И вот теперь он один, Розали рядом нет, и он не собирается встречаться с ней больше. Тут и нахлынули воспоминания о погибшей жене. Ах, Кристин, Кристин, думал Роган, как бы понравилась тебе эта теплая звездная ночь, этот напоенный ароматом цветов воздух Сицилии. Ты всегда всем доверяла, ко всем относилась хорошо. Никогда не понимала, чем я занимаюсь, во всяком случае, до конца. Не понимала, что может произойти со всеми нами, если нас схватят. Я слушал твои крики в Мюнхенском дворце правосудия, они казались особенно ужасными и потому, что в них звучало удивление. Ты просто не могла поверить, что человеческие существа способны вытворять такие жуткие вещи с другими человеческими существами.
Она была такой красавицей! На удивление длинные для француженки ноги, округлые бедра, тонкая талия и маленькие груди, соски которых послушно затвердевали в его ладонях. И еще у нее были чудесные, мягкие и блестящие, как струящийся шелк, каштановые волосы и прелестные такие серьезные глаза. Губы полные, чувственные, и, несмотря на сексуальность, весь ее облик говорил о доброте и честности — главных чертах характера.
Что же они проделывали с ней, чтобы довести до смерти? Бари, Пфан, Мольтке, Фрейслинги, Паджерски и фон Остен? Как заставили так страшно кричать, как именно убили? Он специально не стал спрашивать об этом своих жертв, все равно не сказали бы правды. Пфан и Мольтке постарались бы не вдаваться в ужасные детали, братья Фрейслинги, напротив, расписывали бы их со смаком, чтобы заставить его страдать даже сейчас. Только Дженко Бари может сказать правду. По какой-то неведомой даже ему причине Роган был в том совершенно уверен. Теперь-то он наконец узнает, как умерла его беременная жена. Узнает, чем были вызваны эти жуткие крики, которые его мучители столь предусмотрительно записали на пленку и использовали в своих целях.
Глава 12
До деревеньки под названием «Виллалба» он добрался в половине двенадцатого ночи и был удивлен тем, как ярко освещены ее улицы. Сотни разноцветных фонариков украшали каждый столб и арку. А в расписных деревянных ларьках, что выстроились по обе стороны вымощенной булыжником мостовой, продавали горячие колбаски, толстые треугольники сицилийской пиццы, где маслянистые анчоусы тонули в густом томатном соусе. Соблазнительные ароматы так и плавали в воздухе, и Роган вдруг почувствовал, что зверски проголодался. Остановил машину, купил себе сандвич с жареной колбасой и жевал до тех пор, пока во рту не разгорелся настоящий пожар от проперченного, сдобренного разными специями мяса. Тогда он подъехал к следующему ларьку и купил там стакан красного сухого вина.
Выяснилось, что как раз сегодня жители Виллалбы праздновали день рождения покровительницы деревни, святой Цецилии. Согласно давно укоренившейся традиции, селяне отмечали его с размахом на протяжении целых трех суток. Роган прибыл к концу второго дня праздника. К этому времени все обитатели деревни опьянели от молодого кислого сицилийского вина. Они встретили Рогана чрезвычайно радушно. А когда услышали, что этот иностранец прекрасно говорит по-итальянски, винодел по имени Тулио, огромный толстый мужчина с пышными усами, едва не задушил его в объятиях.
Они пили вместе. Тулио не отпускал Рогана, отказывался брать с него деньги за вино. Кругом толпились и другие мужчины. Кто-то приволок длинные батоны хлеба, набитого кусочками жареного сладкого перца; другие угощали копчеными угрями. На улицах вовсю отплясывали дети. Затем вдруг на центральной площади появились три нарядно одетые девушки. Блестящие черные волосы высоко зачесаны, шли они под руку и бросали на мужчин кокетливые взгляды. То были путаны фиесты, шлюхи, приглашенные на праздник, их специально отбирали и привозили в деревню лишать невинности молодых парней, достигших в этом году совершеннолетия, чтобы честь невинных местных девушек не пострадала.
Мужчины, толпившиеся у винного ларька, мигом отошли и присоединились к целой процессии молодых парней, следующих за тремя путанами.
