— Ну, конечно же, имеют. Загвоздка лишь в том, что по чисто биологическим причинам им это не потянуть.
Здесь Дженел просто пришла в ярость.
— Все это полная ерунда, — сказала она. — Мы можем трахаться с той же легкостью, что и вы. Нам наплевать. Это как раз вы, мужчины, подняли весь этот шум о том, что секс такая важная и серьезная вещь. И вся эта ваша ревность и желание обладать нами, будто мы ваша собственность.
Это была ловушка, и Дженел, как я и рассчитывал, в нее угодила.
— Да нет, я не это имел в виду, — начал я. — А ты знаешь или нет, что для мужчины шансы подцепить гонорею от женщины равны от двадцати до пятидесяти процентов, а вот для женщины шансы подцепить гонорею от мужчины уже равны от пятидесяти до восьмидесяти процентов?
На какое-то мгновение она выглядела ошарашенной, и от этого выражения детского изумления на ее лице я получил настоящее удовольствие. Как и большинство людей, она ни черта не знала о венерических болезнях и о том, как все это работает. Что касается меня, то как только я начал обманывать жену, я пошел и прочитал об этом предмете все, что смог найти. Настоящим кошмаром для меня была мысль, что я могу подцепить гонорею или сифилис и заразить Валери. Это одна из причин, почему я чувствовал себя так паршиво, когда Дженел рассказывала о своих любовных связях.
— Ты все это выдумываешь, чтобы напугать меня, — сказала Дженел. — Тон у тебя тогда бывает такой самоуверенный и прямо профессорский: ты все это специально сочиняешь.
— Нет, — сказал я. — Все это правда. У мужчин в период от одного до десяти дней происходят слабые прозрачные выделения, а женщины в большинстве случаев даже не знают, что у них гонорея. От пятидесяти до восьмидесяти процентов женщин могут не иметь никаких симптомов на протяжении недель и месяцев, или у них появляются зеленоватые или желтоватые выделения. А еще появляется грибной запах от половых органов.
Хохоча, Дженел свалилась на кровать, задрав голые ноги.
— Теперь я точно знаю, что ты дурачишься.
— Нет, это правда, — ответил я. — Без дураков. Но с тобой все в порядке. Я отсюда чувствую.
Я надеялся, что шутка скроет мое злобное настроение.
— Ты знаешь, обычно узнают об этом только тогда, когда об этом скажет партнер.
Дженел опустила ноги и выпрямилась.
— Спасибо тебе большое, — заметила она. — Ты что, готовишься мне сообщить, что заразился и, следовательно, я тоже?
— Нет, — ответил я. — Я чист, но уж если я подцеплю что-нибудь, то буду знать наверняка, что это либо от тебя, либо от моей жены.
Дженел посмотрела на меня саркастически:
— Но твоя жена вне подозрений, так?
— Совершенно верно.
— Так вот, чтоб ты знал, — сказала Дженел, — я бываю у своего гинеколога каждый месяц и прохожу полное обследование.
— Это все муть, — сказал я. — Единственно, как об этом можно узнать — это сделать мазок. А большинство гинекологов этого не делают. Мазок берется с шейки матки и помещается в высокий узкий стакан со светло-коричневой желеобразной жидкостью. Это очень хитрый тест и не всегда показывает положительную реакцию.
Она слушала, как завороженная: я попал не в бровь, а в глаз.
— А если ты думаешь, что можно избежать неприятностей, просто поработав языком, так знай, что шансы подцепить что-нибудь при таком виде секса гораздо хуже для женщины, чем для мужчины.
Дженел соскочила с кровати. Она хихикала, но тут закричала:
— Нечестно! Нечестно!
Мы оба стали смеяться.
— Но гонорея — это пустяки, — продолжал я. — Сифилис — вот действительно ХРЕНОВАЯ вещь. Занимаясь с парнем французской любовью, можно поиметь славный шанкр во рту, на губах и даже в горле. И тогда — прощай карьера актрисы! На что нужно обращать внимание — это на цвет шанкра, имеет ли он бледно-красный цвет и переходит ли в бледно-красную язвочку, не кровоточащую. И вот в чем тут еще хитрость: все симптомы могут исчезнуть в срок от одной до пяти недель, но болезнь все так же будет жить в твоем организме, и после этого ты можешь кого-нибудь заразить. У тебя может возникнуть вторичное поражение или сыпь на ладонях и ступнях.
