Мэгги бросила на Бака выжидательный взгляд, но он снова не проронил ни слова.
– Вы упрямый человек, Бак Стар, – вздохнув, заключила она. – Ну что же, если не хотите разговаривать о Кэле, я не буду настаивать. Но я доктор, не забывайте об этом, и нам придется обсуждать вопросы, связанные с вашим здоровьем. А оно меня очень беспокоит. Вы плохо выглядите, Бак. Вы слишком много работаете, вам нельзя так сильно переутомляться.
– Я прекрасно себя чувствую, – буркнул Бак.
– Я вам не верю, – заявила Мэгги и, помолчав, спросила: – Вы принимаете лекарства, которые я вам прописала?
– Вы имеете в виду те бесполезные пилюли, которые Селеста купила в вашей аптеке и которыми она теперь каждое утро и каждый вечер меня пичкает?
– Упрямый старый осел! – в сердцах воскликнула Мэгги. – Вы не желаете ничего слышать о Кэле, хорошо, я не буду навязывать вам свое мнение, но то, что касается вашего здоровья…
– Я знаю, вы доктор, и я должен беспрекословно слушаться вас, – перебил ее Бак.
– Вот именно, черт побери! – воскликнула Мэгги и, переведя дыхание, продолжала: – Когда будете в городе, не забудьте заехать ко мне на очередной осмотр.
– Ноя…
– Никаких «но»! – прикрикнула она на него. – До свидания.
Не дожидаясь ответа, Мэгги повернулась и, спустившись с крыльца, решительным шагом направилась к своей коляске. Бак проводил ее сумрачным взглядом. Ему не понравилось то, что она назвала его старым упрямым ослом!
Впрочем, Баку давно уже было безразлично, что говорили о нем люди. Он остался равнодушным к словам Мэгги о том, что Кэл вел себя как опытный ковбой и дал отпор ворам. Бак все еще винил своего старшего сына в гибели сестры и не считал его достойным человеком, которым может гордиться отец…
– Тебе угрожает серьезная опасность, Пруденс, – сказал Кэл. – Я не хочу, чтобы ты оставалась одна в усадьбе, когда мы уезжаем по делам из дома.
Они только что поужинали, и когда женщина вышла во двор, чтобы выбросить объедки, Кэл последовал за ней. Он хотел воспользоваться редкой возможностью остаться наедине с Пруденс и поговорить с ней без свидетелей. Джереми в это время находился в сарае вместе с Уинстоном и Ларри, которые осматривали заболевшую лошадь.
Кэл не знал, как ему вести себя с вдовой. Вчера ночью у загона она была очень напугана, увидев трупы воров. Она доверчиво прижималась к Кэлу, ища защиты и утешения в его объятиях, и не обращала внимания на ковбоев, смущенно отводивших от них взгляды. Но наутро все изменилось. Пруденс снова замкнулась и старалась держаться подальше от Кэла. Она прятала от него глаза и избегала оставаться с ним наедине.
Внимательно вглядевшись в ее лицо, Кэл почувствовал, как у него сжалось сердце. Он не знал, как достучаться до Пруденс, как заставить ее поверить в его искренность. По ее глазам он видел, что она испытывает к нему пылкие чувства. Но почему Пруденс скрывает их? Сам он ничего не таил от нее. Одного ее прикосновения было достаточно, чтобы воспламенить в нем страсть. Он и сейчас сгорал от желания заключить ее в объятия. Однако Кэл знал, что должен сдерживать свои эмоции. Пруденс была не готова ответить ему любовью на любовь.
Кэл не стал бы искать удобного случая поговорить с ней наедине, если бы его не тревожило создавшееся положение. Он боялся за жизнь Пруденс и поэтому, несмотря на ее холодность, хотел обсудить с ней вопрос ее безопасности.
– Я хочу, чтобы вы с Джереми перебрались на время в город, – заявил он.
– Это еще зачем?
– Вам не следует оставаться на ранчо.
– Ты хочешь сказать, что мы должны опасаться нового набега?
Кэл молча кивнул.
– А я думаю, что они больше не сунутся сюда, – заявила Пруденс.
– Мы не можем быть в этом уверены.
– Но ведь они теперь знают, что мое стадо охраняется.
– Сегодня утром, когда я отвозил в город тела воров, я принял важное решение, Пруденс. Я уже послал телеграмму на железнодорожную станцию с просьбой выделить нам вагон для погрузки скота.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь? – всполошилась Пруденс.
– Нам удалось собрать большое стадо, которое мы могли бы продать на рынке. Конечно, с этим можно было бы не спешить, но я боюсь, что к нам снова явятся воры. Кроме того, тебе нужны деньги, чтобы отдать долги. Сейчас хорошие цены на скот, этим надо воспользоваться. Одним словом, я решил, что в конце этой недели мы начнем перегонять стадо к железнодорожной станции.
– О Боже…
– А это значит, что мы будем отсутствовать несколько дней. Возможно, даже целую неделю. Не знаю, сколько времени нам потребуется на то, чтобы перегнать стадо. Вы с Джереми не должны оставаться одни на ранчо. Это опасно. Слухи о том, что все мужчины покинули «Скалистый Запад», быстро распространятся по округе. Бандиты могут снова появиться здесь и попытаться отомстить за своих приятелей.
– У меня есть ружье.
– Нет, Пруденс…
Вскинув голову, она с вызывающим видом посмотрела на Кэла.
– «Скалистый Запад» – наш дом. Безопасно здесь или нет, мне все равно. Мы останемся на ранчо.
– Не надо принимать поспешных решений. Сначала обдумай все хорошенько.
– Я уже сказала…
– Мы не знаем, кто напал на твое ранчо и почему они это сделали, – перебил ее Кэл.
Пруденс промолчала.
– Эти люди могут вернуться, – добавил Кэл.
– В таком случае им не поздоровится. Я разберусь с ними.
– Выслушай меня, Пруденс, – сказал Кэл, схватив ее за руку. – Я не хочу, чтобы ты пострадала. Я должен знать, что вы с Джереми находитесь в безопасном месте, пока мы перегоняем скот. Какой толк в том, что ты будешь размахивать здесь ружьем, не умея даже целиться!
– Я смогу постоять за себя. Желваки заходили на скулах Кэла.
– Ну хорошо, допустим, это так, – начиная сердиться, сказал он. – Но ты уверена, что сможешь защитить Джереми?
– Я… – начала было Пруденс, но Кэл не дал ей договорить.
– Не упрямься! – воскликнул он. – Зачем вам подвергать себя такой серьезной опасности? Вы можете пожить несколько дней у Мэгги. Она с радостью приютит вас.
– Ну хорошо, – сказала Пруденс. Однако не успел Кэл вздохнуть с облегчением, как она тут же добавила: – Я отправлю Джереми к Мэгги, а сама поеду с вами.
– Ты с ума сошла? – изумился Кэл.
– Но ты же сам говорил, что мне надо осваивать фермерское дело. А научиться чему-либо можно, лишь наблюдая за работой опытных ковбоев и задавая им вопросы. Это твои слова, Кэл. Если же я останусь в городе, то так никогда и не увижу, как перегоняют и продают скот. Я не желаю сидеть сложа руки, пока ты будешь работать в поте лица. Это мое ранчо, не забывай об этом, Кэл. И я должна научиться управлять хозяйством.
