Стараясь не потревожить сон Доусона, Анжелика принялась выпутываться из одеяла Прежде всего следует одеться А уж потом разбудить техасца и потребовать, чтобы он доставил ее домой
Затаив дыхание, девушка попыталась соскользнуть со скамьи, однако не успела продвинуться и на долю дюйма, как обнаружила, что край одеяла не пускает ее Она раздраженно обернулась и увидела, что это Гарет навалился на одеяло всем телом Сосредоточенно нахмурившись, Анжелика слегка потянула край на себя Одеяло вроде бы подалось, и она потянула смелее Ну же, еще пару дюймов – и она сможет спокойно покинуть скамью!
С ее губ уже был готов сорваться облегченный вздох, но тут вперед метнулась широкая ладонь, возвращая пленницу на место
– И куда это ты собралась?
Анжелика вздрогнула и наткнулась на настороженный взгляд Едва заметно улыбнувшись, Гарет подтащил ее поближе, возродив воспоминания, от которых Анжелика предпочла бы избавиться вовсе
– Дорогая, по-моему, ты слишком спешишь Так чудесно проснуться, сжимая тебя в объятиях Мне кажется, что
– Поверьте, меня совершенно не волнует, что вам кажется, сеньор Доусон! – выпалила Анжелика – Зато меня очень волнует, что могут подумать другие и как что отразится на моей работе У меня нет желания давать донне Тереке повод для увольнения
– Анжелика, а ты не запоздала с сожалениями о своей загубленной репутации? По-моему, подумать о ней следовало задолго до того, как в Реал-дель-Монте приехал я Может, в этом случае тебе и удалось бы хоть кого-то заставить поверить, что ты на самом деле невинная малютка
– Я ведь уже сказала вам, что мне безразличны ваши домыслы, – язвительно улыбнулась Анжелика Ни за что на свете она не позволит техасцу догадаться, как глубоко ранят его слова! – Ну, с вашего позволения, я сейчас встану…
Гарет моментально убрал руку с ее спины, но продолжал сжимать край одеяла и с напускным простодушием заверил:
– Да разве я тебе мешаю?
Скрипнув зубами от ярости, Анжелика взглядом указала ему на одеяло.
– Стало быть, ты у нас целомудренная девица? – Лицо Гарета окаменело, как и рука, сжимавшая одеяло. И, с оскорбительным выражением окинув ее взглядом, он добавил: – Может, хватит притворяться?
Чувствуя, что сейчас взорвется, Анжелика попыталась вложить во взгляд всю свою ярость, но вскоре отвела глаза. Техасец явно был способен поверить только тому, чему хотел верить. Ну что ж, вольному воля. Нарочито лениво прикрыв глаза, Анжелика заметила, что техасец напрягся от возбуждения, и рассмеялась низким грудным смехом:
– Конечно, я просто веду умелую игру, чтобы заставить вас заплатить столько, сколько захочу. Не так ли?
Гарет неожиданно схватил ее за волосы и наклонился так близко, что у Анжелики захватило дух. Затем он хрипло прошептал:
– Милая, но тогда ты действительно теряешь время. Ибо я отлично успел рассмотреть все, что ты могла бы предложить!
Покраснев, Анжелика не сразу нашлась что сказать и попыталась отодвинуться.
– Ах, значит, вы наконец-то смогли дать волю рукам?
– Дать волю рукам… – бесстрастно повторил Гарет. – То, что я спас кое-кого от урагана, вам, мэм, угодно назвать распусканием рук! И мне, наверное, стоит покорно поблагодарить за такой комплимент? – Гарет продолжал все более запальчиво: – Но не воображай, будто я овладел тобою, пока ты не понимала, что происходит! Ни разу в жизни мне не приходилось брать женщину силой. И не думай, что я изменю своим правилам ради тебя – будь ты в сознании или без. Нечего тешить себя иллюзиями, будто тебе удастся распалить меня до такого состояния! Как бы я ни желал тебя, у меня всегда хватит сил вежливо поднять шляпу и сказать «адью» – прежде, чем я дойду до такого.
Сильно сомневаясь про себя, что действительно способен на такое, Гарет заглянул ей в лицо. Сначала в серебристых глазах полыхал один лишь гнев, но вот они решительно сверкнули.
– Ну что ж, сеньор Доусон, вам удалось убедить меня, а значит, нет более нужды заботиться о приличиях.
И Анжелика, набравшись дерзости, одним движением скинула одеяло и вскочила. Ее колени вот-вот могли предательски задрожать и подогнуться, однако она изо всех сил делала вид, будто ей все нипочем. Она не спеша полюбовалась его растерянной физиономией, широкими плечами и грудью, затем взгляд ее скользнул ниже.
– О да, сеньор Доусон, теперь я вижу, что вы безупречно владеете своим телом. И доказательство этого становится все больше с каждой минутой!
Физиономия техасца заалела как маков цвет, и Анжелика, ехидно рассмеявшись, потянулась за одеждой, очень надеясь, что он не заметит, как дрожат ее руки.
Одевшись, она решилась снова повернуться к Гарету, который тоже успел натянуть рубашку и сюртук, но все еще не мог вымолвить ни слова и не отводил от нее горящего взгляда.
– А теперь я бы хотела вернуться на асиенду, сеньор Доусон. Это не значит, что я прошу вас везти меня до самого дома… достаточно оказаться где-то поблизости. Потом я с удовольствием пройдусь пешком.
– Ну уж нет, Анжелика. Я непременно удостоверюсь, что ты попала домой. Мне нелегко было привести тебя в чувство прошлой ночью, и я не желаю, чтобы все пошло насмарку. А кроме того, вряд ли имеет смысл делать вид, будто ты провела ночь не со мной. Твои старики, должно быть, давно привыкли к таким вот неожиданным отлучкам…
Анжелика прикусила язык. Поскольку не имело смысла тратить время на бесплодные споры, она попросту направилась к двери. Выйдя, она в нерешительности застыла возле огромного жеребца, не желая снова унижаться до просьб. Однако через минуту сильные руки посадили ее на спину коня. Затем Гарет ловко приторочил на место седельные сумки, вскочил в седло, обхватил ее за талию, и они тронулись.
Ярко-синее небо безмятежно сияло у них над головами – как будто вчерашней бури не было и в помине. О недавнем разгуле стихий можно было догадаться разве что по необычной чистоте и свежести омытой дождем природы и крупным каплям, там и сям сверкавшим всеми цветами радуги. Анжелика попыталась прикинуть, как высоко успело подняться на небе солнце, и с трудом сдерживала нетерпение – как назло, техасец пустил коня едва ли не шагом.
Они проделали изрядную часть пути, как вдруг Гарет переложил поводья в ту руку, которой придерживал свою спутницу, и запустил пальцы в тугой узел ее волос. Анжелика упрямо молчала, пока ей на лицо не упали первые пряди.
– Что вы делаете? – безуспешно пытаясь отвести в сторону его руку, воскликнула Анжелика.
Однако Гарет как ни в чем не бывало продолжал свое занятие, покуда получившие свободу чудесные локоны не рассыпались по плечам. Тогда он с наслаждением запустил пальцы в шелковистые темные пряди.
– Мне больно! Перестаньте!
– Ты же сама твердишь, что тебе на меня наплевать, – ответил Гарет. – Однако тебе не наплевать на то. что другие могут заподозрить, будто нынче утром у тебя на уме было что-то иное, кроме обычного туалета.