Я поймал ее ступню и сказал:
— Нет, у тебя ее нету.
Она сидела, как заколдованная, и ей даже не пришло в голову спросить, с чего это вдруг мне вздумалось читать ей лекцию.
— Ну, а мужчины? Вы то, негодяи, что имеете со всего этого?
— Мы то? Мы имеем воспаление лимфатических узлов в паху, поэтому иногда говорят, что, мол, у него две пары яиц, или мы можем начать лысеть. Поэтому когда-то давно слово «хэаркат»
[9]
на жаргоне означало «сифилис». Но все же, находишься ты не в такой уж плохой форме. С помощью пенициллина все это можно убрать. И опять-таки, как я уже говорил, мужчины знают, что заражены, а женщины — нет, и поэтому женщины как раз биологически не приспособлены к разгульной жизни.
Вид у Дженел был слегка ошарашенный.
— Ты находишь это восхитительным? Ах ты, сукин сын!
До нее начало доходить. Очень мягко я продолжал:
— Но не настолько все это ужасно, как кажется. Даже если ты и не знаешь, что у тебя сифилис или, как это происходит у большинства женщин, у тебя нет никаких симптомов, пока однажды какой-нибудь парень не скажет тебе об этом по доброте душевной. За один год ты не станешь заразной. Ты никого не заразишь. — Я улыбнулся. — Если только ты не беременна. Тогда у ребенка будет врожденный сифилис.
Я видел, что эту мысль она отбросила.
— Если прошел год, две трети заразившихся живут как ни в чем не бывало, без всяких болезненных проявлений. Им повезло. С ними все в порядке.
Я снова улыбнулся.
С подозрительностью Дженел спросила:
— А оставшаяся треть?
— Для них дело плохо, — ответил я. — Сифилис поражает сердце, поражает кровеносные сосуды. Он может затаиться на десять, на двадцать лет, а потом вызвать безумие, может вызвать паралич, и будешь паралитиком. Кроме того, он может повлиять на зрение, на легкие и на печень. И тогда, детка, труба.
— Ты мне все это говоришь лишь для того, чтобы я не спала с другими мужчинами. Просто стараешься нагнать на меня страху, совсем как моя мать, которая пугала меня в мои пятнадцать, что я могу забеременеть.
— Ясное дело. Но это все подтверждается наукой. В моральном смысле у меня никаких возражений нет. Ты имеешь право трахаться с кем угодно. Мне ты не принадлежишь.
— Ах, ты, хитрюга, — проговорила Дженел. — Может быть, изобретут какие-нибудь таблетки, вроде противозачаточных.
Я придал своему голосу очень искренний тон.
— Конечно. Уже есть такие таблетки. Если за час до полового контакта ты принимаешь таблетку, содержащую пятьсот миллиграммов пенициллина, то это полностью убивает инфекцию. Но иногда это не срабатывает, подавляются только симптомы, а лет через десять или двадцать тебя возьмет и скрутит. Если принять антибиотик слишком рано или слишком поздно, спирохеты будут размножаться. Знаешь, что такое спирохеты? По форме они напоминают штопор, они заполняют твою кровь, а потом проникают в ткани, а в тканях крови недостаточно, чтобы с ними бороться. В антибиотике есть что-то что не дает клетке увеличиться и задержать инфекцию, а затем болезнь становится устойчивой к пенициллину. Собственно говоря, пенициллин начинает способствовать их размножению. Но можно использовать еще и другой препарат. Есть такой гель для женщин, Продженеси, он применяется как противозачаточное средство, и обнаружили, что он убивает также и возбудителей венерических заболеваний. Так что можно одним выстрелом убить двух зайцев. Мой друг Осано, например, принимает антибиотик всякий раз перед тем как, по его подсчетам, ему должно повезти с девушкой.
