Как только носилки с раненым воином поставили, он тотчас же издал приветственный рев, от которого заложило уши. После того как дыхание его восстановилось, он выразил надежду, что мы вместе еще повоюем и поразбиваем немало вражьих голов на благо нашего племени.
Его уже уносили обратно, а он все продолжал восхищаться мною и строил планы будущих битв. Неожиданно для себя я почувствовал нежность и симпатию к этому созданию природы, которое было куда ближе к человеку, чем многие ученые хлыщи на Земле, кои так любят кичиться цивилизованностью.
Вскоре, когда я уже мог стоять на ногах без посторонней помощи и самостоятельно передвигаться, я предстал перед Кошутом Скуловертом и тот провел церемонию принятия меня в племя. Сперва он начертил над моей головой острием меча древний символ племени котхов, а затем вручил мне знак воина — широкий кожаный ремень с железной пряжкой — и оружие — мой кинжал и боевой котхский меч. Это был длинный прямой меч с серебряной крестовиной и массивным навершием, заканчивающимся острым шипом.
После этого ритуала передо мной по очереди прошли все воины племени, начиная с вождя. Каждый клал мне руку на голову и называл свое имя. Я должен был повторить его и назвать себя, произнеся свое имя (вызвавшее всеобщее одобрение) — Железная Рука. Эта самая утомительная часть заняла почти целый день, так как в настоящий момент в Котхе было около двух с половиной тысяч воинов. Но это была неотъемлемая часть ритуала посвящения, но завершении которого я стал таким же полноправным котхом, как если бы родился в этом городе.
Еще в башне, меряя шагами свое узилище, словно тигр в клетке, я многое узнал из рассказов Таба о котхах и о том, что им самим было известно об их собственной планете.
Это племя и другие, ему подобные, были единственной человекоподобной расой на Альмарике, хотя и не единственной разумной. Далеко на юге, например, обитал таинственный злобный народ, который котхи называли «ягья». Себя же они именовали «гура».
Слово «гура» использовалось на Альмарике так же, как мы на Земле используем слово «человек». Множество племен гура населяло похожие на Котх города. В каждом из племен было от двадцати до пятидесяти сотен воинов и соответствующее число женщин и детей. Племя котхов было самым многочисленным — оно насчитывало более пятидесяти сотен воинов.
Не существовало никаких карт Альмарика, и ни один из котхов не совершал кругосветного путешествия, хотя, будучи охотниками, они уходили очень далеко от родного города. Интересно, что до моего прибытия они никак не называли свой мир. Так вот, пообщавшись со мной, кое-кто из племени стал называть его Альмариком, то есть словом, которое я принес с Земли.
Далеко на севере лежал безжизненный край льдов и вечных сумерек. Люди там не жили, хотя многие охотники, ходившие на тамошнего зверя, клялись, что слышали странные крики, доносящиеся с ледяных гор, и видели тени, мелькающие по поверхности ледников. А вот что касается южного направления, то на расстоянии меньшем, чем путь до ледяных торосов, возвышалась гигантская каменная стена, через которую никто из людей никогда не перебирался. Предания гласили, что эта стена опоясывает всю планету, поэтому-то она и получила название Великого Барьера. Что скрывалось за этим Барьером — не знал никто. Некоторые верили, что это — конец мира, а за ним — лишь пустота. Другие утверждали, что за ним располагается такая же земля, как и эта.
Последняя версия, естественно, показалась мне более логичной, но я, как и другие, не мог представить доказательств се правоты, и большинство котхов продолжало считать ее лишь сказкой для детей.
Во все стороны от Котха лежали города народов гура — от Барьера до Страны Льдов. В этом полушарии не было ни морей, ни океанов. С Западных гор по Великой равнине (ее еще называли Стол Тхака) текло бесчисленное количество рек, изредка разливаясь в неглубокие озера. Самые большие реки текли на юг и уходили под Барьер. Время от времени разнотравье Стола Тхака сменялось дремучими лесами, вздымались невысокие, сглаженные эрозией горные гряды и холмы.
Города племен гура строились только на равнине и на большом расстоянии друг от друга. Их архитектура являлась типичным продуктом их цивилизации. Города служили лишь крепостями для защиты от врагов и непогоды. Отражая характер и облик строителей, города эти были грубыми, массивными, с чрезвычайным запасом прочности, но совершенно лишенными каких бы то ни было украшений; традиции украшать что-либо словно но существовало на этой планете.
В чем-то гура походили на землян как две капли воды, в чем-то — разительно отличались. Безусловно сильной стороной гура, и котхов в частности, было умение воевать, охотиться и создавать оружие. Последнее ремесло передается в роду старшим сыновьям, но прибегают к услугам этих умельцев не так уж часто. Дело в том, что оружие делается так хорошо и служит практически вечно, что не требует замены. Его передают от отца к сыну, иногда пополняя запасы за счет трофеев. Кроме того, общая численность воинов племени держится примерно на одном уровне, поэтому работы оружейникам немного.
Странно, но гура используют металл только в оружейном деле, для изготовления пряжек и застежек на одежде и снаряжении, редко — в строительстве. Ни мужчины, ни женщины не носят украшений.
Монеты, да и деньги вообще, здесь неизвестны. Между городами торговля не ведется, а внутри города все как-то умудряются обойтись натуральным обменом.
Гура достигли неплохих результатов в изготовлении ткани для одежды, которую плетут из волокна, получаемого из одного странного растения — какого-то сорняка, растущего даже внутри городских стен. Другие растения обеспечивают гура фруктами и вином, но все посадки находятся на территории их городов-крепостей. Домашних животных здесь нет, свежее мясо, их основная пища, добывается на охоте. Охота — вообще любимое занятие мужской части гура, их работа, отдых и средство самовыражения.
Племя котхов ничем не отличалось от прочих племен гура. Котхи ковали мечи, ткали шелк, охотились и занимались собирательством. С некоторым удивлением я обнаружил у них зачатки письменности — что-то вроде примитивных иероглифов, которые наносят на тростниковые листья острым, как кинжал, металлическим стержнем, обмакнув его в бордовый сок какой-то травы. Но, кроме вождей, мало кто умеет читать и писать. Литературы у них нет. Ничего не знают альмарикане и о живописи, скульптуре или науке — они вообще лишены интереса к этим абстрактным вещам. Вся их культура сугубо утилитарна, приспособлена к выполнению насущных, повседневных задач и удивительно статична.
Правда, как у большинства первобытных племен, у них существует нечто вроде народной поэзии, повествующей только о битвах, сражениях и подвигах героев. Среди гура вообще нет такой профессии, как барды и менестрели. Каждый взрослый мужчина знает свои родовые песни и после нескольких кружек крепкого пива исполняет их голосом, по сравнению с которым иерихонская труба казалась бы тростниковой дудочкой. А когда набирается пара дюжин таких певцов, упоенно орущих и совершенно не обращающих внимания друг на друга, создается впечатление, будто ты угодил под артобстрел.
