— Аметист, милая, что с вами? Я вас чем-то расстроил?
— Ну что вы, конечно, нет! — отвечала она, обращая к нему доверчивый взор. — Вы тут совершенно ни при чем! Как вы могли меня расстроить?
— Тогда в чем же дело?
У них за спиной раздалось сердитое фырканье, и Аметист чуть не подскочила на месте. То, как она поникла в своем кресле, говорило само за себя. Арман все понял без слов и с облегчением улыбнулся:
— Это его вы так боитесь, милая? Но право же, мы не сделали ничего такого, за что вас можно было бы осудить! — Не дожидаясь ответа, он ласково погладил Аметист по руке. — Не беспокойтесь, после концерта я сам подойду к капитану и все объясню…
— Ох нет, Арман, только не это, умоляю…
Она явно была испугана, и Бошану хватило одного беглого взгляда на капитана Стрейта, чтобы понять: этот господин вовсе не намерен шутить. Кроме того, он заметил, с каким злорадством наблюдает за этой сценой Меррел Бристол, и молча согласился с определением, данным ей за обедом Аметист. Его не покидало желание помочь своей очаровательной соседке, но, увы, он не знал, как это сделать.
Тем временем концерт шел своим чередом. Закончился первый номер, и на смену певице к пианино вышел невысокий седой музыкант. Аметист обреченно вздохнула, глядя, как он устраивается перед инструментом. Вытерпит ли она целый час между молотом и наковальней — молчаливой яростью Дэмиена и вежливым сочувствием Армана?
Ее мрачные размышления прервал поток энергичных аккордов. Чуткая от природы, Аметист не могла долго оставаться равнодушной к этой удивительной музыке. Она сама не заметила, как ощущение безнадежности развеялось без следа, и с улыбкой спросила:
— Вам нравится мелодия, Арман? Как она называется? Я никогда не слышала ничего подобного!
— Не могу сказать вам в точности ее название, но это наверняка вальс…
— Вальс?
— Ну да. Вам еще ни приходилось танцевать вальс, моя милая?
Аметист молча покачала головой, целиком отдаваясь во власть музыки. Она была так захвачена живой мелодией, что перестала обращать внимание на окружающих и даже зажмурилась, тихонько раскачиваясь и отбивая такт ногой.
Когда вальс внезапно оборвался на высокой ноте, небольшая аудитория разразилась дружными аплодисментами. Аметист ничего не могла с собой поделать: она вскочила с кресла и хлопала громче всех, желая воздать должное этой волшебной музыке.
Арман слышал этот вальс множество раз, однако непосредственность его новой знакомой была достойна всяческого восхищения, и он с улыбкой пообещал:
— Я непременно научу вас танцевать вальс, моя милая! Это великолепный танец, он захватывает вас целиком и заставляет сердце петь от восторга.
Музыкант стал раскланиваться, и Аметист горячо зашептала:
— О, я очень хотела бы научиться танцевать вальс, Арман! Эта музыка наверняка создана нарочно для танца!
Следующий номер не имел с вальсом ничего общего. Вступление к «Зеленым рукавам» повергло Аметист в задумчивость. Видения давно минувших дней вызвали слезы на глазах. Арман моментально встревожился, и, заметив это, она сама ответила на его невысказанный вопрос:
— Это моя любимая мелодия — когда-то я исполняла ее с удовольствием.
Сидевшая у нее за спиной Меррел Бристол не теряла времени даром, ловя каждое слово их беседы. Простодушное признание Аметист было воспринято ею со злорадной улыбкой: наконец-то у нее появился способ поставить на место сопливую выскочку! Решительно выпрямившись, она произнесла нарочито громким голосом, разлетевшимся по всей гостиной:
— Я не ослышалась? Вы действительно много раз исполняли эту песенку?
Ошеломленная такой бесцеремонностью, девушка едва заметно кивнула в ответ.
Следующую фразу Меррел произнесла еще громче, только на этот раз она обращалась к Миллисент Стрэтмор:
— Ты слышала, что сказала эта девушка? Она много раз исполняла «Зеленые рукава»! Как ты думаешь, может быть, мы уговорим ее спеть?
Аметист умоляюще взглянула на Армана, ища поддержки, и он, как верный рыцарь, немедленно бросился на выручку:
— По-моему, не очень учтиво обращаться к мадемуазель Грир с такой просьбой — она будет чувствовать себя слишком скованной перед незнакомой аудиторией…
— Ах, месье Бошан, в этом зале собрались только близкие друзья и единомышленники, разве не так?
Удивленная тем, что Дэмиен до сих пор не проронил ни звука, Аметист оглянулась на него в надежде обрести еще одного защитника, но наткнулась на мрачный взгляд, не обещавший ей ничего хорошего. Скрепя сердце она приготовилась дать Меррел достойный ответ, однако та опередила ее, обратившись к Арману с тщательно рассчитанной небрежностью:
— Я понимаю вашу тревогу месье: вы боитесь, что выступление юной леди слишком нас разочарует. Уверяю вас, мы будем максимально снисходительны в своих суждениях…
— А я полагаю, мадемуазель, — Арман покраснел при мысли о том, как искусно эта пройдоха поставила их в неловкое положение, — что…
— Ничего страшного, — Аметист решительно поднялась и направилась к пианино, — я с огромным удовольствием удовлетворю желание мисс Бристол оценить мои вокальные данные, а то как бы неутоленное любопытство навеки не лишило ее душевного покоя!
Меррел явно не ожидала столь решительного отпора и возмущенно пожала плечами, в то время как Аметист, словно ничего не замечая, шепотом обратилась к пианисту:
— Сэр, я прошу прощения за то, что вас так грубо прервали, но эта дрянь все равно не даст вам продолжать, пока не добьется своего…
Маэстро понимающе кивнул, и Аметист, с облегчением переведя дух, повернулась к залу. Вступление к «Зеленым рукавам» было достаточно длинным, чтобы ей хватило времени настроиться на нужный лад. Через несколько минут ее чудесное сопрано зазвучало в людной гостиной, напоминая о другом времени и о другом зале. Она как будто снова стояла на авансцене, напротив ложи для почетных гостей, и не спускала глаз с темноволосого юноши, застывшего в бархатном кресле…
Черные очи и черные кудри, Ласковый взор и любезная речь… Любимый мой — он всегда со мной! Никто мне не нужен, лишь ты, дорогой!..
Как всегда, ее пение никого не оставило равнодушным, а когда затих последний аккорд, Аметист обнаружила, что пела, не спуская глаз с Армана. В гостиной не было слышно ни звука, и девушка повернулась к музыканту, чтобы поблагодарить за прекрасное сопровождение. В этот момент зал взорвался аплодисментами.
Арман вскочил с места и поспешил к ней. Он желал одного: выразить ей свой восторг — а потому не долго думая крепко обнял и расцеловал в обе щеки на глазах у всех присутствующих.
— Это потрясающе! Грандиозно! Милая моя, я ни разу в жизни не слышал…
— Аметист, пора домой! — загремел из зала грубый голос Дэмиена.
