— Мне пришлось его пристрелить, — объяснила Эспинелла. — Он пытался меня подкупить, а потом вытащил оружие. Вызовите санитарную машину, а в отдел расследования убийств я позвоню сама. Ничего не трогайте, не выпускайте меня из поля зрения.
Следующим вечером Портелла напал на дом Силка. Его жену и дочь давно уже переправили в Калифорнию, на тщательно охраняемую базу ФБР. Силк по приказу директора находился в нью-йоркском отделении ФБР, так же, как и все его подчиненные, за исключением Билла Бокстона. Последний осуществлял общее руководство операцией по захвату бандитов, в которой участвовала и группа специального назначения. Инструкции Бокстон получил очень жесткие. ФБР не желало очередной кровавой бойни, которая вызвала бы шквал нападок со стороны защитников гражданских прав. Поэтому Бокстону предлагалось приложить максимум усилий, чтобы уговорить нападающих сдаться.
Разрабатывали операцию Курт Силк, Билл Бокстон и командир спецподразделения Сестак, мужчина лет тридцати пяти с закаменевшим лицом, судя по выговору — выпускник Гарварда.
Встретились они в кабинете Силка.
— Я рассчитываю, что во время операции вы будете поддерживать со мной постоянный контакт, — сказал Силк. — Инструкции директора должны быть выполнены в полном объеме.
— Не волнуйся, — успокоил его Бокстон. — У нас сто человек, а суммарная огневая мощь в несколько раз превосходит их. Они сдадутся.
— Еще сто человек я расставил по внешнему периметру, — добавил Сестак. — Мы позволим им войти, но не выпустим.
— Хорошо, — кивнул Силк. — После задержания доставьте их в наш нью-йоркский центр расследований. Мне не разрешено участвовать в допросах, но я хочу как можно скорее получить всю информацию.
— А если что-то пойдет не так и их придется перестрелять? — спросил Сестак.
— Тогда нас ждет служебное расследование, а директор будет очень недоволен. Реальность же такова: им предъявят обвинение в заговоре с целью совершения убийства и отпустят под залог.
После чего они исчезнут в Южной Америке. Так что у нас есть лишь несколько дней, чтобы допросить их.
Бокстон улыбнулся одними губами, а Сестак встретился с Силком взглядом.
— Я думаю, что вы будете этим очень недовольны.
— Да, меня это тревожит, — признал Силк. — Но директор больше озабочен политическими последствиями. Обвинение в заговоре — дело тонкое.
— Понятно, — кивнул Сестак. — Значит, руки у нас связаны.
— Совершенно верно.
— Это просто безобразие, — покачал головой Бокстон. — Они попытаются убить сотрудника федерального ведомства, и это сойдет им с рук.
Сестак с улыбкой переводил взгляд с одного на другого. Его сероватая кожа чуть покраснела.
— Это все досужие измышления. Никто не знает, как все сложится на месте. Почему-то парни с оружием всегда думают, что по ним стрелять никто не может. Такая вот странная особенность человеческого характера.
В тот же вечер Бокстон и Сестак отправились в Нью-Джерси, к дому Силка. В окнах горел свет, создавая впечатление, что в доме кто-то есть. На подъездной дорожке стояли три автомобиля, убеждая нападавших, что охранники тоже в доме. Машины заминировали. Они бы взорвались при попытке повернуть ключ зажигания. У дома Бокстон никого не увидел.
— А где же твоя сотня людей? — спросил он Сестака.
Тот широко улыбнулся.
— Они у меня молодцы, так? Все рядышком, но даже ты их не видишь. Они уже на линии огня.
А когда бандиты приедут, мы заблокируем дорогу. Мышеловка захлопнется.
Бокстон остался рядом с Сестаком на командном посту, в пятидесяти ярдах от дома. С ними находились и четыре связиста в камуфляжной форме, сливающейся с окружающей дом растительностью. Сестак и его люди были вооружены автоматическими винтовками, Бокстон — лишь пистолетом.
— Я не хочу, чтобы ты непосредственно участвовал в операции, — сказал ему Сестак. — Кроме того, от твоего пистолета толку ноль.
— Но почему? Я всю жизнь ждал случая пристрелить плохиша.
Сестак рассмеялся.
— Придется подождать следующего. Мое подразделение секретным указом защищено от уголовного преследования и санкций. А вот ты — нет.
— Но операцией командую я.
— Только на подготовительном этапе. Как появятся преступники, командование переходит ко мне. Я принимаю все решения. Даже директор не может отменить их.
Они затаились в темноте. Бокстон посмотрел на часы. Без десяти двенадцать. Один из связистов шепнул Сестаку:
— Пять автомобилей с людьми приближаются к дому. Дорога за ними заблокирована. Ожидаемое время прибытия — через пять минут.
Сестак в инфракрасных очках, позволяющих видеть в темноте, кивнул.
— Хорошо. Извести всех. Стрелять только в том случае, если преступники первыми откроют огонь, или по моему сигналу.
Они ждали. Внезапно из темноты на подъездную дорожку вырулили пять автомобилей, из них выскочили люди. Один сразу же бросил в окно зажигательную гранату. Зазвенело разбитое стекло, в комнате полыхнуло красное пламя.
И тут же подъездную дорожку залили светом мощные прожектора. Двадцать человек замерли, как вкопанные. В небе застрекотал вертолет. Ночь разорвал многократно усиленный динамиками металлический голос: «Это ФБР. Бросайте оружие и ложитесь на землю».
Ослепленные прожекторами атакующие напоминали статуи. Бокстон с облегчением отметил, что у них пропало всякое желание сопротивляться.
Поэтому он очень удивился, когда Сестак поднял винтовку и выпустил очередь по людям, стоявшим на подъездной дорожке. Те сразу открыли ответный огонь. И тут же Бокстона оглушил ответный залп. Свинцовый град в мгновение ока выкосил бандитов. Взорвалась одна из заминированных машин. Осколки стекол разлетелись в разные стороны. Остальные автомобили превратились в решето. Потоки крови залили гравий подъездной дорожки. Двадцать атакующих превратились в тряпичные куклы, небрежно брошенные на землю.
Бокстон не сразу оправился от шока.
— Ты выстрелил, прежде чем они могли сдаться, — в голосе слышались обвиняющие нотки. — Я это отмечу в своем рапорте.
— У меня на этот счет другое мнение. — Сестак усмехнулся. — Они бросили в дом гранату, то есть совершили попытку убийства. Я не мог рисковать своими людьми. Это будет отмечено в моем рапорте. Опять же они открыли огонь первыми.
— В моем рапорте этих слов не будет.
— Неужели? Ты думаешь, директору нужен такой рапорт? Ты прямиком попадешь в его черный список. И останешься там.
— Он выпорет и тебя за неповиновение приказу. Так что в черном списке наши фамилии будут стоять рядом.
— И ладно. Но я — полевой командир. Мой приказ не обсуждается и отмене не подлежит. После начала операции мне решать, что нужно, а что — нет. Я не хочу, чтобы преступники думали, что они могут напасть на агента ФБР. Такова реальность, а ты и директор можете катиться к чертовой матери.
