Еще большим подарком были игроки из Мексики и Южной Америки. Никто толком не знал, что на самом деле происходило в Южной Америке, однако туда посылались специальные самолеты, привозившие в Вегас этих пампасовых миллионеров. Все предоставлялось бесплатно этим спортивного вида джентльменам, оставлявшим за столами для игры в баккару неисчислимые акры с миллионами голов крупного рогатого скота. Они приезжали с женами, с подругами, со своими сыновьями-подростками, мечтающими сделаться настоящими игроками. Такие клиенты также были любимцами лас-вегасских девушек. Они были не такими искренними как итальянцы, не столь, может быть, изысканными в постели, судя по некоторым сообщениям, но зато имели гораздо большие аппетиты. Как-то раз, когда Калли находился в офисе у Гроунвельта, к ним зашел менеджер казино, чтобы решить нетривиальную проблему. Суть проблемы была такова: серьезный игрок из Южной Америки изъявил желание, чтобы к нему в номер прислали восемь девушек, блондинок или рыжеволосых, но ни в коем случае не брюнеток и ростом не меньше, чем его пять футов и шесть дюймов.
Гроунвельт к этой просьбе отнесся прохладно.
— И в какое же время он желает, чтобы сие чудо свершилось? — спросил он.
— Около пяти часов, — ответил менеджер казино, — а затем он намеревается пригласить их всех на обед, а потом оставить на ночь.
Гроунвельт оставался непроницаемым.
— Сколько это будет стоить?
— Около трех штук, — ответил менеджер казино. — Девочки знают, что этот парень даст им денег для баккары и рулетки.
— Ладно, не бери с него, — сказал Гроунвельт. — Но девочкам скажи, чтоб держали его в отеле как можно дольше. Я не хочу, чтобы он со своими деньгами ходил по другим заведениям.
Когда менеджер казино уже собрался уходить, Гроунвельт спросил его:
— Что, интересно знать, он собирается делать с восемью женщинами?
Менеджер пожал плечами:
— Я спросил у него то же самое. Он говорит, что приехал не один, а с сыном.
Впервые за весь разговор Гроунвельт улыбнулся:
— Это как раз то, что я называю настоящей отцовской гордостью.
Потом, когда дверь за менеджером казино закрылась, он покачал головой и сказал Калли:
— Всегда помни, что они играют там, где срут, и там, где трахают. Когда умрет отец, сын будет продолжать приезжать сюда. За три штуки у него будет ночь, которую он не забудет никогда. Занаду будет иметь на нем миллион, если только в его стране не случится революции.
Но самым лакомым куском, чемпионами, бесценной жемчужиной, обладать которой мечтало каждое казино — были японцы. Играли они так, что волосы шевелились на голове, и приезжали они всегда группами. Руководящая верхушка промышленного синдиката приезжала, чтобы играть на доллары, не облагаемые налогами, и за четыре дня их пребывания в Лас-Вегасе они проигрывали сумму, в несколько раз превышающую миллионы долларов. И человеком, сделавшим такой дорогой подарок для Занаду и Гроунвельта в виде «крупняка» из Японии, был Калли.
У Калли был дружески-любовный роман типа сходили-в-кинишко-потом-потрахаемся с одной танцовщицей, выступавшей в шоу Ориентал Фоллиз в одном из отелей на Стрипе. Девушку все называли Дейзи,
[6]
из-за непроизносимости ее японского имени. Ей было всего около двадцати, однако в Вегасе она жила уже почти пять лет. Танцевала она потрясающе и была очень миловидной, словно жемчужинка в своей раковине, но подумывала о том, чтобы сделать пластическую операцию: ей хотелось иметь европейский разрез глаз и большую грудь, как у американок, вскормленных на кукурузе. Узнав об этом, Калли пришел в ужас и сказал, что этим она разрушит свой шарм. Дэйзи все-таки послушалась его совета, но только после того, как он изобразил большое восхищение ее маленькой, как у девушки-подростка, грудью, чем испытывал на самом деле.
В конце концов они так подружились, что она учила его японскому, когда они были в постели, и он оставался у нее на ночь. По утрам она подавала ему на завтрак суп, а когда он отказался в первый раз, она сказала, что в Японии все едят суп на завтрак, и что в ее родной деревне под Токио она готовила суп лучше всех. И, к удивлению Калли, суп оказался просто превосходным, острым, легким для желудка после изнурительной ночи пития и любви.
