Люди, которые находились в пещере, хорошо это понимали. Они прятались в темноте, за обломками скал, с винтовками наготове, но на выстрелы из-за валунов не отвечали.
Уиллоуби хотел было их окликнуть, и в этот момент над одним из валунов показалась мохнатая шапка. Кто-то заворочался, однако винтовки по-прежнему молчали. Это была уловка, причем довольно примитивная: шапку одевали на дуло винтовки, чтобы заставить стрелков противника выдать себя.
— Видишь этого пса, сахиб?
Голос, который ответил из темноты, заставил Уиллоуби вздрогнуть. Он мог бы принадлежать пуштуну — человек говорил почти без акцента. Но тот, кто имел случай хоть раз услышать Фрэнсиса Ксавьера Гордона, узнал бы его голос из тысячи — если, конечно, у самого Аль-Борака не было иных намерений.
— Вижу, вижу. Он выглядывает из-за другого камня, ищет место получше, а его сообщник нас отвлекает. Видите? Все готовы? Пли!
Шесть винтовок прогремели почти разом. Из-за валуна выкатился кто-то в светлом, судорожно дернулся, раскинул руки крестом и замер.
«Отлично стреляют, — подумал Уиллоуби. — Даже если из шести пуль всего одна достигла цели… Да, патроны у них даром не пропадают».
В ответ раздались гневные возгласы, и пули защелкали, как град. Одна, срикошетив, больно ударила Уиллоуби в плечо. Однако для прицельных выстрелов стрелкам пришлось бы высовываться из-за укрытий. Не желая рисковать, они вели навесной огонь и никакого ущерба осажденным причинить не могли. Люди Гордона снова затаились: они не желали тратить попусту ни пули, которых могло оказаться слишком мало, ни слова, хотя противники то и дело выкрикивали оскорбления и колкости, причем весьма обидные.
Через некоторое время выстрелы стали реже.
— Гордон! — позвал Уиллоуби. — Это я, Гордон!
Послышался шорох, и к англичанину кто-то подполз.
— Пришли в себя, Уиллоуби? Глотните!
Уиллоуби почувствовал запах виски и помотал головой.
— Нет, старина, спасибо. Кое-кому это нужно больше.
И вдруг понял, что больше не слышит сиплого дыхания раненого.
— Ахмет-хан, — прошептал Гордон. — Его ранили навылет, когда мы пробирались сюда.
— Там, снаружи, оракзаи?
— А кто же еще?
Глава 7
ВОЖДЬ МСТИТЕЛЕЙ
Стук в голове не прекращался, и это страшно раздражало. Вдобавок пострадавшее плечо ныло и нестерпимо хотелось пить.
— Давайте проясним ситуацию, Гордон. Я ваш пленник?
— Ну, как сказать… Сейчас мы все пленники этой пещеры. Простите, что мой человек стукнул вас по голове — он принял вас за оракзаи.
— Так что произошло, черт возьми? Я помню, как они убили Сулеймана, потом гнались за мной, потом ваш человек огрел меня винтовкой, и я потерял сознание. Долго я пролежал?
— Долго. Шестеро моих ребят тащили вас на себе всю дорогу от Ущелья Минарета. Я никогда не доверял Баберу-Али, но не думал, что он решил вас убить. После нашего разговора я возвращался в Замок Акбара, один из моих людей догнал меня и рассказал, что Бабер-Али оставил вас с четырьмя пуштунами, а сам направился в свой сангар. Тогда мне стало ясно, что они задумали: убить вас по дороге в Газраэль, а всю вину свалить на меня. Пришлось поворачивать и гнаться за вами. Когда вы разбили лагерь возле Джегунгирского колодца, мои люди наблюдали за вами, да и сам я был уже недалеко. Я очень боялся, что эти шакалы убьют прежде, чем я подоспею. Чуть южнее есть еще одна тропа, более короткая — видимо, ваши проводники про нее не знали. Но я не успел. А мои люди не успели вмешаться, когда оракзаи убили вашего друга, хотя видели, как все произошло. Когда вы спрятались в ущелье, они потеряли вас из виду и начали проверять все выходы. Вот тут вы и встретились с Хода-ханом — это он огрел вас прикладом, и только потом понял, что ошибся. Ваши проводники шли за вами по пятам, пришлось начать перестрелку… И, к сожалению, ее слышал не только я.
