Искренне тронутая его словами, Моргана с огромной теплотой посмотрела в красивое лицо Антонио:
– Вам несказанно повезло, что вы правите страной, которой можете гордиться.
– Ах, querida, дело не только в этом. – В глазах Санта-Анны появился странный блеск, и он горячо продолжил: – В глубине души я всегда знал, что рожден управлять этой страной, и именно этому я посвятил всю свою жизнь. Все в Мексике дорого мне – ее красота, ее народ, – и я не сомневаюсь, что мое предназначение в том, чтобы привести мой народ к счастливому будущему. – Вытянув вперед руки ладонями вверх и растопырив пальцы, Санта-Анна с чувством проговорил: – Судьба многих людей заключена в моих руках, querida, и осознание этого тяжким бременем лежит у меня на душе.
– Но вы ведь так замечательно справляетесь со своими обязанностями, Антонио! Люди любят вас… вам удалось вывести Фариаса на чистую воду… дядя Мануэль говорит, что, пока вы находились на лечении в Манга-де-Клаво, Фариас ввергнул страну в хаос.
– Да, querida, я достиг всего этого потому, что обладаю способностью предвидеть ход событий.
Потрясенная уверенностью, звучавшей в его словах, Моргана присела на камень на краю поляны, не отрывая глаз от лица Санта-Анны, который опустился рядом с ней.
– Город, в котором я родился, это своего рода прибежище для моего народа… прибежище, где можно укрыться от эпидемии чумы, которая каждый год в течение длительного периода времени держит в страхе жителей Веракруса. Халапа, или «вода в песках», querida, расположена высоко в горах, где ее не достают ветры. Климат там просто идеальный: зерно можно сеять каждый месяц. Кофейные, апельсиновые и банановые плантации видны с центральной площади, а манговые деревья растут повсюду. А всего в нескольких милях от города, на краю плато, зреют обильные урожаи персиков, яблок и злаков. Кроме того, Халапа – благословенный город, многоцветный и величественный. Алые и фиолетовые бугенвиллеи, азалии, георгины, герань, розы, циннии, гвоздики, бегонии и орхидеи растут прямо у дороги. Я родился в самом лучшем – городе Мексики, Моргана. Мой отец занимался недвижимостью, и мне с детства была уготована карьера купца. Но я с самого начала знал, что не могу быть продавцом. – Презрительная ухмылка, искривившая губы Антонио, ясно свидетельствовала об отношении к мещанскому занятию, которое прочили ему родители. – В четырнадцать лет я стал кадетом пехотного полка Фихо-де-Веракрус. Уже через год принимал участие в боях с индейцами в жарких пограничных районах, и с тех пор неоднократно рисковал жизнью во имя родины. Теперь мой народ попросил меня стать его лидером. Я занял то положение, для которого был рожден, querida. Я знаю это также точно, как и то, что вы находитесь рядом со мной здесь и сейчас. Я уверен в том, что живу в Мехико и являюсь президентом страны, и точно так же уверен, что ваша судьба также быть здесь, Моргана.
– Антонио… я… я не знаю, что и сказать, кроме того, что благодарна вам за то, что приняли меня в свою страну…
– Более того, querida. – Темные глаза вдруг посерьезнели, и в них зажегся огонек уверенности. Санта-Анна обхватил лицо девушки ладонями и склонился над ней. – Более того, querida, твоя судьба быть здесь… сейчас… в моих объятиях…
– Антонио!
С чувством странного недоверия Моргана позволила прикоснуться к ее губам. Сначала его губы были мягкими и нежными, но постепенно становились более настойчивыми, а руки, обвившись вокруг талии девушки, прижали ее к твердой груди. Не в силах пошевелиться, вынужденная терпеть ласки ищущих губ, Моргана ощутила прилив страха. Почувствовав ее смущение, Санта-Анна ослабил объятия и принялся нежно, успокаивающе поглаживать девушку по спине.
