— Да, — буркнул Портелла. — Мы устроили большой обед, но у нас закончились макароны.
Асторре раскинул руки.
— Мои макароны — ваши макароны.
— А как насчет твоих банков? — мрачно бросил Тулиппа.
Вопрос не застал Асторре врасплох.
— Пришло время поговорить серьезно. Сегодня мы ударим по рукам. Но сначала позвольте показать вам фабрику. Я ею очень горжусь.
Тулиппа и Портелла недоуменно переглянулись. Они не знали, как на это реагировать.
— Ладно, только не затягивай экскурсию, — ответил Тулиппа, гадая, как вышло, что такой клоун до сих пор жив.
Асторре вывел их из кабинета. Увидев четверых мужчин, стоявших у двери, подошел к ним, каждому пожал руку, сказал пару теплых слов.
Тем временем люди Асторре держали всех на мушке, ожидая его команды открыть огонь. Монца расположил троих стрелков на мезонине, остальных — за фасовочными машинами.
Медленно текли минуты, Асторре подробно рассказывал гостям об используемых технологиях. Наконец Портелла не выдержал:
— Слушай, мы уже поняли, что ты прикипел душой к этой фабрике. Так почему тебе не доверить нам управление банками? Мы готовы сделать тебе еще более выгодное предложение. Кроме того, ты будешь получать часть прибыли.
Асторре уже собрался дать команду открыть огонь, как вдруг загремели выстрелы. С мезонина вывалились трое его парней и лицом вниз упали на бетон. Асторре тут же нырнул за ближайшую фасовочную машину.
И уже оттуда увидел, как высокая черная женщина с зеленой повязкой на глазу подбежала к Портелле и схватила его за шею. Ткнула стволом винтовки в толстый живот, потом отбросила ее, выхватила револьвер.
— Всем бросить оружие, — приказала Эспинелла Вашингтон. — Быстро. — Никто не шевельнулся, и она не стала медлить ни секунды. Дважды выстрелила Портелле в живот. А когда он согнулся пополам, врезала рукояткой револьвера по зубам.
Потом схватила Тулиппу.
— Ты будешь следующим, если мне не подчинятся. Это будет называться око за око, мерзавец.
Портелла знал, что без медицинской помощи он протянет лишь несколько минут. Свет уже начал меркнуть у него перед глазами. Он распластался на полу, тяжело дыша, цветастая рубашка окрасилась кровью.
— Делайте, что она говорит, — прохрипел он.
Телохранители Портеллы подчинились.
Он не раз слышал разговоры о том, что смерть от ранения в живот — самая мучительная. Теперь он понимал, что утверждения эти недалеки от истины. Каждый вздох вызывал укол в сердце. Мочевой пузырь перестал ему подчиняться, и на новых синих брюках появилось мокрое пятно. Он попытался сфокусировать взгляд на черной женщине, которая стреляла в него. Вроде бы он видел ее впервые. Попытался спросить: «Кто ты?» — но язык не ворочался. Последней в голове мелькнула сентиментальная мысль: кто скажет Бруно, что он умер?
Асторре мгновенно понял, что произошло. Он никогда не сталкивался с детективом Эспинеллой Вашингтон, но видел ее фотографии в газетах и телевизионных программах новостей. Выйти на него она могла только через Хескоу. А это означало, что Хескоу мертв. Смерть скользкого посредника не опечалила Асторре. Он мог выдать кого угодно, лишь бы остаться в живых. И от того, что он теперь покоится среди своих цветов, никому хуже не стало.
Тулиппа понятия не имел, почему эта разъяренная фурия приставила револьвер к его шее.
Вопросы обеспечения безопасности он доверил Портелле и на этот вечер отпустил своих телохранителей. Досадная ошибка. Америка — такая странная страна, сказал он себе. Никогда не знаешь, откуда ждать беды.
И когда Эспинелла царапнула по коже мушкой, Тулиппа дал себе слово, в случае, если выживет и сможет вернуться в Южную Америку, ускорить создание ядерного арсенала. Он решил приложить максимум усилий, чтобы взорвать всю эту гребаную Америку, а прежде всего Вашингтон, скопище наглых, самодовольных политиков, и Нью-Йорк, в котором полным-полно безумцев вроде этой одноглазой суки.
— Итак, — процедила Эспинелла, тряхнув Тулиппу, — ты предлагал нам полмиллиона за то, чтобы мы разобрались с этим парнем, — она указала на Асторре. — Я с удовольствием это сделаю, но гонорар возрастет вдвое. С одним глазом мне придется приложить больше усилий.
Курт Силк весь день наблюдал за складом. Сидя в синем «Шеви» с пачкой жевательной резинки и последним номером «Ньюсуик», он ждал хода Асторре.
Приехал он один, не желая вовлекать других федеральных агентов в операцию, которой предстояло поставить крест на его карьере. А когда увидел Портеллу и Тулиппу, его охватила злость.
Он сразу раскусил маневр Асторре. Если Портелла и Тулиппа нападут на него, Силку не останется ничего другого, как защищать подонка: этого требовал от него закон. Асторре останется на свободе с безупречной репутацией, никого не выдав, ничего не сказав о своей противоправной деятельности. А долгие годы упорной работы Силка принесут нулевой результат.
Но когда Силк увидел Эспинеллу Вашингтон, проскользнувшую в здание с автоматической винтовкой в руках, Силка охватил страх. Он слышал о том, что устроила Эспинелла в аэропорту. Полицейская версия показалась ему подозрительной. Что-то не складывалось.
Он проверил, заряжен ли его пистолет, в нем еще теплилась надежда, что он сможет рассчитывать на ее помощь. Прежде чем вылезти из автомобиля, Силк решил связаться с Бюро. Достал сотовый телефон, набрал номер Бокстона.
— Я нахожусь рядом со складом Асторре, — сказал он. И услышал стрельбу. — Иду на склад.
Если что-то пойдет не так, скажи директору, что я действовал по собственной инициативе. Разговор записывается?
Бокстон запнулся, не зная, как отреагирует Силк, узнав, что все разговоры с его номера записываются автоматически. Началось это с того самого момента, как возникла угроза его жизни — Да.
— Хорошо. Заявляю, что ни ты, ни любой другой сотрудник ФБР не несет ответственности за то, что я сейчас делаю. На складе находятся три известных главаря организованной преступности и детектив нью-йоркской полиции, преступивший закон. Все они вооружены.
— Курт, дождись прибытия подкреплений, — прервал его Бокстон.
— Нет времени. И потом, это мое дело. Я должен довести его до конца. — Он подумал о том, чтобы сказать несколько слов Джорджетт, но решил, что не стоит впутывать посторонних в сугубо личные проблемы. Пусть за него скажут его дела. Отключив трубку, он вылез из кабины и только тут заметил, что автомобиль его стоит под знаком «Стоянка запрещена».
Войдя в здание, Силк прежде всего увидел револьвер Вашингтон, ствол которого упирался в шею Тулиппы. Все молчали, застыв, как изваяния.
— Я — сотрудник Федерального бюро расследований, — объявил Силк, махнув пистолетом. — Всем положить оружие на пол.
Эспинелла повернулась к нему.
