— Да, — не колеблясь, ответил Виктор, — я
коммунист и болгарский офицер.
— Вот-вот. И таким образом за свои принципы ты продашь
меня.
— Это разные вещи, — попытался возразить Асенов.
— Оставь, — отмахнулся Деверсон, — это одно и
то же. А Эдстрема могли подкупить, предложить большую сумму денег, и он сдался.
— Неужели ты действительно веришь, что Карл мог убить
эту женщину? — снова спросил Виктор.
— А кто тогда? — закричал Деверсон. — Куда
исчез тогда этот чертов убийца? На этаже, кроме нас, никого не было! Антонио
был у нас в комнате! Оба охранника — в конце коридора!
Деверсон перестал кричать. Отвернулся. Затем уже спокойным
голосом спросил:
— Почему ты так убежден, что Эдстрем не убийца?
— У меня есть доказательства, — тихо сказал
Виктор.
— Какие доказательства? Конкретно.
— Я нашел фотографа, который подтвердил алиби Эдстрема.
Они действительно говорили друг с другом по телефону, когда раздались крики и
выстрелы. А значит, Эдстрем не мог быть убийцей. Достаточно тебе этого?
— Откуда ты узнал? — заинтересовался Деверсон.
— Не все сразу. Я был ночью в Трентоне. Понимаешь, ко
мне приходила жена Карла.
— Она тоже не верит, что ее муж убийца? —
усмехнулся Деверсон.
— Не перебивай. Я вспомнил, что у Вальрафа были
контакты с какой-то фирмой по производству химических реагентов, узнал название
фирмы, выехал в Трентон и сумел там найти этого фотографа.
— Так сразу? — недоверчиво спросил Чарльз.
— Можно подумать, что в Трентоне живет миллион человек.
Этот фотограф — старик, эмигрант из Югославии. Видо Дренкович. Он честно
рассказал мне, что слышал выстрелы и крики как раз в тот момент, когда Эдстрем
говорил с ним по телефону. А это значит, что алиби у Эдстрема абсолютное.
Понимаешь, он не мог быть убийцей.
— Хорошо. Предположим, что Эдстрем не виноват.
Предположим. Тогда кто? Святой дух? Убийца стоял рядом с Анной, в пяти метрах
от нее. Куда он исчез? Испарился?
Виктор почувствовал, что начинает нервничать. Действительно,
он об этом почти не думал, ему казалось, что главное — доказать алиби Эдстрема.
Но кто тогда убийца? И что самое поразительное — почему в таком случае не
сработали приборы, их электронная аппаратура, камеры?
— И, наконец, главное… Почему убили Анну? —
продолжал Деверсон. — Кому была выгодна ее смерть? Если даже Эдстрему
заплатили… Я говорю: если, — добавил он, заметив протестующий жест
Виктора, — то и тогда — кто именно заплатил, зачем?
— Ты не обидишься, если я расскажу тебе одну интересную
историю? — спросил Виктор.
— Какую историю? — подозрительно покосился на него
Деверсон. — Ты сегодня набит историями. Сначала, кстати, скажи, где этот
твой фотограф?
— С минуты на минуту он будет здесь, — спокойно
ответил Асенов. — История очень интересная. Вчера, когда я ехал в Трентон,
на дороге меня едва не сбил «Фиат». Водитель явно не хотел, чтобы я попал в
Трентон, к Дренковичу.
— Как это — чуть не сбил? Ты что, выходил на дорогу?
— Я обнаружил, что «Фиат» едет за мной, остановился,
вылез на дорогу узнать, в чем дело. Твои соотечественники — весьма любопытные
люди. Они едва не раздавили меня, но преследовали от самого Нью-Йорка.
— А потом отстали?
— Да.
— А после этого ты привез фотографа с собой? —
спросил Деверсон.
— Зачем? Он обещал сам приехать сегодня утром.
— А если эти люди действительно следили за тобой? Им
будет невыгоден такой свидетель. Как ты думаешь, Виктор? — Чарльз в упор
смотрел на него, прищурив глаза.
— Не знаю, по крайней мере, «Фиат» больше меня не
преследовал. Я бы обнаружил слежку. Нет, за мной никто не ехал. Это точно.
— А этот «Фиат» прицепился к тебе только вчера?
— По-моему, да, но… — Виктор замялся, подыскивая
слова, — еще до этого на меня напали двое ребят. Может быть, случайность.
Но на грабителей они были мало похожи. Судя по всему, они хотели вырезать у
меня аппендикс.
— Операция, естественно, не удалась, — хмыкнул
Деверсон, не сводя взгляда с болгарина.
— Не удалась. Я попросил их не приставать. Кстати,
попросил довольно вежливо.
— Они послушались?
— А что им оставалось делать?
— Ты доложил об этом случае руководству?
— Нет. Я, честно говоря, думал, что это обычное
хулиганское нападение.
— А теперь ты так не думаешь?
— Не думаю. Судя по всему, я заинтересовал твоих
любознательных сограждан. Или твоих бывших коллег.
— Не говори глупостей, Виктор. Если мои коллеги всерьез
захотят убрать тебя, я не дам за твою жизнь и десяти центов, — сказал
вдруг необычно серьезным тоном Деверсон. — Я думаю, тебя хотели попугать.
— А кто именно? Не подскажешь?
— Не знаю, — ушел от ответа Чарльз. — Во
всяком случае, не мои бывшие коллеги. Это точно. Значит, так, — сказал он
после небольшого раздумья, — предположим, Эдстрем не виновен. Предположим…
Но кто тогда и зачем убил Фрост? По-моему, Виктор, нам надо проверить все дела
этой лаборатории за последний месяц. Чем они занимались с Вальтером? Может
быть, там мы найдем ключ к этой тайне.
Резко зазвонил телефон, Деверсон поднял трубку.
— Да, — подтвердил он, — да, Деверсон. Что у
вас случилось?..
По внезапно изменившемуся лицу Чарльза Виктор понял —
произошло что-то неприятное. Деверсон еще несколько раз произнес «да, понял» и
положил трубку. Затем поверялся к Асенову.
— Ты уже догадался, что случилось? — спросил он
глухим голосом.
— Нет, — ответил Асенов.
— Звонили из полиции. Там работает один мой знакомый.
Только что в районе Уильямберга автомобилем сбит какой-то старик прохожий. В
кармане у него найден листок бумаги с нашим телефонным номером. Пострадавший
скончался по дороге в больницу, не приходя в сознание. Тебе все понятно?
Виктор вдруг вспомнил слова старого эмигранта: «Я всего
боюсь в этой проклятой стране. Я очень боюсь».
— Быстрее одевайся, я вызвал дежурную смену. Едем к
генеральному директору. Нужно рассказать обо всем! — Деверсон резко поднялся. —
Слишком много случайностей… Разрази меня гром, похоже, ты прав — Эдстрем не
виноват. Но все — таки кто же тогда убил Анну? — Он обвел взглядом
многочисленные приборы и добавил: — И каким образом?
Генеральный директор, не перебивая, слушал сбивчивую речь
Асенова и короткие, подтверждающие реплики Деверсона. Лишь иногда длинные
тонкие пальцы выстукивали едва слышную дробь на большом полированном столе.
