— Нет, это будет слишком просто, — зарычал Логар, вращая налитыми кровью глазами. — Этот ворюга подкараулил меня, когда я спал, оглушил ударом булыжника, украл мой кинжал и еще осмелился повесить его себе на пояс. Ничего, как-нибудь доковыляет до Тугры, а уж там я придумаю, как прикончить ублюдка.
Мне развязали ноги, но рана так болела, что я едва мог стоять. О том, чтобы идти, но могло быть и речи. Меня безжалостно подгоняли пинками, уколами наконечников копий. Альта бессильно металась между воинами, пытаясь то уговорами, то проклятиями остановить это издевательство. Наконец она подбежала к Логару и выкрикнула ему в лицо:
— Ты не только трус, но и лжец! Он не бил тебя камнем, он победил тебя голыми кулаками, без оружия. Об этом знают все гура, и только твои приспешники не смеют признаться в этом при тебе!
Тяжелый удар кулака Логара отбросил хрупкую девушку футов на двенадцать. Она покатилась по земле и замерла без движения, из открытого рта вытекла тонкая струйка крови.
Логар довольно заржал, но его спутники стояли молча, отнюдь не выражая одобрения случившемуся.
Я бы не сказал, что определенное рукоприкладство не практиковалось в семейных отношениях гура, но ударить женщину кулаком, как противника, — это считалось позором для воина. Однако недовольные тугры не выразили и явного протеста.
Что до меня, то я оказался объят пламенем бешеной злобы. Повалив ударом головы в лицо одного из удерживавших меня воинов, я попытался оттолкнуть второго, но потерял равновесие и рухнул, увлекая тугра за собой, вцепившись зубами ему в плечо. На меня тут же набросились остальные, неосознанно вымещая на мне сдержанные в отношении Логара чувства. Град пинков и ударов обрушился на меня, но я не чувствовал боли. Завывая, словно дикий зверь, я раз за разом пытался вырваться, пока крепкие веревки не опутали меня с головы до пят. Меня опять начали избивать древками копий, заставляя подняться на ноги и идти.
— Можете забить меня насмерть, — прохрипели, сплевывая кровавые сгустки, — но я не двинусь с места, пока кто-нибудь не позаботится о девушке.
— Да она уже сдохла! — расхохотался Логар.
— Врешь, гиенье отродье! Это ты слабак, а не она. Да тебе слабо справиться даже с новорожденным младенцем! Ты не мужчина!
Логар что-то заорал в ответ, но тут один из его воинов отошел от меня и направился к Альте, постепенно приходящей в чувство.
— Пусть валяется! — приказал Логар.
— Пошел ты… — огрызнулся воин. — Мне она нравится не больше, чем тебе, но если она заставит твоего любимчика, — он демонстративно сплюнул на землю, — перебирать ногами, я готов тащить ее на себе. Так будет проще. Этот парень крепче дубленой кожи. Я уже выдохся, пиная его, а ему хоть бы хны.
Так мы и отправились в далекий путь к городу тугров. Я — пошатываясь, на своих ногах, и Альта — лежа на носилках.
* * *
Наше кошмарное путешествие длилось несколько дней, которые растянулись в месяцы сплошной пытки из-за моей раны. И если бы Альта не сумела убедить жестоких тугров позволить ей перевязать меня, я не дошел бы до города живым.
Меня с ног до головы покрывали укусы и царапины подземных тварей, расцвеченные для разнообразия синяками и ссадинами от ударов гуров-пленителей. Если бы у меня имелось вдоволь воды и пищи, я быстро оклемался бы. А так, еле переставляя ноги, шатаясь от боли и усталости, я был просто счастлив, когда на горизонте показались каменные стены Тугры, и это несмотря на то, что в этом городе меня ожидала мучительная смерть.
На всем протяжении нашего похода с Альтой, хвала создателю, обращались неплохо, однако ей не дозволялось помогать мне, разве что перевязывать мои раны и смывать кровавую коросту. Иногда, проснувшись среди ночи, я слышал, как она всхлипывала, а то и плакала, не скрывая слез. Пожалуй, это осталось в моей памяти самым мучительным воспоминанием — плачущая девушка под равнодушным звездным кебом. Именно тогда, призывая грозного Тхака в свидетели, я дал себе обещание, что Логар Костолом не останется живым.
Итак, мы все-таки целыми и невредимыми добрались до Тугры. Этот город-крепость во всем был подобен Котху: те же могучие стены и башни, возведенные из ставшего уже привычным зеленоватого камня, те же окованные сталью ворота. Да и люди, жители Тугры, почти во всем походили на котхов. Главным отличием оказалось политическое устройство этого места. В отличие от совета племени, решающего все важные вопросы в Котхе, здесь единоличную власть прибрал к рукам Логар, слову которого приходилось повиноваться всем. Этот первобытный деспот правил с какой-то звериной жестокостью. Он был безжалостен, дик и своеволен. Вся его власть держалась на личной силе и храбрости.
За время своего пребывания в плену в Тугре мне трижды доводилось видеть, как Костолом расправлялся с отказавшимися повиноваться ему соплеменниками. Причем одного из мятежников он разорвал голыми руками, хотя тот был вооружен мечом. В общем, при всей своей непопулярности среди тугров Логар благодаря своей силе крепко держал власть, безжалостно уничтожая всех недовольных, осмелившихся перейти ему дорогу.
Невероятная жизненная сила вождя тугров все время требовала точки приложения, а его недалекий ум — подтверждения этой силы, самоутверждения за счет всех прочих. Вот почему злопамятный Логар так возненавидел меня. Именно ненависть, смешанная со страхом, заставляла его врать своим соплеменникам, рассказывая историю про коварный удар камнем во сне. Именно по этой причине он отказывался вступить со мной в поединок чести. Я не могу сказать, что он страшился боли или увечий, которые я мог ему причинить. Нет, его страшило другое. Он отчаянно боялся, что в случае поражения его власти придет конец и он не сможет больше быть всевластным повелителем племени. Именно страх потерять власть делал из Логара бешеного зверя. Но, помня свой обет, я выжидал.
Меня заточили в крепостную башню и приковали цепью к стене. Каждый день Логар приходил ко мне в темницу, чтобы вдоволь насладиться моей беспомощностью. Он всячески оскорблял и унижал меня, видимо надеясь перед тем, как приступить к физическим пыткам, сломить мою волю моральными мучениями. Что стало с Альтой, я не знал, а спрашивать о ее судьбе у подлого злодея было бесполезно.
Нас разлучили сразу же по прибытии в город. Логар утверждал, что забрал ее во дворец, и рассказывал длинные истории о тех унижениях, которые она, по его словам, сносила от его любимчиков. Но он старался совершенно зря. Зная Альту, я не верил тугру ни на вот столечко! Если бы этот мерзавец решил издеваться над котхской девушкой, то непременно, чтобы потешить свою гнилую душу, стал бы мучить ее на моих глазах. Но все равно выслушивать эту грязь было невыносимо больно и противно.
Справедливости ради надо сказать, что тугры, как и прочие гура, трепетно и нежно относящиеся к женщинам, были не в восторге от поведения своего вождя. Однако власть Логара и его приспешников была достаточно сильна, чтобы подавить любое проявление недовольства. И все же как-то раз охранник, приносивший мне еду, с опаской шепнул, что Альта сбежала сразу же после нашего появления в городе, и до сих пор Логар не сумел найти и схватить ее. Не было даже известно, покинула ли девушка Тугру или прячется где-то в пределах городских стен.
