Лаки смотрел на нее в упор. Его резкий тон возмутил Тессу.
— Я еще не совсем одета, вам придется подождать.
— Я пришел не для того, чтобы оценить твой гардероб. Мне нужно поговорить с тобой прямо сейчас.
Тесса кипела от ярости, но, чувствуя внимательный взгляд Мэгги, с неохотой уступила. Она выждала, пока дверь в хижину закрылась, и приготовилась дать Лаки резкий ответ.
— Я хочу, чтобы ты приготовила еду для палатки сегодня вечером, но ты должна прийти рано, часов в пять, чтобы у людей было время переварить пищу до того, как они на всю ночь сядут за игровые столы.
— Ч-что?
— Ты слышала, что я сказал.
Тесса пришла в себя и внимательно посмотрела на Лаки. Он выглядел усталым и изможденным и был явно не в настроении. Наверное, он пришел сюда прямо после ночной игры, не поспав.
— Но вы сказали, что понесли убытки из-за меня, — прищурилась Тесса.
— Время было выбрано неверно. Если ты придешь пораньше, все получится.
— Что получится? Я должна принести дополнительный доход?
— Может быть, да, а может быть, нет. Но по крайней мере парни, которые жаловались на твое отсутствие, оставят меня в покое. Сделаем еще одну попытку.
— Вы делаете мне одолжение? — вздернула подбородок Тесса.
— В сложившихся обстоятельствах я делаю одолжение нам обоим.
— Нам обоим?
Лаки сделал решительный шаг в ее сторону. Приблизившись к ней почти вплотную, он не мигая посмотрел в ее напряженное лицо.
— Послушай, тебе нужна работа, и я предлагаю тебе ее. В твоих силах сделать эту работу постоянной.
— В моих силах. Опять.
— Именно так. Не хочешь — не надо.
— Вы уже это говорили.
— И повторяю снова.
Лаки видел, как в сердитом взгляде Тессы появилась решительность. Он вспомнил, как она говорила, что сейчас у нее не самый лучший вид, и подумал: неужели она может быть еще красивее и еще желаннее, чем сейчас? Серебристый свет наступающего утра блестел в ее волосах, а в серых глазах отражался этот блеск. Желание, словно ноющее чувство голода, не давало ему покоя, но он не хотел это признавать.
Лаки посмотрел на нее более внимательно и с молчаливым сомнением покачал головой. Почему его это волнует? Ведь у него есть женщина, которая готова на все, она будет делать его счастливым до тех пор, пока он хочет ее.
«До тех пор, пока я хочу ее».
Эта мысль застряла в голове, и Лаки с раздражением спросил:
— Так каков твой ответ?
— Я буду там, — решительно ответила Тесса.
— И не забудь яблочный пирог, — с сарказмом подсказал Лаки. — Мне надоело слушать о том, что ты обещала его приготовить.
— Я не обещала. Я просто сказала…
— Просто сказала? — перебил ее Лаки. — Тогда тебе придется еще кое-чему поучиться. Никогда не говори, если ты не уверена, что можешь это выполнить. Значит, договорились.
Не сказав больше ни слова, Лаки стал спускаться по тропинке. Он знал, что ведет себя грубо. Он также знал, что оставил Тессу с массой вопросов, на которые не дал ответов. Но он устал как собака.
Так надежнее, потому что…
Он снова выругался про себя.
Потому что он хотел ее.
Глава 4
Кларис обливалась потом, но при этом мерзла, хотя в небе ярко светило солнце и воздух был теплым. Месье Нокс выбросил ее из единственного известного ей в этой незнакомой стране дома, и она провела ночь у входа в отель, потому что идти было больше некуда. Проснувшись, она бесцельно бродила по городу. Она не думала о еде, ей не давала покоя мысль о том, что делать дальше.
Едва сдерживая слезы, она брела по грязной улице. Накануне, когда месье Нокс вызвал ее в свой кабинет, Кларис еще не знала, чего ей ждать. Но ей в голову не могло прийти, что он выставит ее вон. Месье Нокс пообещал, что если она не покинет заведение немедленно, то он лично позаботится, чтобы она убралась. Он нисколько не раскаивался в том, что без всяких средств к существованию выставил ее на улицу.
Кларис вытерла слезу, скатившуюся по щеке. Ее поразило поведение месье Нокса, оно совершенно не соответствовало тому теплому приему, который он организовал, когда она вместе с другими женщинами приехала сюда из Франции. Тогда казалось, он рад видеть их и готов сделать все, чтобы им было комфортно здесь. Он с таким пониманием отнесся к ней, когда она пожаловалась на собственную нервозность, которую почувствовала в этой новой стране, где все было не так, как дома. Но последний разговор открыл совершенно другого месье Нокса. Он больше не был тем дружелюбным советчиком, который давал лекарство, чтобы она успокоилась, и которое в конце концов стало управлять ее поведением.
Настойка опия.
Когда месье Нокс впервые предложил ей лекарство, Кларис не знала, стоит ли его принимать. Она слышала о побочном действии этой настойки. Она переносила ее в тот мир, где Кларис чувствовала себя спокойно и вела себя намного смелее. Она не ожидала, что не сможет контролировать растущую потребность своего организма в лекарстве, что эта потребность возобладает над всеми другими обязанностями или, что хуже всего, от нее отвернутся все мужчины, которые раньше пользовались ее услугами. Она помнила, как возмущалась, когда они обратились к услугам других женщин. Когда в голове наступало кратковременное просветление, ее даже пугала такая странная реакция на их уход.
Но в какой-то момент мужчины перестали интересовать Кларис. Ее не беспокоило, что некогда густые гладкие волосы потеряли свой блеск и жизненную силу и что иногда темные пряди выпадали горстями, оставляя безобразные проплешины на коже головы. Даже бледный вид и то замешательство, которое часто мелькало в темных глазах, не имели для нее никакого значения. Она находила оправдания для резкого снижения веса, в результате которого ее пышная фигура превратилась в скелет, для пятен, которые ее дрожащие руки оставляли на изысканных платьях, и даже для отсутствия внимания к личной гигиене. Полное безразличие ко всему. Через некоторое время она перестала заботиться о том, чтобы одеться или принять ванну перед приемом тех немногих клиентов, которые еще приходили к ней.
Взгляд месье Нокса был настолько устрашающим, что она бегом помчалась одеваться, чтобы как можно скорее покинуть дом. Оказавшись на улице без денег и без вещей, Кларис не знала, куда идти, но была слишком напугана, чтобы вернуться к месье Ноксу.
Хорошо, что она не забыла взять с собой лекарство. Сегодня утром она приняла большую дозу и даже голода не чувствовала. Ее не волновал собственный неряшливый вид и заплетающийся язык, не беспокоило и то, что ни один приличный мужчина не захочет иметь с ней дела. Кларис добрела наконец до палаток на площади и уверенность в себе подкрепила очередной дозой лекарства. Несмотря на ужасный вид, она по-прежнему оставалась француженкой. Значит, мужчины будут желать ее. Владельцы палаток будут спорить о том, кому нанять ее на работу, а она примет самое выгодное предложение. Она будет копить заработанные деньги и с шиком вернется на родину.
