ловить плавающих там мальков. Кстати, это прекрасный способ освежиться в жаркую погоду.
Джереми снова с беспокойством взглянул на мать. Ее вид вызывал у него тревогу, и он боялся отойти от нее. Заметив, что мальчик колеблется, Кэл обратился к Пруденс:
– Мне кажется, Джереми тоже понравилось бы это занятие, как вы думаете, миссис Рейнолдс?
– Ступай к реке, дорогой, – промолвила вдова, выдавив улыбку. – Со мной все будет хорошо.
Кивнув, Джереми побежал вниз по склону холма. Кэл снова смочил платок и положил его на лоб вдовы.
– Не надо ухаживать за мной, как за больной. Я хорошо себя чувствую, – прошептала она.
– Закройте глаза и постарайтесь немного поспать, – сказал Кэл. – Скоро мы снова тронемся в путь, вам надо набраться сил.
– Если хотите, мы можем ехать прямо сейчас.
– Делайте то, что я вам сказал.
Не желая больше пререкаться с Пруденс, Кэл убрал платок с ее лба и сел рядом. Прислонившись спиной к стволу дерева и вытянув ноги, он надвинул шляпу на глаза и скрестил на груди руки.
Кэл закрыл глаза, но он не собирался спать. Ему необходимо было обдумать сложившуюся ситуацию. Он понимал, что допустил ошибку, слишком сблизившись с вдовой. Он проникся ее проблемами и заботами, хотя этого не следовало делать.
«Этой дурочке необходим в хозяйстве крепкий мужик, а она не желает этого понимать!» – вспомнил он слова Джека и нахмурился. Да, в чем-то Джек был, несомненно, прав…
Через час вдова наконец пришла в себя. Ее взгляд прояснился, бледность исчезла с лица.
Кэл встал и помахал рукой Джереми.
– Веди сюда своего скакуна! – крикнул он. – Мы возвращаемся домой!
Вдова с трудом встала на онемевшие ноги. Пока Джереми взбирался по склону холма, Кэл сходил за своим жеребцом, пасшимся неподалеку.
– Что вы делаете? – нахмурившись, спросила вдова, увидев, что он привязывает повод ее верховой лошади к своему седлу.
Ничего не ответив, Кэл направился к Джереми и посадил его на лошадку. Однако от Пруденс было не так легко отделаться.
– Зачем вы привязали поводья моей лошади к седлу? – спросила она. – Я не желаю, чтобы вы обращались со мной как с малым ребенком и вели меня на аркане.
Кэл молча подхватил ее за талию и посадил на своего коня. Вдова задохнулась от негодования, когда он сел сзади, прижавшись грудью к ее спине.
– О Боже, что вы делаете! – возмущенно воскликнула она.
Обняв ее за талию, Кэл крепче прижал Пруденс к себе и тут же почувствовал, как напряглось ее тело.
– Нам предстоит долгий путь, – сказал он, – а вы еще слишком слабы, чтобы ехать верхом самостоятельно. Нам придется до вечера скакать под палящим солнцем, и я не хочу, чтобы вы потеряли сознание и упали с лошади.
Не дожидаясь, что она скажет, Кэл пришпорил коня. Проехав несколько ярдов, он усмехнулся. Вдова держала спину так ровно, словно аршин проглотила.
– Мы не в английской школе верховой езды, миссис Рейнолдс, – заметил он. – Если вы немного расслабитесь, то перестанете биться ягодицами о седло. Они у вас и так, наверное, все в синяках.
Пруденс пришла в негодование.
– У меня нет никаких синяков, – упрямо возразила она.
– И все же я советую вам расслабиться. Закройте глаза и откиньтесь назад. Нам предстоит долгий путь.
Кэл был прав. Путь домой действительно оказался неблизким.
Солнце уже садилось, когда на горизонте появилась усадьба ранчо «Скалистый Запад». Увидев ее, женщина вздохнула с облегчением. Кэл, рука которого лежала на ее талии, крепче прижал Пруденс к своей груди, и его лошадь ускорила шаг. Пруденс ощущала сильное мускулистое тело Кэла, чувствуя себя в его объятиях невесомой пушинкой. Казалось, он нисколько не устал за время этой бесконечной поездки.
Странно, но Пруденс не испытывала никакого неудобства, сидя с ним в одном седле. Напротив, она чувствовала себя так комфортно, что вскоре после того, как они тронулись в путь, расслабилась и даже задремала, прижавшись спиной к его груди. Проснувшись, она, к своему ужасу, обнаружила, что ее голова лежит на его плече, а губы касаются обнаженной шеи Кэла. Смутившись, Пруденс тут же выпрямилась.
– Надеюсь, вы хорошо отдохнули, миссис Рейнолдс? – спросил Кэл.
Вдова ничего не ответила, чувствуя, как зарделось ее лицо.
И вот их утомительная поездка была завершена. Въехав во двор ранчо, Пруденс с облегчением вздохнула, решив, что ее мучениям настал конец. Спешившись, Кэл помог ей сойти на землю. Как только женщина ощутила твердую почву под ногами, ей вдруг стало плохо. Комок тошноты подкатил у нее к горлу, и она зажала рот ладонью, боясь, что ее сейчас вырвет. Колени ее подкосились, и она оперлась на руку Кэла, чтобы не упасть. Заметив, в каком состоянии находится вдова, он крепко обнял ее.
– Не надо, отпустите меня, – запротестовала Пруденс, – со мной все в порядке.
Однако ее слова прозвучали неубедительно.
– Простите, но я вам не верю.
– Я сказала…
– Я слышал, что вы сказали.
Подхватив Пруденс на руки, Кэл понес ее к дому. Остановившись на полпути к крыльцу, он обернулся и крикнул Джереми:
– Отведи свою лошадь в сарай и насыпь ей корма! А я пока позабочусь о твоей маме.
Переступив порог дома и оказавшись в кухне, Кэл замешкался, не зная, куда идти дальше.
– Где ваша спальня? – спросил он.
– Отпустите меня. Я же сказала, что со мной все в порядке.
– Я отлично помню, что вы сказали, – заявил Кэл. – А теперь послушайте, что я вам скажу. Вы должны поспать, вам необходим отдых.
Пруденс понимала, что сопротивление бесполезно, но она не хотела сдаваться без боя.
– Почему вы обращаетесь со мной так, словно я больна? Я вполне здорова!
– А я и не говорю, что вы больны. Вы просто перегрелись на солнце.
– Я не перегрелась! – возразила Пруденс.
– Хорошо, – терпеливо согласился с ней Кэл, начиная привыкать к этим бесконечным пререканиям. – В таком случае как вы назовете то, что произошло с вами?
– Мне просто было очень жарко.
– Допустим. Но чтобы снова прийти в себя после такой изнуряющей жары, вам следует хорошенько отдохнуть. Поспите немного, и к вам вернется прекрасное самочувствие.
– Оно уже вернулось ко мне, – продолжала пререкаться Пруденс.
Эта вздорная женщина могла вывести из себя кого угодно. Кэл начал терять терпение.
– Где ваша спальня? – резким тоном спросил он.
Не добившись от нее ответа, он подошел к первой же двери и толкнул ее. Переступив порог комнаты, Кэл огляделся вокруг. Кровать, застеленная стеганым одеялом в цветочек, и туалетные принадлежности на маленьком столике свидетельствовали о том, что это была женская спальня. Кэл поднес Пруденс к висевшему на стене зеркалу.