— И кто же?
— Ваш друг Бабер-Али и тридцать его всадников! Нам пришлось скакать во весь опор и отстреливаться на ходу… а вас, простите, перекинуть через спину коня и везти в таком виде. Если бы мы успели добраться до Замка Акбара, все было бы проще. Эта пещера и впрямь как дверной замок… Но у оракзаи лошади были свежие, в отличие от наших. Пришлось укрыться в этой пещере, пока нас не окружили. Так что мы здесь… а снаружи Бабер-Али и еще тридцать головорезов. Ваши проводники не в счет: Бабер-Али застрелил их еще до того, как мы здесь оказались.
— Думаю, старый разбойник сам не рад, что дал волю своему гневу, — проговорил Уиллоуби. — Приехал бы он на пару минут пораньше… Может быть, бедняга Сулейман был бы жив. Спасибо, что вытащили меня из этой мясорубки, старина. А теперь, если не возражаете, я пойду.
— Куда?
— То есть как — «куда»? В Газраэль! Нет… разумеется, сначала к Баберу-Али. Мне есть что сказать этому старому черту.
— Уиллоуби! Вы что, с ума сошли? — спросил Гордон.
— Решив, что вы меня отпустите? Что ж, пожалуй! Я же забыл: как я только вернусь в Кабул, вас объявят вне закона, не так ли? Но вы же не можете держать меня здесь вечно!
Он не видел лица Гордона, но понял, что тот разозлился.
— А я и не пытаюсь вас держать! Если бы ваш череп был цел, стоило бы пробить его за подобные обвинения! Стряхните пыль с мозгов! Если вы — типичный британский дипломат, то только горе Британской империи! Неужели вы не понимаете: стоит вам высунуться отсюда, и вас тут же нашпигуют свинцом? И что ваша голова Баберу-Али куда нужнее моей? Как вы думаете, почему он не послал гонца к Афдаль-хану? Это такая новость — Аль-Борак сидит в пещере, в десяти милях от Замка Акбара, и не может оттуда выбраться! Не знаете? Что ж, я вам скажу: Бабер-Али заварил кашу и боится, что Афдаль-хан об этом узнает! Что ему стоило удрать, оставив вас на растерзание своим разбойникам? Однако он еще не доехал до своего сангара, когда понял, чем ему это грозит. Даже если оракзаи докажут, что вас убил я, ему тоже достанется — за то, что он это допустил. Поэтому-то он и помчался спасать вас, а заодно и свою шкуру! Но он пришел слишком поздно: Сулеймана уже убили, а вы скрылись.
— Но что…
— Поставьте себя на его место, старина! Подоспей он вовремя, чтобы предотвратить убийство, — и все было бы в порядке. Но его люди убили Сулеймана, и он просто не может оставить вас в живых. Если англичане узнают, как все было на самом деле, виноватым окажется он один. Думаю, Бабер-Али представляет, что значит убить британского подданного, — особенно если выяснится, что он работает на британскую секретную службу. Вот если вы отправитесь на тот свет, можно будет смело сказать, что это моих рук дело. Его шакалы готовы любому перегрызть глотку за своего вожака, а уж такую малость, как подтвердить его слова… Так вот, если вы вернетесь в Кабул и обнародуете всю эту историю, Бабер-Али поссорится и с эмиром, и с британцами, и с Афдаль-ханом. А лучший способ заткнуть рот — это перерезать глотку.
