– Нет, Антонио, прошу вас… – надломленным голосом проговорила Моргана и, дрожа всем телом, поспешно высвободилась. Неосознанно распалив его еще сильнее, она подняла исполненный сожаления взгляд на покрасневшее от страсти лицо Антонио: – При других обстоятельствах… – Внезапно осекшись, девушка с мольбой посмотрела на него.
Золотые искорки в ее влажных карих глазах разожгли в теле Антонио огонь, многократно усилив его желание. Однако его острый ум всегда умел брать верх над эмоциями. Имея за плечами многолетний опыт ведения стратегических наступлений, он понимал, что потерпит поражение, если будет продолжать настаивать.
Великим усилием воли он подавил в себе желание, взывая к терпению…
– Да, милая, сердечко мое, все, как ты пожелаешь. Ты слишком дорога мне, чтобы я мог сознательно причинить тебе боль. Пойдем… – Убрав с ее лица теплые каштановые пряди, он прошептал, глядя в ее хорошенькое личико: – Через несколько минут мы вернемся к тому месту, где оставили охранников. – С этими словами он подвел Моргану к лошади и легко поднял в седло. Взлетев в стремена одним движением, он натянул поводья, подъехал к Моргане и, протянув руку, нежно провел кончиками пальцев по ее щеке.
– Querida, мне достаточно просто быть рядом с тобой…
Не отрывая глаз от нее, он закончил про себя: «Пока достаточно, Моргана, но только пока…»
– Быстрее, Моргана, донья Изабелла ждет тебя. Танцы вот-вот начнутся!
Повинуясь Эгги, Моргана поправила мантилью, вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице во двор. Заметив откровенно неодобрительное выражение лица Эгги, она через силу улыбнулась. Девушка как могла оттягивала тот момент, когда надо было ехать на бал, потому что не могла избавиться от плохого предчувствия. Ужин по случаю праздника Тела Христова считался в городе особенным событием, а в доме генерала Эскобара он неизменно отмечался с размахом, как и в других семьях, где хозяин дома был назван в честь главного святого, Мануэля. Каждый год в особняке генерала устраивалось пышное торжество, и члены семьи и друзья танцевали всю ночь напролет. Однако в этом году преследовались одновременно две цели: кроме именин генерала, это был еще и первый выход в свет его племянницы. Думая о том, что скоро ей предстоит встретиться с представителями высшего общества Мехико, девушка ощущала, как внутри у нее что-то неприятно сжимается.
Не находя себе места от беспокойства, Моргана задержалась на верхних ступенях лестницы и оглядела толпу нарядных гостей внизу. Двор был со вкусом украшен букетами ароматных цветов, расставленными повсюду, и мерцавшими в вечерних сумерках яркими разноцветными фонариками. Из угла двора доносились приглушенные трели: музыканты в цветастых костюмах дожидались сигнала, когда можно будет начать играть легкую живую музыку. И все же девушка колебалась.
Не то чтобы она была не уверена в своем внешнем виде. Совсем наоборот. Тетя Изабелла без ведома племянницы купила ей специально для праздника новое красивое платье. Чтобы подчеркнуть молодость девушки, она выбрала платье из бледно-розового хлопка, которое казалось почти прозрачным благодаря изящному покрою. Открытые плечи привлекали взгляд, а недостаток украшений на облегающем лифе компенсировался широкими летящими рукавами, мягко спускавшимися на тонкие запястья девушки. Любимый парикмахер тети Изабеллы уложил блестящие каштановые локоны в высокую прическу, которую закрепил большим испанским гребнем. Красивую головку покрывала тонкая мантилья, подаренная Антонио во время первого официального визита.
Вот эта самая мантилья и не давала девушке покоя. Скорее всего, если она появится на таком важном мероприятии в подаренной им вещи, Антонио может подумать, что она питает к нему более глубокие чувства, чем те, что она старалась выказывать в течение последних двух недель. В последнее время между ними установились сложные взаимоотношения, и Моргане не хотелось еще больше усугублять ситуацию. Разумеется, Антонио вел себя как джентльмен. Сохраняя безупречность манер, он каждый раз встречался с ней на той самой тропинке, где они увиделись в то утро, когда Моргана отправилась на свою первую прогулку верхом. Хотя взгляд его и оставался исполненным страсти, он вел себя по отношению к девушке с неизменной вежливостью, и постепенно она искренне привязалась к загадочному мексиканцу, в чьих руках находилась судьба целого народа. Тем не менее перед ее внутренним взором то и дело вставали суровое, словно высеченное из камня лицо и синие глаза, светившиеся теплой улыбкой, от которой таяло сердце. Эти воспоминания мешали девушке наслаждаться своей новой жизнью. Будь проклят этот Девон Говард! Куда он подевался? Прошло уже достаточно времени с тех пор, как он уехал в Салтильо. Мог бы уже и вернуться! До сих пор от него не пришло ни одной весточки, и Моргана со страхом думала о том, что он исчез навсегда.
С виноватым видом оглядев толпу в поисках тети Изабеллы, девушка почти сразу заметила ее хрупкую фигурку рядом с внушительным генералом Эскобаром. От души радуясь тому, что президент радушно принял девушку и явно испытывал к ней теплые чувства, тетя с дядей уговорили Моргану надеть мантилью, и она согласилась, чтобы не возбуждать лишних подозрений. Она умолчала о признании, которое Антонио сделал ей в то памятное утро, понимая, что это осложнит ее положение в доме.
Поймав взгляд тети и послав ей быструю улыбку, Моргана спустилась по лестнице. Задержавшись дольше, она рисковала вызвать кривотолки, и чтобы не огорчать людей, которые радушно приняли ее в свою семью, она быстрым шагом подошла к тете с дядей.
– Моргана… querida… мы с дядей уже начали беспокоиться. – Мягкие карие глаза критично осмотрели ее с ног до головы. – Ты плохо себя чувствуешь?
– Нет, тетя Изабелла, все в порядке. Мне надо было подправить прическу, и это заняло больше времени, чем я рассчитывала. Боюсь, я настоящий нарцисс, который не в силах оторваться от зеркала!
С искренней привязанностью потрепав племянницу по щеке, Изабелла Эскобар мягко проговорила:
– Я знаю, какая ты на самом деле, Моргана. Эту хорошенькую головку нельзя назвать ни пустой, ни наполненной глупыми мыслями. Уверена, у тебя были причины для задержки. Кроме того, это твое личное дело. Не будем больше говорить об этом, mi hermosa sobrina.
[20]
Посмотрев на мужа с улыбкой, при виде которой его строгие суровые черты заметно смягчились, донья Изабелла ласково произнесла:
– Можешь дать знак музыкантам, Мануэль. Наша семья в сборе.
Генерал Мануэль коротко кивнул величественной седой головой, и во дворе послышались первые аккорды легкого веселого вальса, от которого у Морганы разом улучшилось настроение.
– Мануэль, ты, разумеется, откроешь бал с племянницей…
Прервав шепот тети Изабеллы, Моргана поспешно возразила:
– Нет, я хочу, чтобы мой первый бал в Мехико открыли двое людей, которые подарили мне новую жизнь в этой прекрасной стране. Пожалуйста, тетя Изабелла, мне так хочется посмотреть, как вы танцуете.
