Воспользовавшись паузой, чтобы в свою очередь составить представление о нем, Онести утвердилась в первоначальном впечатлении. Нет, она не могла назвать его красивым. Густые темные волосы техасца носили следы небрежной стрижки. Черты смуглого от загара лица отличались излишней суровостью, а взгляд был слишком напряженным. Вблизи он выглядел гораздо выше и шире в плечах. Бросались в глаза необыкновенно развитые мышцы. Достаточно высокая Онести оказалась ниже Хауэлла на целую голову. Подбородок великана был отмечен небольшим шрамом в виде узкой белой полоски.
Онести не могла отвести глаз от этого шрама. Казалось, он гипнотизировал ее. Ей стало интересно, кто тот человек, который ухитрился нанести рану такому громиле. Внезапно ею овладело желание коснуться шрама рукой, затем губами. Онести подумала, как было бы приятно попробовать на вкус то место, откуда когда-то хлынула кровь этого мужчины, и она…
— Извините, мэм, могу я предложить вам выпивку?
Мгновенно очнувшись от своих мыслей, Онести выругалась про себя. Ее задели высокомерные нотки в спокойном голосе Уэса Хауэлла. Чувствуя напряженный взгляд Лотти, девушка заставила себя подойти к нему поближе и ответить:
— Да, пожалуй. — Она снова почувствовала уверенность. Онести приподняла голову, широко улыбнулась и промурлыкала: — Прошу, не называйте меня «мэм». Я знаю, что вам известно мое имя.
К ее удивлению, техасец согласился:
— Хорошо. Надеюсь, вы тоже знаете мое имя.
Онести усмехнулась:
— Наверное, в Колдуэлле нет такого человека, который не знал бы вас. То, что вы совершили утром, стало известно всему городу.
Его темные глаза впились в нее:
— И вы не одобряете…
Онести пожала плечами, удивленная его проницательностью:
— Возможно.
— Однако вы устроили мне радушный прием в «Техасском бриллианте».
— Это не я, а городской комитет.
Уэс Хауэлл испытующе посмотрел на нее:
— Что вы за женщина?
— Я думала, вам известно. — Онести сделала эффектную паузу, затем добавила без всякого стеснения: — Я женщина, которую вы ждали всю жизнь.
В глазах Уэса Хауэлла мелькнуло что-то неопределенное, затем он небрежно обхватил Онести одной рукой за талию. Она почувствовала его мощь, отчего сердце ее учащенно забилось. Он тихо прошептал:
— Всю жизнь? Может быть, и так. — Взгляд его стал еще более пронзительным. — Но только я сомневаюсь в этом.
Ответ Уэса Хауэлла настолько поразил Онести, что она растерялась на какое-то мгновение.
— Нечего сказать? Хорошо, тогда послушай меня. — Тон Уэса неожиданно сделался суровым. — Ты знаешь, что я видел тебя на улице утром и, наблюдая за тобой весь вечер, не пропустил представления, устроенного ради меня. Тебе нравится, сдавая карты, откровенно мошенничать? А играть на чувствах мужчин, обманывая их, тоже доставляет удовольствие?
Непроизвольно отшатнувшись и разозлившись, оттого что не смогла вырваться из его объятий, Онести выпалила:
— Ты бесчувственный негодяй, недаром все говорят об этом!
— Ошибаешься, Онести. Какой угодно, только не бесчувственный, особенно если речь идет о тебе.
Видя, что теряет контроль над ситуацией, Онести раздраженно сказала:
— Отпусти меня.
Он не пошевелился.
Не желая показывать окружающим, что их разговор принял нежелательный характер, девушка заставила себя улыбнуться и повторила:
— Я же сказала: отпусти меня…
— В чем дело? Разве что-нибудь не так, как ты задумала? — Уэс привлек ее к себе еще ближе. — Скажи, чего ты действительно хочешь от меня, Онести? — Голос его понизился до шепота: — Я лично знаю, чего хочу от тебя.
Тепло, исходящее от тела Уэса Хауэлла, и ощущение его дыхания на ее губах были настолько пьянящими, что она с трудом сдерживалась, чтобы не поддаться его обаянию. Онести сердито прошептала:
— Негодяй! То, чего ты хочешь от меня, и то, что сможешь получить, — разные вещи!
— Это вызов?
— Считай как хочешь!
Уэс сильнее прижал ее к себе:
— Я принимаю твой вызов. А ты принимаешь мой?
Чувствуя взволнованное биение сердца и понимая, что он испытывает то же самое, Онести прошипела:
— Меня не интересует твой вызов!
— Это ложь.
— Я же сказала…
— Ты боишься, что тебе не удастся обвести меня вокруг пальца, как других мужчин, не так ли?
Онести ничего не ответила.
— Значит, боишься… Я не думал, что ты такая трусиха.
Внутри у Онести все вспыхнуло от гнева. Она медленно подняла голову и решительно посмотрела ему в глаза, затем сделала намеренно чувственное движение телом. Он удовлетворенно вздохнул.
— Ты ведь не думаешь так на самом деле, Уэс?
Уэс прищурился:
— Ведьма…
Медленно переведя глаза на его губы, чувствуя его учащенное дыхание, которое он не мог скрыть, Онести ощутила свою власть над ним и тихо прошептала:
— Мужчины часто обзывали меня на первых порах еще и не такими словами, однако потом, рано или поздно, говорили мне «милая».
Онести поняла, что победила, когда заглянула в его темные глаза и не увидела в них прежнего холода. Она торжествовала, а Уэс снова проклинал себя. Онести молчала, ощущая, как напряглось мужское естество техасца, и наслаждаясь его смущением. Она подождала некоторое время, затем прошептала:
— Кажется, ты не такой уж холодный, как я думала, по крайней мере со мной. — Ее улыбка внезапно исчезла, и она потребовала: — Еще раз говорю: отпусти меня… сейчас же! Ты же не хочешь привлечь к себе внимание в таком неловком положении, не так ли? Ведь все считают тебя непобедимым, особенно после твоего впечатляющего появления в городе сегодня утром.
— Ты действительно думаешь, что меня это волнует?
Он не мог отрицать, что испытывает удовольствие от ощущения ее близости. Онести наклонилась к нему так, что их губы едва не соприкоснулись, и язвительно спросила:
— А разве нет?
Последовало напряженное молчание, которое, казалось, длилось ужасно долго. Онести отметила, что тело Уэса становится все горячее. Она вдруг почувствовала опасность в напряженных чертах его лица, в могучих мускулах, удерживающих ее, и внезапно поняла, что этот мужчина совсем не похож на тех, каких она встречала прежде.
Вдруг кто-то коснулся ее локтя. Онести резко обернулась и услышала знакомый голос:
— Я искал тебя, Онести.
