«Техасец и, кажется, вполне честный парень», — решил Уэс, глядя в глаза Брауну.
Он крепко пожал руку новому знакомцу:
— Рад встрече с вами. Думаю, где бы позавтракать.
— Лучше всего в ресторане Берди Коттера. Я как раз направляюсь туда.
Уэс кивнул и последовал за Брауном. Их шаги по деревянному тротуару гулко отдавались эхом. Уэс небрежно спросил:
— Что вы думаете о Чарльзе Вебстере?
«Ну что же, тебе лучше знать, черт побери!» — мысленно ответила Джуэл Онести.
Все еще дрожа после недавней стычки с девушкой, она остановилась перед зеркалом над умывальником. Солнце уже стояло высоко, начался новый жаркий день. Джуэл вспотела, губы ее были плотно сжаты, лицо казалось очень бледным. Беспощадный утренний свет подчеркивал излишнюю яркость волос, морщины вокруг глаз и рта настолько выделялись, что трудно было их не заметить.
Взяв стоящую рядом баночку, Джуэл нанесла на лицо крем и начала мягко втирать его, мысленно упрекая себя: «Почему ты считаешь, что имеешь право указывать Онести, что ей делать, в то время как сама никогда в жизни не обращала внимания на чьи-либо советы?»
Она знала, что внутренний голос прав, но не могла смириться с поведением Онести. Разбуженная взрывом, Джуэл бросилась в комнату девушки и обнаружила, что ее там нет. Ей не следовало так беспокоиться о безопасности Онести, которая сама может позаботиться о себе. Не надо было и волноваться, думая, вернется Онести или нет.
Но Джуэл не могла оставаться спокойной. Странно, но ей совсем не было дела до лежащих на улице убитых грабителей, которых хорошо было видно из окна. Ее также не волновал банк Чарльза.
«Ты в жизни наделала немало ошибок. Пусть Онести тоже ошибается по-своему!» — внушала она себе.
Но почему надо следовать этому правилу и с какой стати Онести должна страдать из-за ошибок других? Зачем ей подвергаться опасности? Дело в том, что, когда Джуэл услышала взрыв и поняла его причину, а потом увидела двоих мертвых мужчин на земле, она сразу подумала: один из них — Джереми. «Что будет с Онести, — размышляла Джуэл, — если девочка потеряет человека, которого любит как брата? К тому же упрямица до сих пор не может смириться с тем, что ее сестры погибли много лет назад».
«Когда же ты поймешь: Онести не верит в смерть сестер и, возможно, никогда не поверит?» — возмущалась Джуэл.
«Но она должна осознать это», — убеждал ее внутренний голос.
«Нет, не должна. Оставь ее в покое!» — спорила она с собой.
Джуэл начала расчесывать волосы. Раздраженная, она бросила щетку и принялась красить брови и ресницы, затем наложила на щеки румяна.
«Да, оставь ее в покое!» — приказала она себе. Джуэл занялась губами, когда услышала тихий стук в дверь. Она медленно опустила руку и резко спросила:
— Кто там?
— Это я.
Джуэл повернулась к двери:
— Входи.
Онести вошла. Ее прелестное лицо, обрамленное темными распущенными волосами, было чрезвычайно серьезным. Джуэл знала, что проживи она даже сто лет, и то не перестала бы восхищаться красотой Онести. Удивительно, но, несмотря на то что ей приходилось много раз злиться на девушку, гордость за воспитанницу не иссякала.
Взгляд блестящих глаз Онести был таким же искренним, как и ее слова.
— Извини меня, Джуэл.
Джуэл приподняла подбородок:
— Тебе следовало бы вести себя повежливей.
Онести тоже подняла подбородок:
— Я не должна была терять голову.
— Вот именно.
Девушка снова начала терять терпение:
— Но ты не должна интересоваться, где я и почему моя кровать пуста утром.
— Конечно, не стала бы, если бы знала, что ты спишь с Джереми.
— Ты предпочла бы, чтобы было именно так?
— В какой-то степени. Тогда я была бы уверена, что ты относишься к нему как к мужчине, а не как к мальчику, которого надо опекать. Он ведь давно уже не ребенок и не нуждается ни в чьей опеке, в том числе и в твоей.
— Я не хочу снова обсуждать это, Джуэл.
Джуэл несколько секунд молча смотрела на Онести. Та выглядела очень бледной и измученной от пережитых волнений.
Джуэл тоже ощутила усталость.
— Мне не хочется возобновлять этот разговор. Я принимаю твои извинения.
Выражение лица Онести почти не изменилось, только в глазах остался легкий намек на вызов.
— Благодарю.
— Пожалуйста.
Дверь за Онести закрылась, и Джуэл снова повернулась к зеркалу.
«Проклятие!» — выругалась она про себя.
Джуэл начала закалывать зачесанные на макушку волосы, когда в дверь снова постучали. Это был более тяжелый стук. Так мог стучаться лишь один человек. В такой ранний час к ней могли пожаловать всего несколько мужчин.
— Кто там?
— Это Чарльз, Джуэл.
Странно: они с Чарльзом повздорили прошлым вечером из-за того, что она отказалась проявить заботу об Онести, хотя именно в заботе о девушке оба были на удивление единодушны. Долгие годы Чарльза и Джуэл связывало множество невидимых нитей, хотя настоящей близости из-за целого ряда разногласий между ними не существовало.
Однако сейчас Джуэл не хотела обращать на них внимание.
— Входи.
Чарльз был одет очень небрежно: без пиджака, в рубашке, расстегнутой до середины груди, из-под которой виднелись темные волосы. В таком виде он меньше всего походил на управляющего банком. Скорее он выглядел человеком, испытывающим к ней необычайную страсть. Его появление одновременно обрадовало и огорчило Джуэл. Она ждала, когда он заговорит.
— Извини, Джуэл.
Из ее горла вырвался короткий смешок:
— Ты уже второй человек, который говорит мне это за последние пятнадцать минут.
Чарльз не стал задавать вопрос, который читался в его глазах. Вместо этого он подошел к ней и встал так близко, что Джуэл почувствовала исходящий от него жар.
— Я люблю тебя, Джуэл, — сказал он.
Джуэл ничего не ответила.
— Я был резок с тобой прошлым вечером без всяких оснований.
— Да.
Губы Чарльза тронула улыбка.
— Вот за что я люблю тебя. Мне с тобой всегда очень легко.
Джуэл плотнее запахнула халат. Под глазами Чарльза от напряжения отчетливо обозначились морщинки. Он был очень взволнован чем-то, возможно, попыткой ограбления. Поглощенная своими заботами, Джуэл не удосужилась поинтересоваться его проблемами раньше и потому посчитала себя виноватой.
