Вряд ли сам президент мог утратить обычную дальновидность и намеренно провоцировать столь взрывоопасную ситуацию – как бы ни гневался он на мятежный штат. Нет, он бы пустил в ход обычную политику глубокомысленных поз и пустых обещаний, и одного его обаяния хватило бы, чтобы погасить пожар на побережье. Однако господину президенту не дано присутствовать одновременно повсюду. А присутствие здесь капитана Томпсона может обойтись чрезвычайно дорого.
Тем временем толпа возле таможни росла, и недовольство росло вместе с ней. По приказу капитана Томпсона солдаты принялись разгонять крикунов, пуская в ход приклады винтовок Эстебан перевел взгляд с разъяренных горожан на надутого как индюк капитана Томпсона. Рано или поздно здесь прольется кровь, и что добавит пыла в речи сторонников Партии войны!
Не в силах долее наблюдать за этим идиотизмом, Эстебан круто развернулся и зашагал в сторону города. При этом он не забыл прихватить с собой двух телохранителей – полковничий мундир мог подействовать на возбужденных жителей, как красная тряпка на быка.
Убедившись, что телохранители следуют за ним по пятам, Эстебан прибавил шагу, машинально поглаживая холеные усы. Нет, он не позволит идиоту Томпсону утянуть с собой на дно и его, Эстебана. Его действия обречены на провал, а Эстебан привык находиться на победившей стороне.
Следует проявить изворотливость и поскорее отбыть в столицу. Слишком многое поставлено на карту… его будущее, его удача, и что самое важное – его месть. И ведь он подобрался так близко, совсем близко к своей цели. Он в Техасе, всего в нескольких днях езды от ранчо Доусона – но его время пока не пришло. Он еще не наделен той полнотой власти, о которой мечтал. Все его неприятности покажутся смешными по сравнению с тем наслаждением, которое испытает Эстебан, разнеся в пух и прах хваленое ранчо, процветанию которого Гарет Доусон посвятил большую часть жизни. И тогда к ногам овеянного славой блестящего стратега и политика упадет строптивая маленькая шлюха. О да, сладость его мести искупит все нынешние муки!
Анжелика прикрыла ладонью глаза и постаралась всмотреться в знойное марево. Август принес невероятную жару и влажность, и дышать стало практически нечем. Перед сном, в краткие мгновения полузабытья, в памяти все чаще стало всплывать ее детство. Но Анжелику не радовали эти зыбкие картины. Они оказались тесно связаны с непроглядной тьмой по-прежнему мучивших ее кошмаров.
Однако Гарет оставался верен данному слову. И Анжелика с благодарностью вспомнила, как всю ночь его сильные руки служили защитой от удушающего страха и липкой тьмы, вытеснявшей воздух из легких. Его руки не отпускали Ан– желику… его ласковый голос возвращал ощущение реальности, безопасности… а его сила служила преградой неведомому ужасу, выползавшему из кошмарной бездны.
Насколько хватало глаз, не было видно ни одной живой души, и Анжелика снова повернулась к извилистой дороге, по которой недавно уехал Гарет. С самого утра он вместе с ковбоями отправился в город. Их игривое настроение изрядно тревожило Марию. Ее взгляд, брошенный Чарли на прощание, говорил о том, что мексиканка не ждет от мужниных похождений ничего хорошего – как, впрочем, и не надеется, что укоризненный взор может удержать его от глупостей.
За тот месяц, что Анжелика провела в «Круге Д», между ней и служанками установились вполне терпимые отношения. Ее расторопность и трудолюбие были оценены по достоинству – несмотря на странные отношения с Гаретом. Она по-прежнему не уступала его просьбам и каждое утро возвращалась в свою каморку возле кухни, хотя ночи проводила в его постели. Только это позволяло ей смириться со своим положением, хотя Гарета сильно раздражало ее упрямство. Вот и сейчас его горячие мольбы еще звучали в ее ушах:
– Анжелика, я не хочу, чтобы ты уходила. Я хочу просыпаться, сжимая тебя в объятиях. Наплевать, кто что скажет и подумает. Ты моя, ты все равно моя…
Но в конце концов ее упорство вывело его из себя. Посыпались гневные упреки и обвинения. Анжелика весь день терзалась от обиды: бешеная, беспочвенная ревность, какие-то невероятные подозрения – и это после их прекрасных, полных любви ночей! Уязвленная до глубины души, она много чего наговорила в ответ. В итоге они расстались врагами.
Уезжая в город, Гарет даже не оглянулся в ее сторону. Его холодность заставила Анжелику подумать, что недолгая связь подошла к концу. Однако Софи уверяла, что ежемесячная отлучка – не более как дань традиции. В день выплаты жалованья ковбоям непременно нужно проветриться в городе, провести вечер за зеленым сукном в казино у Джима Кроу или в обществе щедрых на любовь леди из иных заведений. Если верить Софи. Гарет никогда не упускал возмож– ности повеселиться вместе со своими ковбоями, и нынешний день – тому доказательство.
Правда, еще до того, как они успели разругаться. Гарет пообещал справиться на почте, нет ли письма для Анжелики. Она ведь так и не получила ответа на свое послание… и ничего не знает о своих близких. Измученная неизвестностью, она готова была вообразить бог знает какие ужасы и сгорала от нетерпения удостовериться, что дома все в порядке.
Ослепительный золотисто-алый диск солнца коснулся горизонта, и Анжелика тяжело вздохнула Еще один день… еще целый бесконечный день придется ждать письма из дому Она ни за что не призналась бы. что ее подавленное настроение вызвано не только отсутствием письма. Ну что ж, придется возвратиться в дом и попытаться отвлечься от грустных мыслей.
Ее мало утешало даже то, что сегодня она наравне с остальными получила первое жалованье. И припрятала все до поры до времени у себя в каморке. Первый вклад в ту сумму, с которой она отправится назад, в Реал-дель-Монте. Она твердо решила, что сохранит все до пенни – кроме расходов на переписку. Остальное пойдет на семейные нужды. Год на чужбине, год страхов и неопределенности не будет потрачен зря. Она заработает на лучшую жизнь трем самым любимым на свете людям, тем, кто жертвовал ради нее столь многим.
По мере того как опускалось за горизонт солнце, падало и настроение Анжелики. И когда она перешагнула порог непривычно безлюдной кухни, на душе у нее было так же пусто и постыло,
Кто-то осторожно коснулся ее во тьме, и Анжелика мигом проснулась. Она не сразу различила темный силуэт, стоявший на коленях возле кровати. Тихий испуганный возглас был заглушен жадным поцелуем, пропитанным незнакомыми запахами табака и алкоголя, и Анжелика попыталась вырваться, но не смогла ничего поделать с железными объяти– ями огромной тени. Правда, ей удалось отвернуться, чтобы набрать в грудь воздуха для испуганного вопля, как вдруг Гарет осведомился заплетающимся языком:
– Все еще злишься, Анжелика?
– Гарет?!
– Ты разочарована?
– Гарет, ты опять говоришь какую-то ерунду.
– Неужели? А ну отвечай, когда спрашивают!
– Нет, я не разочарована.
– А вот это хорошо, потому что ты отвадила меня от всех остальных женщин, и за это я собираюсь отвадить от тебя всех остальных мужчин!
– Гарет…
