– Волга ярилась... – эхом отозвался Алексей. – Если бы не
Николка, я, наверное, погиб бы, особенно когда увидел, что тебя нигде нет.
– Ты так страдал?! – вскинула она прекрасные, влажные глаза.
– Знаешь, я не могла ни о чем думать, только о своей любви. И надеялась, ты не
заметишь подмены, а потом все-таки простишь меня. А ты ждал, ждал напрасно...
Алексей недоуменно нахмурился. О чем она?
– Меня одно оправдывает: это была рука судьбы! – жарким
шепотом воскликнула Лисонька и испуганно покосилась на спящего отца: не
разбудила ли? – Ну ты только представь, каково ужасно было бы, если б я пришла
все-таки в церковь, если бы нас обвенчали, а потом все выяснилось?
– Если бы? – тупо повторил Алексей. – Как это – если бы?
– Ну, если бы я не обманула тогда тетеньку, – терпеливо, как
ребенку, пояснила Лисонька. – Это все Лизонька моя придумала. Она так любила
тебя... Видишь, нас она от греха спасла, а ее судьба так тяжело сложилась, так
диковинно, вроде твоей. Тоже странствовала, до самой Италии добралась! А вот
если бы она тогда дошла до церкви и вас обвенчали бы, все, возможно, окончилось
бы счастливо!
У Алексея заломило в висках.
– Погоди, – попросил хрипло. – Одно скажи: где ты была в тот
вечер?
Лисонька изумленно воззрилась на него.
– Я думала, ты знаешь! Тетенька нас с тобою сводила, но я-то
любила Эрика фон Тауберта! И когда ты ждал меня на Ильинской горе, мы с ним
бежали в Высоково, только...
Горло у Лисоньки перехватило от горестных воспоминаний, но
тут же она забыла о них, увидав, как побледнел ее брат. Она подскочила к нему,
схватила за руку.
– Что ты, ну что ты? Что с тобою?!
Алексей открыл невидящие, помутневшие глаза, губы его слабо
шевельнулись – и Лисонька не поверила ушам, услышав, что прошептал брат:
– Ради бога, сестра... скажи, на ком же я тогда женился?!
Через несколько мгновений Алексею стало стыдно своей
слабости, но все же казалось, что такого потрясения он в жизни не испытывал.
Изумленные глаза сестры вернули его к жизни, однако ее следующие слова вновь
выбили почву из-под ног:
– Значит, она меня обманула? Значит, она все же дошла до
церкви?
– Кто?! – взревел Алексей, вскакивая и отшвыривая кресло. –
Кто, черт подери?
– Моя племянница, – послышался слабый голос, и молодые люди,
вздрогнув, словно застигнутые за кражею, увидели блестящие глаза отца,
устремленные на них с лица столь же бледного, как наволочки и простыни.
– Ты его разбудил! – погрозила брату Лисонька. – Надо же
было додуматься – так кричать!
– Тихо, дочка, – прошелестел старый князь. – Я и не спал.
Так, подремывал – да вас слушал.
Лисонька опустила голову.
– Так вот почему ты бежал, – задумчиво проговорил отец. – А
я-то не мог понять... Ты думал, что женился на своей сестре, но... что с тобой?
Последнее восклицание относилось к Алексею, ноги которого
вдруг подломились, и он сел прямо на пол.
– Иисусе Христе! – воззвал он к высшим силам. – Но Неонила
поклялась, что я обвенчался с моей сестрой! А если это была не ты, Лисонька,
значит, ты не моя сестра!
В голосе его звучало такое отчаяние, что Лисонька залилась
слезами, однако старый князь успокаивающе улыбнулся дочери и похлопал по плечу
сына, сидевшего на полу.
– Ты бы не сомневался, если бы увидел портрет ее матери. Они
похожи как две капли воды. Неонила была уверена, что с тобою в церкви Лисонька,
потому и говорила так.
Алексей встал. Поднял кресло, поправил одеяло в ногах отца.
Подошел к окну и долго глядел в темное стекло, где отражались его понурые
плечи, горящая свеча, напряженно застывшая фигурка Лисоньки и белая постель,
откуда на него, чуть приподнявшись, участливо смотрел отец.
– Вот почему Неонила умерла! – подумал Алексей и не сразу
понял, что говорит вслух. – Она подняла фату моей... жене, поглядела на нее – и
упала замертво. Теперь я понимаю. Только теперь! – Обернулся к Лисоньке: – Она
ожидала увидеть тебя! А увидела... – Он запнулся.
Лисонька всхлипнула.
– Как ее зовут? – спросил Алексей, даже из вежливости не
стараясь говорить с интересом: ему сейчас все было безразлично. Четыре года!
Четыре года искупления несуществующего греха!..
Лисонька так плакала, что ничего не могла сказать. Ответил
старый князь:
– Елизавета. Ее зовут Елизавета.
– Она жива?
– Да.
– Где она сейчас?
Ответа не последовало. Алексей поднял свечу. Из полумрака
выступило помертвелое лицо с закрытыми глазами.
– Отец! Батюшка! – в один голос крикнули брат и сестра.
Поднялась суматоха... И вот так и случилось, что минуло
более полугода, прежде чем Лисонька смогла приехать в Любавино.
* * *
Алексей за эти месяцы выдержал с Лисонькой немало баталий,
ибо сестра желала как можно скорее объявить Елизавете о его возвращении, а он
яростно этому противился. Новое дело, еще одна напасть: оказаться женатым на
существе, даже лица которого он не мог вспомнить! На истинной авантюристке без
стыда и совести! Ей еще повезло, что обман не вскрылся тотчас: Алексей сам
утопил бы ее в Волге, чтобы избавиться от немилой жены, которую он вдобавок
считал сестрою.
Лисонька, выслушивая его гневные речи, удивлялась, как брат
не понимает: Елизавета спасла их обоих от страшного греха! И если Алексей
страдал, то неужели Елизавета все эти четыре года страдала меньше? Она ведь
тоже была уверена, что обвенчана с единокровным братом!
– Страдала? – едко усмехнулся Алексей. – Помнится мне, ты
говорила, что теперь она зовется графиней Строиловой. Думаю, ни мне, ни другому
мужу своему она не больно-то старалась сохранить верность!
Лисонька была уверена, что развратность вдовьей жизни не коснулась
сестры. Но в рассказах Елизаветы о прошлом оставалось так много
недоговоренного. Могла ли она поручиться перед братом за чистоту чувств и
помыслов его венчанной жены? Алексей же твердо решил считать себя человеком
свободным, да и все этому теперь благоприятствовало: улучив денек-другой, он
все-таки съездил в Нижний, встретился со служителем Успенской церкви (другим –
не тем, коего порою вспоминал в кошмарных снах) и узнал, что недавно церковь
была взломана и все книги из ризницы украдены.
