Пьюрити гордо расправила плечи.
— Его планах? Быть может, твой отец и совладелец этого ранчо, но он не мой хозяин.
Касс ничего не ответил.
— Как, впрочем, и ты.
Молчание между ними стало напряженным. Все признаки ее недавнего волнения исчезли.
— Я иду спать, — отрезала Пьюрити.
Касс сквозь опущенные ресницы наблюдал за тем, как она быстро вышла во двор и скрылась из виду.
Пьюрити проснулась с головной болью. Веки ее были воспалены, в глаза, казалось, набились песчинки. Утро наступило слишком быстро.
С первыми проблесками рассвета девушка спустилась на первый этаж, и тут же остановилась, увидев Касса Томаса Стоя у дверного проема, он оживленно разговаривал со своим отцом. Стэн, тщательно одетый, сидел в кресле рядом; выглядел он неплохо. Его вид порадовал Пьюрити, но ее радость несколько померкла от сознания того, что на этот раз она проснулась самой последней. Девушка терпеть не могла уступок: они раздражали ее.
— А, вот и она!
Пьюрити едва удержалась от того, чтобы скривить губы. Джеку Томасу оставалось только прибавить к этому нетерпеливое «наконец-то!». Словно для того чтобы лишний раз подчеркнуть это обстоятельство, Томас-старший по очереди окинул взглядом всех собравшихся, после чего заявил решительно:
— У меня нет времени подбирать выражения, поэтому хочу сказать вам вот что. Я должен уехать, а Касс будет заменять меня в мое отсутствие. Он знает, что нужно делать, чтобы ранчо снова встало на ноги.
Пьюрити взорвалась:
— Мы тоже, мистер Томас.
Девушка смело выдержала суровый взгляд Джека. Тот обратился к Стэну:
— Как я сказал, Касс будет действовать от моего имени. — Стэн кивнул, а Джек повернулся к сыну: — Я оставляю все в твоих руках. Джулии я передам, что ты вернешься, как только дела тут придут в порядок. Стэн сказал, что ты можешь забрать свои вещи из барака и перенести в пустую комнату наверху.
У Пьюрити все сжалось внутри.
— Но ведь это комната Стэна!
— Я все равно не пользуюсь ею больше, дорогая, — успокоил девушку Стэн. — Нет никакого смысла держать комнату пустой, раз я сплю внизу.
Пьюрити посмотрела на Касса, встретив холодный взгляд зеленых глаз, в которых было совершенно невозможно что-либо прочитать.
— Я уезжаю. — Джек обернулся к Стэну и протянул ему руку. — Касс позаботится обо всем.
Пьюрити удержалась от едкого замечания, вертевшегося у нее на языке.
После некоторого колебания Джек протянул руку и ей. Она сухо пожала ее, а Джек между тем добавил:
— Я уверен в том, что все образуется как нельзя лучше.
Пьюрити молча наблюдала за тем, как Джек сделал знак Кассу следовать за ним, после чего вышел в коридор.
Тут Стэн неожиданно заговорил, заставив ее повернуться к нему:
— Ты сегодня выглядишь уставшей, дорогая.
Пьюрити через силу улыбнулась:
— Зато ты, похоже, решил меня пристыдить, поскольку вид у тебя просто чудесный. Надеюсь, чувствуешь себя так же хорошо, как выглядишь, но в любом случае хороший завтрак не помешает нам обоим. Пит уже на кухне?
— Я? На кухне? — Пит высунул голову из-за угла, словно желая показать, что не пропустил ни слова из их разговора. — Разве я не всегда там? И, пока вы сами меня об этом не спросили, хочу сказать, что кофе уже готов.
— А как насчет печенья?
— Как бы ты ни старалась, еще не было такого случая, чтобы тебе удалось одной справиться со всем печеньем на столе, и сегодняшний день не исключение!
С улыбкой Пьюрити покатила кресло Стэна в столовую. Мысли девушки против ее воли все время воэвращались к отцу с сыном, которые скрылись во дворе. Она с трудом удерживалась от искушения поднести руку к медальону. Джек Томас несколькими словами дал им понять, что управление ранчо после его отъезда должен взяти на себя Касс.
«Посмотрим!» — усмехнулась мысленно Пьюрити. Что касается тех коротких мгновений минувшей ночью на конюшне, когда ей почему-то показалось, что суровый взгляд зеленых глаз смягчился, то девушка понимала: все это плод ее воображения. Она не чувствовала себя в долгу перед Кассом за то, что он нашел ее медальон. Рано или поздно она сама отыскала бы его. Ей нужно будет объяснить это Кассу, так же как и то, что она не собиралась подчиняться его распоряжениям.
Улыбка Пьюрити сделалась жесткой, когда она бросила взгляд в окно. Она могла себе представить, что именно говорил сейчас сыну Джек Томас.
Первые проблески зари уже появились на утреннем небе, когда Джек вскочил в седло и затем с хмурым видом взглянул на сына сверху вниз.
— Я полагаюсь на тебя, Касс, — сказал он парню. — Надеюсь, ты забыл о прошлом и будешь стараться, насколько возможно, поладить с ними обоими.
Касс кивнул.
— Знаю, что это будет не так-то просто. — Джек покачал головой. — С этой молодой особой ты можешь остаться не у дел. Не надо ее недооценивать. Когда я пожал ей руку, ее пожатие оказалось не менее крепким чем у мужчины.
— Я буду иметь это в виду.
Джек принял руку, которую протянул ему сын.
— Если тебе понадобится моя помощь, дай знать.
— Хорошо.
Джек пришпорил коня и поскакал вперед. Он отъехал всего на несколько футов, когда Касс добавил:
— Не забудь передать привет от меня ей.
Глава 5
Полуденное солнце стояло высоко в безоблачном небе, было душно. Сняв шляпу, Джек поднял глаза вверх и выругался, затем провел рукой по влажным от пота волосам и снова надел шляпу. Прошло больше недели с тех пор, как он оставил «Серкл-Си». Путь его был нелегким. Перед мысленным взором Джека внезапно возникла фигура Стэна, и он нахмурился: жалкое состояние друга поразило его. Джек не отдавал себе отчета, до какой степени этот человек был связан с ним самим, его юностью и зрелыми годами, не говоря уж о любви, которую они оба утратили. Как ни странно, вид Стэна, слабого и немощного, заставил Джека более бережно относиться к собственной жизни. С особой силой он ощутил, что не вечен, и в груди все сжалось от боли при мысли о жестоких поворотах своей судьбы.
Множество неожиданных вопросов сразу же одолело Джека: сколько еще лет ему осталось, как лучше их провести, чье лицо он хотел бы увидеть последним, перед тем как его глаза закроются навсегда? Проклятие…
Прищурившись, Джек всматривался вдаль. Возможно,Стэну в конце концов повезло больше, чем ему. Его выбор был ограниченным, а путь — предельно ясным. Он оставил в стороне мысли о собственном будущем и сосредоточился на той жизни, которая ожидала дочь Стэна после того, как его самого не станет.
