— Дайте еды и питья, — приказал он, и раб принес мясо и большой кувшин вина. Этриаль почувствовал страшный голод. Заглотнув чуть не полкувшина вина, схватив огромный кусок мяса двумя руками, он начал поглощать пищу, разрывая ее сильными, как у зверя, зубами. Он не спрашивал, зачем и почему: голодные годы приучили варвара сразу брать пищу, когда она появляется перед ним.
— Ты друг Кхумри? — спросил финикиец в пурпурном.
— Если ты говоришь о мидийце, — ответил галл в перерыве между следующим куском мяса, — то я никогда не встречал его до сегодняшнего дня, когда он спас мою жизнь и помог скрыться от толпы. Что вы с ним сделали?
Финикиец покачал головой:
— Это не я взял его, к сожалению. Его схватили солдаты короля Тира. Они бросили его в темницу. Тебя я нашел лежащим без сознания в переулке около гостиницы, брошенным на дороге. Возможно, они подумали, что ты умер. Но, лежа на мостовой, ты все еще сжимал в руке меч. Мои слуги перенесли тебя ко мне домой.
— Зачем?
Человек не ответил прямо, а сказал:
— Кхумри спас твою жизнь. Хочешь помочь ему?
— Жизнь за жизнь, — ответил галл, отпив из кувшина и причмокнув губами. — Он помог мне, я помогу ему, даже если понадобится умереть.
Это не было хвастливой болтовней. За границами цивилизации чувство долга действительно существовало, и люди помогали друг другу из-за жестокой необходимости, пока это не превратилось в настоящую религию среди варваров — платить долги. Человек в пурпурном знал об этом, так как много путешествовал, и больше всего ему понравились странствия среди светловолосых народов запада.
— Ты пролежал без сознания несколько часов, — сказал он. — Можешь ты сейчас бежать и драться?
Галл встал на ноги и вытянул мощные руки, посмотрев на всех сверху вниз с высоты своего роста.
— Я отдохнул, наелся и напился, — проворчал он. — Я не греческая девушка, чтобы свалиться замертво от хлопка по голове.
— Принесите его меч, — приказал финикиец. Этриаль вложил меч в ножны с довольным смешком и привычным жестом проверил, на месте ли огромный кинжал у пояса, затем вопросительно взглянул на финикийца.
— Я друг Кхумри, — сказал тот. — Меня зовут Акурос. Теперь слушай. Сейчас около полуночи. Я знаю, где заточен Кхумри. Его держат в подземной тюрьме недалеко от пристани. В тюрьме есть внешняя охрана и внутренняя. Внешнюю охрану назначаю я. Это филистимляне, и я подошлю человека подкупить их, чтобы они оставили пост. Но внутренняя охрана состоит из ассирийцев, их нельзя подкупить. Но их только трое, и если ты ловок, то сможешь избавиться от них.
— Предоставь это мне, — решительно заявил галл. — Где тюрьма? И что мы будем делать дальше, когда Кхумри будет освобожден?
— Я пришлю человека, чтобы он провел тебя к тюрьме, — сказал Акурос. — Если ты освободишь Кхумри, тот же человек проведет вас к пристани, где будет ждать лодка. Тир построен на островах, как ты знаешь, и ты никогда бы не смог пройти через ворота в стене, которые закрывают город от материка. Открыто я не могу помогать Кхумри, но тайно я сделаю все, что смогу.
Спустя некоторое время Этриаль пробирался по темным холодным переулкам Тира, следуя за крадущейся впереди фигурой. Несмотря на свой рост, галл двигался бесшумнее ветерка в лесу. Только иногда свет луны, проникавший сквозь дремлющие стены в город, оставлял бледные блики на доспехах, шлеме или мече галла. Наконец они остановились в начале тенистого переулка, и проводник галла указал на приземистое каменное здание, перед которым стоял небольшой отряд солдат в доспехах, различимых только благодаря свету нескольких факелов в каменных нишах стен. Солдаты говорили с человеком в маске, передавшим им небольшой, довольно пухлый мешочек. Человек в маске обернулся плащом и исчез в темноте, а солдаты быстро и тихо ушли в противоположном направлении.
— Они не вернутся, — прошептал проводник Этриаля. — Господин Акурос дал им достаточно золота, чтобы оставить службу в армии. Они будут пить несколько недель. Скорей, мой господин! Внутри тоже охранники.