О том, что один из влиятельнейших королей японского бизнеса собирается посетить Вегас, он узнал как раз от Дейзи. Семья Дейзи регулярно посылала ей авиапочтой японские газеты; она очень скучала по дому и с удовольствием читала о Японии. Она рассказала Калли, что японский магнат, некий господин Фуммиро, в интервью одной из газет заявил, что планирует поездку в Америку для открытия там дочерних филиалов своей компании по производству телевизоров. Дейзи сказала, что в Японии господин Фуммиро известен как страстный игрок, и что он непременно посетит Вегас. И еще она сказала Калли, что господин Фуммиро превосходно играет на пианино, что учился он в Европе и почти наверняка стал бы профессиональным музыкантом, если бы его отец не настоял на том, чтобы сын принял руководство семейной фирмой.
В тот день Дейзи по просьбе Калли зашла к нему в офис и он продиктовал ей письмо, которое она написала на фирменном бланке Занаду. Следуя советам Дейзи, он сочинил текст, в котором были соблюдены все тонкости, с точки зрения человека Запада, официальной японской вежливости, и который ничем бы не оскорбил господина Фуммиро.
В этом письме содержалось приглашение господину Фуммиро быть почетным гостем Отеля Занаду на любой срок, какой он только пожелает, и в любое удобное для него время. Господин Фуммиро может также привезти вместе с собой любое число гостей, все свое окружение, включая деловых партнеров из Соединенных Штатов. Дейзи деликатно дала понять господину Фуммиро, что все это не будет стоить ни единого цента, и что даже театральные представления будут бесплатными. Прежде чем отправить письмо, Калли получил «добро» от Гроунвельта, так как пока еще не имел привилегии полностью распоряжаться «правом карандаша». Калли боялся, что Гроунвельт, прочитав письмо, поставит под ним свою подпись, но, к его облегчению, этого не случилось. Так что теперь эти клиенты из Японии официально будут считаться его, Калли, клиентами, если вообще приедут, конечно. А он будет исполнять роль «хозяина».
Ответ пришел через три недели. В течение этого времени Калли еще немного позанимался с Дейзи. Он узнал, что, разговаривая с японским клиентом, нужно постоянно улыбаться. Что он и в тоне, и в жестах должен всегда демонстрировать высшую степень почтения. Дейзи сообщила Калли, что если вдруг в речи японского мужчины послышится легкое шипение, то это знак того, что клиент рассержен, сигнал опасности. Как звук погремушки, издаваемый гремучей змеей. Калли вспомнил, что в фильмах времен второй мировой войны именно такое шипение издавали отрицательные герои-японцы. Тогда он думал, что это всего лишь особенность, манерность актера.
Ответ на письмо пришел в форме телефонного звонка из Лос-Анджелеса, где находился офис заморского дочернего предприятия господин Фуммиро. Не мог бы Отель Занаду подготовить два номера, для господина Фуммиро, президента Джапан Уорлдуайд Сейлз Компани, и для его вице-президента, господина Ниигета? Плюс еще десять номеров для остальных членов окружения господина Фуммиро? По телефону разговаривал Калли, потому как спросили именно его, и он ответил, что все будет устроено. Затем он, вне себя от радости, позвонил Дейзи и сказал ей, что в следующие несколько дней им надо будет сделать некоторые покупки. Он сказал, что зарезервирует для господина Фуммиро десять номеров, чтобы все люди из его свиты чувствовали себя комфортно. Дейзи ответила, что делать этого не нужно. Что господин Фуммиро будет оскорблен в глазах его окружения, если их всех поселят в одинаковых номерах. Тогда Калли попросил Дейзи, чтобы она в тот же день летела в Лос-Анджелес и там купила для господина Фуммиро несколько кимоно, которые он смог бы одевать, находясь в номере. На что она ответила, что и это тоже не понравится господину Фуммиро, который гордится своей европезированностью, хотя дома, в Японии, он, безусловно, носит в домашней обстановке некоторые традиционно японские вещи. Калли, отчаянно пытался найти хоть что-нибудь, что подчеркивало бы высший класс приема гостей. Предложил Дейзи встретить господина Фуммиро и, возможно, выступить в роли его переводчицы и составить ему компанию за столом со время ужина. На это Дейзи рассмеялась и сказала, что весьма маловероятно, чтобы господин Фуммиро пожелал этого.
