И все же на этот раз политика меньше всего беспокоила майора Бэнкса. Перед его глазами мелькали сцены, в которых неизвестный мужчина в рваной одежде прижимал к себе его женщину. Видит Бог, если это правда, то он разорвет на маленькие кусочки их обоих.
Если же она решила изменить ему с доктором Чарлзом Уайтхоллом, им обоим также придется жестоко пожалеть об этом. Даже если Рива не любит его, она обязана хотя бы придерживаться того чертова соглашения, которое сама же с ним заключила. Она клялась, что все время, свободное от пребывания в госпитале рядом со своим тяжелобольным братом, будет проводить с ним. И что же? Едва ее брату стало немного лучше, едва появилась робкая надежда на то, что он пойдет на поправку, как она тут же решила предать его!
Но почему, почему, почему? Зачем ей понадобилось искать утешения в чужих объятиях, если он всеми силами жаждал ее утешить, успокоить, защитить ото всех невзгод этого мира?
Джефф был уверен, что с ним Рива обрела настоящее счастье и что никто другой не сумеет обращаться с ее неопытным юным телом, заставить ее взлететь к небесам от наслаждения так, как он. Он чувствовал себя готовым на что угодно, лишь бы Рива оставалась с ним. Даже этого доктора Уайтхолла он готов был терпеть рядом с ней, черт бы его побрал! Неужели же за все, что ему удалось для нее сделать, он получит такое вознаграждение? Нет, этого не может быть. Этого просто не может быть!
Попрощавшись с Чарлзом, Рива решила пока не возвращаться в госпиталь. После всего происшедшего ей просто необходимо было побыть одной, и лучше всего там, где никто не найдет ее, никто не станет требовать объяснений, никто ни в чем ее не обвинит.
Последние дни вконец измотали ее. Казалось, ее организм выработал весь свой внутренний потенциал и теперь молил лишь о минутах покоя и тишины.
Необходимо было найти надежное убежище, в котором можно спокойно обдумать сложившуюся ситуацию, и лучшее место, которое подходило для этих целей, — пещера на холмах, где они скрывались от бомбардировок янки.
Очутившись вновь в привычном укрытии, Рива в темноте нашла лампу, несказанно обрадовавшись, что в ней еще осталось немного масла. Сначала она собиралась зажечь свет, но внезапно ей захотелось немного побыть в кромешной темноте, которая обволакивала пещеру.
Темнота создавала иллюзию одиночества, и Риве казалось, что в целом мире сейчас нет никого, кроме нее. Все проблемы остались за порогом этого славного убежища; здесь же она могла просто думать, молиться, размышлять о содеянном за последнее время.
Перед ее глазами возникло лицо Чарлза: ласковые глаза смотрели отчаянно и укоряюще. Ей нечем было перед ним оправдаться, впрочем, как и перед самой собой. Она не заслуживала его любви, не заслуживала его прощения. Все, что она сделала, было ужасно — как по отношению к Чарлзу, так и по отношению к Джеффу.
Сначала она рассердилась на жестокий порыв Чарлза, но теперь поняла, что он имел право так отреагировать. Он верил ей, любил ее многие годы, заботился о ней нежно и трепетно, не решаясь рассказать о своих чувствах, а когда появился офицер-янки, все его надежды вмиг потерпели крах.
Рива не могла осуждать Чарлза, хотя теперь из-за его порыва ей будет нелегко объясниться с Джеффом. Майор будет в ярости, если заметит след от поцелуя… а он, разумеется, заметит, как бы она ни пыталась это скрыть.
Может, ей повязать шейный платок и не снимать его в течение дня, рассчитывая на то, что во время своего ночного визита Джефф так увлечется своим занятием, что ничего не заметит…
Рива осторожно потрогала след на шее: он все еще горел, хотя и не так сильно, как после страстного поцелуя Джеффа. Ей вспомнился покаянный вид Чарлза, когда тот пришел в себя и понял, что он наделал. Нет, она не заслуживает любви такого прекрасного человека, как Чарлз. Она никогда не сумела бы сделать его счастливым, так что, может, и к лучшему, что война не позволила ему объявить ей о своих чувствах и связать ее обязательствами.
Даже в этом он поступил благородно, милый Чарлз! Что бы она сейчас делала, если бы была его официальной невестой? Могла ли бы она поставить на карту не только свою честь, но и честь своего жениха, если бы обстоятельства сложились подобным образом? У Ривы не было ответа на этот вопрос. Возможно, будь она связана обязательствами с Чарлзом, она никогда не оказалась бы в Лонгворт-Хаусе рядом с этим невыносимым человеком Джеффри Бэнксом, и он не лишил бы ее невинности…
О Боже… Ее мысли перенеслись к той ночи, когда она стала женщиной. Ривадо сих пор не могла понять, силой ли взял ее Джефф, или она сама дала ему на то разрешение? Оба варианта казались ей ужасными. Да, она слаба и беспомощна, но ведь и он прав, говоря, что она шептала его имя и просила не останавливаться.
Что ж, слава небесам, он пока хотя бы не потерял к ней интерес. Если это случится, она уже никогда не сможет помочь Фостеру. Одна только мысль о том, что она может потерять своего горячо любимого брата, заставила ее горько расплакаться.
Наконец, когда слезы перестали литься из ее глаз, Рива удобно устроилась на циновках, свернулась калачиком и прикрыла глаза. В пещере было довольно прохладно, так что вскоре она сменила позу и, положив несколько циновок друг на друга, забралась на них. Прикрыв глаза, она постаралась расслабиться и не думать ни о чем. Сейчас ей нужны были лишь покой и тишина. Потом она наберется сил, выйдет из своего укрытия и вновь окунется в водоворот событий, так круто изменивших ее жизнь в последние несколько недель, ну а пока побудет одна и немного отдохнет.
Неслышно подкравшись к входу в пещеру, Джефф заглянул внутрь. Рива была в пещере одна и сидела на циновке, скрестив ноги.
Не в силах больше выдержать пытку сомнениями, он вошел внутрь, и Рива, вздрогнув, обернулась.
— Кто там? — тревожно спросила она.
— Это я, Джефф, — хрипло произнес он. — И мне очень интересно, кого ты здесь ждешь.
Девушка поспешно вскочила на ноги:
— Джефф? Что ты здесь делаешь?
— Видишь ли, я искал тебя повсюду, Рива, и никто не знал, где ты находишься.
— Я… я просто хотела побыть одна.
— Побыть одна? — Джефф подошел и сел с ней рядом на циновку. — Не смеши меня. В твоем распоряжении комната в Лонгворт-Хаусе, где ты прекрасно можешь побыть одна, так что для этого тебе не надо было забираться в эту пещеру.
— Лонгворт-Хаус? — возмущенно отозвалась Рива. — Как я могу чувствовать себя спокойно, когда кругом полно солдат-янки!
— Ни один из этих солдат не переступит порог твоей спальни.
— Ни один? — Рива невесело усмехнулась.
— Если ты говоришь обо мне, то ты прекрасно знаешь: я возвращаюсь домой только поздно вечером. Так что, если ты сбежала из дома в пещеру, значит, у тебя скорее всего были другие причины.
— Не было у меня никаких других причин, — вяло отмахнулась Рива. — Я просто очень устала и хотела спрятаться от людей, вот и все.