Фиеста — замечательное прикрытие, лучше не придумаешь, подумал Роган. Он может сделать свое дело этой же ночью и к утру убраться из города. Роган спросил у Тулио:
— Не могли бы вы объяснить мне, где находится дом Дженко Бари?
Выражение лица толстяка сицилийца мгновенно изменилось. Точно застыло, превратилось в маску. И все дружелюбие сразу испарилось.
— Не знаю никакого Дженко Бари, — проворчал он в ответ.
Роган рассмеялся.
— Я его старый товарищ, вместе воевали. И он пригласил меня к себе в гости в Виллалбу. Ладно, не стоит беспокойства, я сам найду.
Тулио тотчас оттаял.
— Ага, так и вы тоже приглашены к нему на праздник? Вся деревня приглашена. Идемте со мной. — Несмотря на то что у ларька его еще стояли пять человек, желающих выпить, Тулио взмахом руки прогнал их и закрыл свое заведение, опустив жалюзи. Затем взял Рогана под руку и сказал: — Доверьтесь мне, и вы никогда в жизни не забудете эту ночь!
— Надеюсь, — вежливо ответил Роган.
Виллу Дженко Бари, расположенную на окраине деревни, окружала высокая каменная стена. Огромные ворота из сварного железа были распахнуты настежь, двор перед особняком украшали разноцветные флажки на лентах, перекинутых с одного дерева на другое. Дженко Бари открыл доступ в свои владения всем жителям деревни, большая часть которых работала на его землях. Роган прошел через ворота вслед за Тулио.
В саду были накрыты длинные столы, уставленные огромными мисками со спагетти, фруктами и мороженым домашнего приготовления. На лужайке стояли бочки, из них женщины наполняли вином стаканы и предлагали пурпурно-красный напиток каждому, кто проходил мимо. Казалось, на праздник в имение к главарю местных мафиози явились все окрестные жители. В саду возвышалась платформа, на ней трое музыкантов наигрывали веселую танцевальную мелодию. Неподалеку находилась еще одна платформа, на ней стояло резное кресло, а в нем, точно на троне, восседал человек, которого пришел убивать Роган.
Главарь мафии пожимал руку каждому гостю. И приветливо улыбался. Но Роган почти не узнавал его. Прежде пышущее здоровьем, загорелое лицо превратилось в костлявую восковую маску смерти, усохшую голову украшала панама цвета сливочного мороженого. Дженко Бари являл собой разительный контраст царившей кругом яркой праздничной атмосфере. И не было никакого сомнения в том, что если он, Роган, не поторопится с отмщением, эту работу за него выполнит другой, куда более могущественный и безликий палач.
Мужчины и женщины, встав в круг, продолжали танцевать. Тулио тоже пошел в пляс и отлепился от Рогана. Но и его захватил этот вихрь человеческих тел, и вскоре Роган обнаружил, что держит за руку и отплясывает с молодой женщиной. Некоторые пары отделялись от общего круга и исчезали в кустах. Женщина отпустила руку Рогана, шагнула к огромной бочке, взяла высокий серебряный кувшин, стоящий на ней, и надолго припала к нему губами. Потом зачерпнула кувшином из бочки вина и поднесла Рогану, предлагая выпить.
Она была красива. Полные чувственные губы стали пурпурными от вина. Гладкая оливковая кожа, блестящие черные глаза, в которых отражалось мерцание фонариков, горели внутренним неистребимым огнем. В глубоком вырезе блузы виднелись полные груди, вздымались от учащенного дыхания, под шелковой юбкой отчетливо вырисовывались крутые бедра, в каждом движении и жесте этой молодой сицилианки читалась неутолимая, вызывающая страсть, отвергнуть которую было невозможно. Прильнув к Рогану всем телом, она наблюдала за тем, как он пьет; потом снова взяла его за руку и повела по темной, обсаженной деревьями аллее прочь, подальше от ярких огней, музыки и танцующих. Они приблизились к тыльной части особняка и стали подниматься по каменным ступенькам лестницы, которая спиралью вилась вдоль стен, и оказались на балконе. Там женщина распахнула стеклянные двери, и они вошли в спальню.
