Потрясенный откровенностью, с которой Санта-Анна передал выдвинутые против Остина обвинения, Девон с минуту колебался, прежде чем ответить:
– А вы беседовали с полковником Остином лично, Антонио? Не пытались узнать его мнение на этот счет? Вы же сами сказали, что это кристально честный человек. Его преданность бывшему правительству ни у кого не вызывала сомнений.
– Нет, Девон, не говорил. Признаюсь, что, хотя полковник и сидит в тюрьме в Мехико, я счел нужным внимательно изучить документы, прежде чем что-либо предпринимать. Я понимаю ваше беспокойство и сочувствую вашему стремлению освободить друга. Однако против полковника Остина выдвинуты слишком серьезные обвинения, чтобы я мог для него что-нибудь сделать.
– Но ведь он не имеет возможности защититься от этих обвинений! Он заключен под стражу… лишен возможности общаться с кем бы то ни было! Разве каждый свободный человек не имеет права на защиту? Я уверен, вы понимаете, насколько это несправедливо!
– Ничего подобного, Девон! – резко возразил Санта-Анна и тут же, почувствовав, что теряет контроль над собой, замолчал, чтобы немного успокоиться. – В то же время я не собираюсь делать вид, что не обратил внимания на вашу просьбу, и поэтому дам вам совет. Положение вашего друга усугубляется еще сообщением главного надзирателя Салтильо о том, что полковник, пребывая в заключении, позволил себе ряд подстрекательских высказываний. Чтобы доказать вам свое сочувствие, я напишу письмо генералу Непочино с приказом оказывать вам всяческое содействие в расследовании этого дела. Если вы сумеете убедить его в том, что он неправильно понял заявление полковника Остина при аресте, то для полковника это будет иметь благоприятное значение. В любом случае, когда вы вернетесь, я позволю вам посетить вашего друга, с тем чтобы вы могли разработать линию защиты для суда.
Не сомневаясь более в том, что Санта-Анна готов использовать малейший шанс, только бы оттянуть решение этого вопроса, Девон изо всех сил старался сдержать бушевавший в нем гнев.
– Завтра, Антонио? Салтильо находится по меньшей мере в двухстах милях отсюда. Мне хотелось бы иметь в запасе побольше времени на подготовку к столь длительному путешествию.
– Мои люди уезжают завтра в четыре часа утра. У них очень ответственное поручение, которое не терпит отлагательств. Я уверен, Девон, что сейчас в Мехико нет вопроса важнее, чем судьба вашего друга!
Санта-Анна смотрел на Девона вызывающе, словно подстрекая его сказать, что тот же самый вопрос почему-то не казался никому важным в течение четырех месяцев с момента ареста полковника. Молодой человек сдержался. В ожидании ответа президент продолжал рассматривать Девона, и от его внимательного взгляда не укрылось, как напрягся подбородок техасца, когда он обманчиво спокойным голосом проговорил:
– Да, вы правы, Антонио, нет ничего важнее судьбы моего друга, а посему в Мехико меня ничто не держит. Завтра утром я уеду вместе с вашими людьми.
– Отлично! – Явно обрадованный тем, что так легко достиг цели, Санта-Анна решительно поднялся со стула. – В таком случае вам сейчас лучше вернуться домой, чтобы собраться в дорогу. Поезжайте с Богом, друг мой. Как только вернетесь, сразу же свяжитесь со мной, и я устрою для вас встречу с полковником Остином.
Коротко пожав протянутую ему руку, Девон сухо проговорил:
– Будьте уверены, Антонио, я именно так и поступлю.
Чувствуя, как по телу разливается теплое чувство удовлетворения, Санта-Анна проводил глазами высокую фигуру техасца, пока за ним не закрылась дверь. Ему снова удалось провернуть дело с выгодой для себя… снова он одним выстрелом убил двух зайцев. А дело заключалось в том, чтобы убрать Девона Говарда из Мехико. При воспоминании о том, какими нежными интимными взглядами Моргана обменивалась с Девоном накануне в доме генерала Эскобара, президент переменился в лице. Да, надо было пораньше навестить Моргану, но он не делал этого из соображений приличий. Техасец нагло попытался втереться в доверие к Моргане, пока та выздоравливала. Раньше Антонио замечал, что молодые люди находятся в состоянии вражды, но не придавал этому значения. Теперь же, когда Говарда не будет в городе в течение по меньшей мере четырех недель, он получит возможность вытеснить его из мыслей девушки. Да, он давно уже решил, что ни с кем не будет делить Моргану Пирс – красивая американка должна принадлежать ему одному. И он не потерпит вмешательства в свои планы. Президента не волновало, что Говард догадался об истинной причине столь резкой перемены в деле полковника. Это лишний раз доказывало безраздельную власть Санта-Анны над всеми и всем в этой стране. Говард не осмелится противоречить из опасения повредить репутации молодой девушки. Да, Антонио Санта-Анна неуязвим. Он, как всегда, на коне.
Легкий прохладный ветерок шелестел густой листвой деревьев за окном, наполняя гостиную сладким ароматом спелых фруктов. Проникавшие сквозь ветви солнечные лучи сплели причудливый кружевной узор на блестящих каштановых локонах Морганы, придав ее красоте особое очарование. Ясные карие глаза невидящим взглядом смотрели на сидящего напротив мужчину. Не вслушиваясь в его слова, она поднесла руку к горлу. Дотронувшись до края заживающей раны, девушка поморщилась и нахмурилась. Доктор Савелл несколько дней назад разрешил ей ходить без повязки, но она до сих пор не могла привыкнуть к этому. Моргана немного смущалась тонкого шрама, тянувшегося через всю шею, но решила, что повязка слишком напоминает ей об ужасном происшествии и будет лучше, если она обойдется без нее.
– Дорогая… ваши мысли где-то далеко.
Покраснев от справедливости замечания, девушка взглянула в темные глаза Антонио Санта-Анны.
– Ох, простите, Антонио… Стоит мне дотронуться до шрама, как я вспоминаю… – Девушка осеклась, закусив губу в раскаянии за свое невежливое поведение. С тех пор как неделю назад президент впервые навестил ее, он почему-то взял за правило каждый день провожать дядю Мануэля до дома, чтобы справиться о ее здоровье.
Забота Антонио глубоко трогала девушку, и тем более ей было стыдно, что она постоянно отвлекалась. Не в силах подобрать слов, она умоляюще взглянула на президента.
Наклонившись вперед с выражением безграничной нежности на серьезном лице, Антонио погладил девушку по щеке, глубоко поразив ее интимностью этого жеста.
– Ничего страшного, querida, не волнуйтесь. Я до сих пор виню себя зато, что допустил нападение на вас в своей стране. А еще я отношусь к вам с искренней теплотой, потому и навещаю каждый день.
Остро ощущая, как гладкая мужская ладонь продолжает ласкать ее щеку, Моргана с улыбкой ответила:
– Вы слишком добры и заботливы, Антонио. Не можете же вы отвечать за поступки каждого жителя вашей прекрасной страны.
– Ах, querida, теперь вы слишком добры.
В темных глазах, скользнувших по лицу девушки, зажегся странный блеск, от которого кровь прилила у нее к щекам. Тетя Изабелла с дядей Мануэлем вышли из комнаты несколько минут назад, предоставив племяннице в одиночку развлекать именитого гостя. А она не оправдала доверия тетушки, позволив себе предаться собственным мыслям во время разговора с президентом Санта-Анной! Она в последнее время вообще была очень рассеянной…