Галл проскользнул в переулок и приблизился к тюрьме. Железная дверь была не заперта. Он осторожно открыл ее и заглянул внутрь. Несколько факелов в нишах тускло освещали пустой коридор. Однако издалека доносился шум голосов и виднелся какой-то свет. Галл тихо пошел по коридору до поворота, откуда слышались голоса. Он остановился и увидел каменные ступени, ведущие в нижний коридор, в глубине которого стояли трое широкоплечих рослых солдат в шлемах и кольчугах. Они были чернобородые, с жесткими хищными лицами. Галл вспомнил о своем давнем враге и, словно ощетинившаяся на жертву гончая, напрягся всем телом. Солдаты болтали на каком-то странном наречии. Но вот из темноты вышел коренастый человек и сказал по-финикийски:
— Через час люди короля придут за заключенным.
— Ты его допрашивал? — спросил один из солдат на том же не вполне понятном языке.
— Он упрям, как все его племя, — ответил финикиец. — Но это неважно. Шаламану-асшир будет рад получить его. Как ты думаешь, каким будет приветствие великого короля господину Кхумри?
— Он сдерет с него кожу заживо, — ответил ассириец, поразмыслив немного.
— Хорошенько смотрите за ним. Он закован по рукам и ногам, но это не человек, а лев. Я пошел к королю.
Ассирийцы возобновили прерванную игру, а финикиец стал вперевалку подниматься по ступеням. Этриаль проскользнул обратно за угол и прижался к стене в темноте. Финикиец поднялся до верхнего коридора и повернул за угол, но в тот момент, когда он поравнялся с галлом и был от него на расстоянии вытянутой руки, какой-то инстинкт заставил его посмотреть в сторону. Свет был тусклым, кругом тени — возможно, финикиец решил, что перед ним привидение.
Возможно, вид светловолосого гиганта в блестящей кольчуге на секунду лишил его дара речи. Этой секунды было достаточно. Прежде чем он успел открыть рот, огромный меч Этриаля раскроил его череп, и финикиец упал к ногам галла.
Этриаль отскочил обратно за угол и приник к стене. Снизу раздался стук рассыпавшихся игральных костей, когда удивленные ассирийцы повскакивали с мест. Галл не рискнул выглянуть из коридора, но услышал спор и перешептывание, а затем звук поднимающихся по лестнице шагов. Отчаянно оглядевшись вокруг, галл заметил над головой железное кольцо, вбитое в стену, которое, безусловно, использовали для подвешивания и пыток узников. Подпрыгнув, галл схватился за кольцо и подтянулся на руках, нога его нащупала небольшое углубление в стене, где вывалился кусочек каменной кладки, и, засунув туда кончик ноги, галл ненадежно повис в воздухе. Ассирийцы поднялись по ступеням и громко заспорили, наткнувшись на тело лежащего в крови финикийца. С копьями на изготовку они оглядывались по сторонам, но им не пришло в голову взглянуть вверх. Один из них пошел к выходу, очевидно в поисках внешней стражи, — в этот момент нога галла соскользнула со стены.
В такие секунды мозг галла работал молниеносно. В то же мгновение он отпустил кольцо и, падая, знал уже, что собирается делать. Солдаты были застигнуты врасплох. Колено Этриаля ударило одного из них в грудь, повалив на пол. Вскочив на ноги с кошачьей ловкостью, галл уклонился от удара копья второго солдата, который был слишком поражен, чтобы метко бросить копье. Меч Этриаля разорвал кольчугу ассирийца и пронзил его тело насквозь. Но сила удара Этриаля едва не стоила ему жизни. Третий ассириец, также пораженный неожиданным падением галла сверху, пришел в себя и теперь занес копье для смертельного удара. Этриаль с силой рванул рукоять, но меч накрепко застрял в грудной клетке убитого. Ассириец готов был поразить галла, но тот, оставшись безоружным, резко развернулся. Копье со скрежетом скользнуло по доспехам, и ассириец всем телом налетел на Этриаля. Тот покачнулся и упал, скатываясь по ступеням, ассириец тоже рухнул вместе с ним. Вцепившись друг в друга, гремя доспехами, они пересчитали все ступени. Когда они беспомощно докатились до низа лестницы, Этриаль понял, что солдат лежит под грузом его тела неподвижно. Голова у галла кружилась, он нащупал рукой слетевший с головы шлем. Ассириец был мертв: он сломал шею.
