Джереми пристально посмотрел на Сэма:
— Мне не нравятся твои слова, старик.
— Правда глаза колет, не так ли? Если бы ты был настоящим другом Онести, каким хочешь казаться, то понял бы, что можешь навлечь на нее неприятности, если не изменишь своего поведения!
Чувствуя, что обстановка накаляется, как нередко случалось и раньше, Онести решительно прервала их:
— Слушайте! — Обмениваясь сердитыми взглядами, противники неохотно повернулись к ней, в то время как Онести тихо продолжила: — Вы самые любимые мной люди, и я очень огорчаюсь, когда вижу, что вы спорите, особенно из-за меня, поэтому немедленно прекратите! Слышите?
Сэм тотчас ответил:
— Никто не запретит мне заботиться о твоем благополучии, хоть это тебя и раздражает.
— Ни один человек не посмеет указывать мне, что делать! — выкрикнул Джереми, глядя на Сэма.
— Потому что ты дьявольски глуп и упрям, чтобы признать мою правоту.
— То же самое могу сказать и о тебе, старик!
— Прекратите! — Онести глубоко вздохнула. Ее глаза гневно сверкали. Девушка повернулась к бармену, осторожно наблюдавшему за ними: — Принеси бутылку и три стакана, Генри. Похоже, моим друзьям надо успокоить нервы.
— Хорошо, мэм!
Когда перед ними появились наполненные до краев стаканы, Онести взяла свой, а два других протянула мужчинам, стоящим возле нее:
— За обоих моих самых любимых парней, и пусть между ними будет мир, хотя бы в этот вечер. — Онести поднесла стакан к губам.
Сэм фыркнул и поднял свой.
Карие глаза Джереми вспыхнули гневом. С явной неохотой он тоже поднял стакан.
Оба мужчины одновременно залпом выпили.
Онести налила еще, радуясь, что кризис временно миновал.
— Это еще не конец. Ты знаешь это, не так ли, Джуэл?
Повернувшись к красивому мужчине, сидящему рядом с ней за столом в салуне, Джуэл подняла свои сильно накрашенные брови. Она заметила явное беспокойство на морщинистом лице Чарльза Вебстера, который смотрел в сторону бара, где Онести и два ее приятеля заключали нелегкий мир.
Джуэл подумала, что, если бы какой-нибудь другой мужчина произнес эти слова, так пристально разглядывая Онести, она могла бы предположить, что он увлечен ею, как и большинство остальных посетителей салуна. Но Джуэл знала, что это не тот случай. Ее уверенность основывалась вовсе не на том, что Чарльз вот уже семь лет был ее мужчиной, и не на том, что ее привлекательность для противоположного пола с годами нисколько не убавилась. По правде говоря, во всем Колдуэлле не было женщины, которая могла бы сравниться с Онести. Джуэл по-матерински гордилась этим, с тех пор как Онести подросла.
Материнская гордость. Джуэл содрогнулась. Она не могла поверить, что установившееся между ней и Онести с того самого дня, когда она нашла девочку на берегу реки, противостояние сохранялось все эти годы. Джуэл была слишком необузданной женщиной, чтобы испытывать материнские чувства.
Все ее заботы были посвящены «Техасскому бриллианту», который стал делом всей жизни. Она работала без устали, чтобы сделать его лучшим на Чисхолмской дороге. И салун превзошел все ожидания. Джуэл обрела полную независимость, к которой так стремилась.
Однако ее триумф начал терять остроту… пока не появился Чарльз.
Да, она увлеклась Чарльзом Вебстером. Как можно было не увлечься человеком, обладающим всеми достоинствами, о которых могла мечтать женщина? Чарльз был красив, благовоспитан, имел прекрасную фигуру, отличался строгим изяществом манер. К тому же он занимал приличную должность управляющего самым крупным банком Колдуэлла. Ни седые пряди в темных волосах, ни морщины, тронувшие лицо, не портили впечатления. Превосходный покрой костюма и великолепные черные усы резко выделяли Чарльза Вебстера среди бородатых и непричесанных мужчин округи в мешковатой одежде.
Но что важнее всего: Чарльз оказался единственным мужчиной из тех, кого она знала, чья страсть была сравнима с ее собственной. Его прикосновения прямо-таки воспламеняли Джуэл, и, когда они лежали, прижавшись друг к другу, ей казалось, что в мире они одни.
Лишь одно обстоятельство омрачало Джуэл: Чарльз был женат на другой женщине. Этим объяснялись его неожиданные отъезды из города, которые он отказывался обсуждать.
Не желая больше думать об этом, Джуэл решительно приподняла подбородок. Что бы там ни было, она не сомневалась: Чарльз нуждается в ней, так же как она в нем, и его любовь принадлежит только ей одной.
Джуэл знала и то, что Чарльз искренне любит Онести. Сначала она ревновала девушку, узнав о нежных отношениях между ними, затем она поняла, что любопытная Онести видела в Чарльзе человека из совершенно незнакомого ей мира и они чувствовали родственность своих душ.
Что касается слухов о троих мужчинах Онести, то Джуэл их просто игнорировала. Ей было хорошо известно, на чем они основаны. Ее также не покидала уверенность, что мужчины, которые распускают их, сами готовы отдать последнюю каплю крови, чтобы стать одним из этих троих мужчин.
Все дело в том, что Онести — эта упрямая маленькая девчонка, не дававшая ей покоя, — превратилась в чертовски привлекательную женщину. Конечно, Джуэл никогда не говорила об этом вслух. Она не признавалась себе и в том, что ее беспокоит безрассудство Онести, которое, казалось, заставляло ее едва не переступать грань как в отношениях с мужчинами, так и за карточным столом. Создавалось впечатление, что девушка испытывает судьбу.
Немногие знали об уязвимости Онести, которую она скрывала за нарочитой веселостью. С детства ей постоянно снились сны, заставлявшие ее страдать, и еще в ней жила непоколебимая вера, от которой она не желала отказываться. Джуэл знала, что об этом было известно только троим мужчинам, пользующимся привязанностью Онести. Размышляя по ночам, она не могла не признать, что любой из них без колебаний умер бы за девушку.
Джуэл почувствовала, как внутри у нее все сжалось. Проклятый Чарльз снова заставил ее волноваться!
— Джуэл, ты слышала, что я сказал?
— Да, слышала.
— Ну и?..
— Чего ты хочешь от меня? — Джуэл говорила резко. — Ты знаешь, Онести никогда не слушает то, что я говорю ей. К твоим словам она относится с большим вниманием.
— Нет. Онести только терпеливо выслушивает мои советы, но никогда не следует им.
— В самом деле? — Джуэл откинула со щеки прядь ярко-рыжих волос. Ее глаза вспыхнули гневом. — Я не мать Онести и никогда не стремилась стать ею. Отношения между нами с самого начала носили временный характер, боюсь, что такими они и остались. — Джуэл глубоко вздохнула и с трудом продолжила: — Она доверяет тебе. Онести до сих пор помнит об обещании, данном отцу: заботиться о своих сестрах. Она никак не хочет признавать, что они исчезли навсегда. Несколько лет назад Онести перестала говорить о поисках сестер, но и сейчас уверена, что придет день, когда они войдут в двери салуна и снова займут место в ее жизни. Девочка ждет этого момента и считает, что они ее семья, а не я.