Оторвавшись от ее губ, Санта-Анна стал покрывать легкими поцелуями щеки девушки, страстно шепча:
– Ты разве не чувствуешь, querida, что наша встреча была предначертана самой судьбой? Разве ты не поняла с самого начала, что неизбежно окажешься в моих объятиях?
– Нет, Антонио… – Чувствуя, как нежные вкрадчивые нотки в его голосе постепенно усыпляют ее бдительность, Моргана испугалась еще больше и попыталась высвободиться. – Нет, вы не правы… это нехорошо… донья Инесса… ей было бы очень больно, если бы она увидела нас здесь…
– Querida, Инесса принадлежит другому периоду моей жизни. Здесь, в столице, она абсолютно ничего для меня не значит. Здесь я являюсь слугой народа, я совсем не тот человек, который связан с ней узами брака. И именно здесь и сейчас мне необходимо твое присутствие, Моргана, чтобы наполнить мое существование… избавить от одиночества…
Тряхнув головой, чтобы не поддаться мягкой настойчивости его убедительного голоса, Моргана с чувством возразила:
– Нет… вы женатый человек, Антонио, и ваша супруга – прекрасная женщина. Я не хочу быть частью…
– Но ты уже часть меня, querida. – Бездонные черные глаза взирали на девушку с неприкрытым восхищением, а голос Санта-Анны приобрел почти гипнотические интонации. – Ты владеешь моими мыслями в течение многих дней и безраздельно царишь в моих мечтах долгими одинокими ночами. Именно тогда мне хочется держать тебя в объятиях, как сейчас. Именно тогда я мечтаю о том, чтобы ты была рядом и дала мне успокоение, в котором я так сильно нуждаюсь, сделала мою жизнь полной и значимой.
– Антонио, пожалуйста… – Чуть не плача от отчаяния, Моргана почувствовала, что ее сопротивление неумолимо тает под натиском речей Санта-Анны. Он взывал к ней так горячо, так искренне, его сила была столь абсолютной и всеобъемлющей, в его объятиях было так спокойно…
Подняв руку и проведя ладонью по щеке девушки, Антонио хрипло прошептал:
– Ну же, querida, доверься мне. Не прячься. Дай мне показать тебе, как хорошо нам может быть вдвоем…
Не дожидаясь согласия, Санта-Анна наклонил голову и вновь завладел ее губами. На этот раз он не встретил сопротивления. Не было ничего, кроме соприкосновения губ и тел, когда Санта-Анна поднял девушку на ноги и страстно привлек к себе. Странно, почему-то горячие поцелуи Антонио не вызывали и малой толики того сладостного волнения, которое пробуждали в ней ласки Девона. Все, что она ощущала, так это парализующую силу его мощной мужественной ауры. Как будто во сне Моргана позволила ему положить ее руки себе на плечи, чувствуя на лице и шее горячие влажные поцелуи, слушая слова любви. Ладонь мужчины опустилась ей на грудь. Наклонив голову, Санта-Анна уверенно проделал тот же путь губами. Прикосновение жадных губ к тонкой ткани блузки, то, как лихорадочно они принялись отыскивать пылающую вершинку груди, вернуло Моргану к действительности.
Резко высвободившись из мужских объятий, она мягко прошептала:
– Нет… пожалуйста, Антонио… прошу вас… я не могу этого сделать! Это неправильно… донья Инесса…
– Нет, querida, не отталкивай меня! – Страстный призыв в голосе, который привык командовать армиями, мольба в темных глазах, которым с легкостью покорялись тысячи людей, почти сумели побороть сопротивление девушки. Но вдруг перед ней возникло видение: другие глаза, светлые, пронзительные, впившиеся ей в лицо, исполненные презрения… Это спустило ее с небес на землю. Мгновенно покраснев, она вспомнила, какие волнующие ощущения возбуждали в ней прикосновения Девона, как бешено начинала пульсировать кровь, стоило ей оказаться в его объятиях. Нет! Не этих объятий она жаждала! Он не поставит себя в такое положение, при котором презрение во взгляде Девона будет оправдано, тем более что оно будет отражать ее собственное презрение к самой себе.
