавить из себя «спасибо», но ничего не могу произнести. Она думает, что я переполнена эмоциями из-за того, что она не растерзала меня. Достаточно близко к истине. Времени, чтобы подремать, не хватает, поэтому я набираю стопку книг, чтобы сделать библиотекаря счастливой. Может, я даже прочитаю одну.
Я не прихожу к своей замечательной идее прямо здесь и сейчас. Она рождается, когда мистер Шея направляется ко мне через кафетерий, чтобы потребовать мою домашнюю работу на тему «Двадцать способов выживания ирокезов в лесу.»
Притворяюсь, что не вижу его. Прорезаю очередь за ланчем, огибаю парочку, выходящую из двери, и вырываюсь в коридор. Мистер Шея останавливается, чтобы отключить свой коммуникатор. Я направляюсь в крыло старшеклассников.
Я на чужой территории, где Еще Не Ступала Нога Новичка. У меня нет времени беспокоиться о том, как на меня посмотрят. Я слышу мистера Шею.
Поворачиваю за угол, открываю дверь и делаю шаг в темноту. Удерживаю ручку двери, но мистер Шея не прикасается к ней. Слышны его тяжелые шаги, удаляющиеся по коридору. В поисках выключателя ощупываю стену рядом с дверью. Я заскочила не в класс: это старая каморка уборщиков, в которой пахнет закисшими посудными тряпками.
Задняя стена занята встроенными шкафчиками, заполненными пыльными учебниками и несколькими бутылками отбеливателя. Кресло, все в пятнах, и старинная парта виднеются из-за набора швабр и веников. Треснувшее зеркало склонилось над раковиной, полной дохлых тараканов, опутанных паутиной.
Краны настолько заржавевшие, что не поворачиваются. Уже давно ни один уборщик не забредает сюда. У них новые комната отдыха и кладовка в районе грузового крыльца. Все девочки избегают этого места, потому что вахтеры пялятся на нас и присвистывают, когда мы проходим мимо. Эта каморка заброшена — она не нужна, она безымянна. Это идеальное место для меня.
Я краду блокнотик с разрешениями на опоздание со стола Волосатика. Чувствую себя намного, намного лучше.
Дьяволы уничтожают
Я собираюсь сбежать с алгебры не только ради поддержки нашей команды, это была бы замечательная возможность вычистить мою каморку. Я принесла из дома несколько губок для мытья посуды. Не стоит рыться в хламе.
Я хочу протащить туда одеяло и немного ароматических смесей. Мой план состоит в том, чтобы направиться с толпой в аудиторию, затем нырнуть в туалет, пока горизонт не очистится.
Это можно был бы без проблем проделать за спинами учителей, но я забыла о факторе Хизер. Когда в поле зрения появляется Спасительный Туалет, Хизер зовет меня по имени, подходит и хватает за руку.
Она лопается от Мерриуэзерской Гордости, преисполнена энергии, с гордо поднятой головой, с чувством сопричастности. И она считает, что я настолько же счастлива и воодушевлена, как она. Мы шагаем на промывание мозгов, и она не может остановиться.
Хизер:
— Это так волнующе — поддержка! Я сделала побольше помпонов. Вот, возьми. Мы будем классно выглядеть, когда по трибунам пойдет волна. Готова спорить, класс новичков — самый воодушевленный, ведь так? Я всегда хотела принять участие в поддержке.
Ты можешь себе представить, на что это должно быть похоже — когда ты член футбольной команды и вся школа поддерживает тебя? Это придает такую силу! Как ты думаешь, они сегодня выиграют? Они выиграют, я просто знаю, что они выиграют. Пусть до сих пор сезон складывался тяжело, но мы их поддержим, так же, Мел?
Ее энтузиазм вызывает у меня неодолимое желание съязвить, но сарказм проскочил бы мимо ее внимания. Я не умру, если схожу поддержать команду. У меня есть с кем сидеть — это может считаться шагом вверх по лестнице социальной адаптации. Что плохого могло бы там произойти?
Я хочу стоять у дверей, но Хизер тащит меня на трибуну, к сектору новичков.
— Я знаю этих ребят, — говорит она. — Они вместе со мной работают в нашей газете.
В газете? У нас есть газета?
Она представляет меня целой куче бледных, угреватых лиц. Пару из них я почти узнаю, остальные, должно быть, пришли из другой средней школы. Я приподнимаю уголки рта, не прикусывая губы. Маленький шаг вперед. Хизер сияет и вкладывает мне в руку помпон. Я слегка расслабляюсь. Девочка, стоящая сзади меня, постукивает меня по плечу своими длинными черными ногтями. Она слышала, как Хизер представила меня.
— Сордино? — спрашивает она. — Ты Мелинда Сордино?
Я оборачиваюсь. Она выдувает черный пузырь жвачки и втягивает его обратно. Я киваю. Хизер машет знакомому второкурснику на другом краю зала. Девочка толкает меня сильнее.
— Ты не та, кто вызвал копов на вечеринку Кайла Роджерса в конце лета?
В нашем секторе застывает глыба льда. Головы поворачиваются в моем направлении со звуком сотен камер папарацци. Я не чувствую своих пальцев. Трясу головой. В разговор вступает другая девочка.
— Моего брата арестовали на той вечеринке. Его уволили из-за этого задержания. Не могу поверить, что ты это сделала. Задница.
Ты не понимаешь, звучит ответ внутри меня.
Очень плохо, что она не может это услышать. Мое горло намертво сжимается, словно две руки с черными ногтями сдавливают его. Я так старалась забыть каждую секунду той дурацкой вечеринки, и вот я посреди враждебной толпы, которая ненавидит меня за то, что я должна была сделать.
Я не могу рассказать им, что произошло на самом деле. Я даже не могу заглянуть в ту часть своей души. В моем животе рычит животное.
Хизер тянется погладить мой помпон, но отдергивает руку обратно. На минуту кажется, что она вступится за меня.
Нет, нет, она не станет. Это противоречит ее Плану. Я закрываю глаза. Дыши, дыши, дыши. Не говори ничего. Дыши.
Группа поддержки вкатывается в зал и кричит. Толпа на трибунах топает и ревет в ответ. Я обхватываю голову руками и воплю, чтобы избавиться от животного рычания внутри и от той ночи. Никто не слышит. Они слишком воодушевлены.
