Донна Тереза снова оглянулась на мужа, по-прежнему хранившего молчание.
– Вот видишь, Анжелика, у тебя больше не осталось защитников. Даже падре Мануэль не сумеет теперь меня разубедить. Я больше не в состоянии предоставлять тебе все новые и новые возможности исправиться, ибо не нахожу в тебе ответного рвения. Анжелика, ты можешь идти. Отныне ты лишена чести считать себя моей служанкой.
С трудом отдавая себе отчет в происходящем, Анжелика поклонилась и вышла из библиотеки. Она машинально закрыла за собой дверь и двинулась прочь по коридору, пока ее не остановил знакомый окрик. Она и опомниться не успела, как оказалась в утренней гостиной Анжелика испуганно оглянулась – перед ней стоял Эстебан.
– Итак, ты получила выволочку от матери и уходишь как ни в чем не бывало! – яростно зашипел Аррикальд. – Браво, Анжелика! Ну, от меня ты так просто не отделаешься! Сука!
Не в силах больше сдерживаться, Эстебан залепил ей такую пощечину, что голова ее дернулась. Выждав мгновение, он стал ее бить, раз за разом, не позволяя уклониться или отступить. Ничего не соображающая, измученная горем и болью, Анжелика только и смогла, что поглубже вздохнуть, чувствуя, что вот-вот провалится в какую-то темную бездну.
– Нет!!! Не смей падать в обморок! Тебе придется выслушать все, что я скажу!
Тут Эстебан рванул ее к себе, схватил за волосы и запрокинул голову. Жадные губы впились ей в рот. Он намеренно причинял ей боль, упиваясь собственной безнаказанностью и властью. Наконец он отпрянул и выпалил:
– Тебя вышвырнули отсюда, и больше никто не возьмет тебя на работу. Но я могу спасти тебя. У меня есть план. – Он снова жадно поцеловал ее, укусив до крови. – Смотри не упади от счастья: ведь я вернулся с полдороги только ради тебя, ради тебя одной! Я собираюсь взять тебя в Мехико, Анжелика! Понимаешь, до чего ты меня довела, коли я решился на такое? Мне пришлось обманывать этих святых людей – сеньоров Валентин, и ужасно страдать от поездки верхом – и все из-за тебя, маленькая шлюшка! А когда я вернулся, то узнал, что ты на два дня сбежала с каким-то техасцем! – Ей было больно, ужасно больно, но Анжелика почти не сопротивлялась. Какая теперь разница? Бесполезно, все бесполезно…
– Ты что, не слышишь? Завтра утром мы вместе уедем в столицу! Мамаша, конечно, станет на дыбы, но твои родители вряд ли будут возражать. Отпустили же тебя с техасцем! По крайней мере на этот раз ты окажешься в более пристойном обществе… А в Мехико ты поселишься в моей квартире… и станешь моей любовницей. Я дам тебе возможность проявить свои таланты и сам научу тому, как лучше всего сделать меня счастливым. О, это будет замечательно! – Только тут до его распаленного мозга дошло, что собеседница не отвечает ни слова и даже не делает попыток вырваться. Он встряхнул ее как куклу и с яростью прошипел: – Ты не оглохла, шлюха? Ты слышала, что я сказал?
– Д-да, я слышала вас, – запинаясь, пробормотала Анжелика: оказывается, язык ее тоже онемел от ужаса.
– И что ты на это ответишь? Ну же, я желаю услышать ответ!
С трудом переведя дух, она пробормотала:
– А сколько… вы заплатите?
Эстебан на миг онемел от удивления. Но тут же захохотал:
– Заплачу?! Сколько я заплачу?.. Ты что, всерьез смеешь торговаться?
– Дон Эстебан, мне все равно, что вам угодно будет сделать со мной, – отважно начала Анжелика. – У меня все равно нет будущего. У меня, но не у моего брата. Если я получу от вас достаточно, чтобы отвезти Карлоса к врачу в Мехико, – я стану вашей… спутницей по доброй воле.
– Тебе все равно придется Поехать со мной, шлюха! Уж я позабочусь, чтобы ты не смогла отвертеться! Твоя семья такая бедная, такая беззащитная, верно?.. И в особенности твой несчастный, больной братик…
– Но если вы заплатите мне, дон Эстебан, я буду стараться услужить вам как можно лучше, – упрямо продол– жала она, борясь с подступающей тошнотой. – Я стану покорной ученицей в ваших руках. Я приложу все силы для того, чтобы воплотились ваши самые невероятные мечты…
– Сука… сука… – выпалил Эстебан, проклиная предательски наливавшиеся кровью чресла. – Твои слова… они возбуждают меня не хуже, чем твое тело. – И, окинув это самое тело еще одним жадным взором, Эстебан решительно кивнул: – Так и быть, ты получишь деньги. Завтра утром, перед отъездом, я отдам их тебе и прослежу, чтобы они попали в руки твоей матери – не меньшей суки, чем ты! А потом мы уедем, Анжелика, и ты станешь мне служить. И своими услугами вдесятеро окупишь то, что я потрачу на тебя. Ты поняла меня, шлюха?
Анжелика едва слышно отвечала, стараясь не обращать внимания на тискавшие грудь грубые руки.
– Да, я все поняла.
Восторг, запылавший в его глазах, едва не лишил Анжелику самообладания, как вдруг в коридоре раздался голос донны Терезы:
– Эстебан.. Эстебан…
Эстебан, выругавшись, отпихнул свою жертву. Осторожно выглянув в ту дверь, что вела в патио, он приказал:
– Проваливай! Убирайся отсюда, да поживее! Завтра на рассвете я за тобой приеду. Будь наготове, Анжелика, не то…
– Да, я буду готова, дон Эстебан.
И она опрометью бросилась прочь. Никто не заметил, как она промчалась через патио, выскочила в сад и кинулась по тропинке к дому.
Гарет посмотрел на безоблачный небосвод и нахмурился. Так и есть: давно перевалило аа полдень. В дорожном платье, с пристегнутой к ремню кобурой он спустился по парадной лестнице асиенды Аррикальдов и увидел дона Энрике и донну Терезу, ждущих его во дворе. Надежно приторочив саквояж к седлу, он повернулся к хозяевам.
– Большое спасибо за все, дон Энрике. – Доусон протянул старшему Аррикальду руку. – и вам, донна Тереза. Вы были настолько добры, что не просто оказали мне гостеприимство, но и позволили воспользоваться услугами ваших инженеров.
– Мы сделали что с радостью, Гарет. Подтверждая слова супруга заученной улыбкой, донна Тереза чопорно выпрямилась.
– Смею надеяться, что не причинил вам излишних хлопот своим присутствием. С моей стороны это было бы крайней неблагодарностью.
– Вы наш гость, Гарет, – сказала донна Тереза, и взгляд ее маленьких глаз был намного красноречивее вежливых слов. – А поведение наших гостей не подлежит обсуждению. Это нашей челяди необходимо строго подчиняться заведенному в доме порядку. А вас мы всегда рады видеть.
В словах донны Терезы прозвучал более чем прозрачный намек, и Гарет нахмурился. Если бы Анжелика не приняла от него эти чертовы золотые, он бы наверняка кинулся ее защищать. Но сейчас что-то не позволило Доусону сделать это. В конце концов Анжелика исправно получала условленную плату. Сделка есть сделка.
– Ты что же, решил уехать втихаря, не попрощавшись, Гарет?
Все трое мгновенно обернулись в сторону Эстебана, неожиданно появившегося в парадных дверях. Ослепительно улыбаясь, он приблизился к ним.
– Мне казалось, мы уже попрощались, Эстебан.
