Пока дож Тольго, бывший боцман «Серебряного удара», прощался
со Сварогом, остальные клаустонцы – мужчины, женщины и дети – живо перегрузили
на плоскодонку ящики, тюки, узлы, связки, отдельные предметы – весь тот нехитрый
скарб, что в свое время был переправлен с тонущего броненосца на стену
зиккурата, а оттуда – на Блуждающий Остров. Ха, еще бы было живо не
перегрузить, когда вещей этих – морской кот наплакал… Но именно с ними
предстоит им начинать новую жизнь на новом и диком материке – где нет топоров,
гвоздей, тканей и ткацких станков, нет и лавок, в которых все это можно
прикупить, зато с лихвой хватает пустого места и через край плещет
неизвестность. Поэтому все, что можно было сберечь и дотащить до Граматара – даже
ружья без патронов, даже рваные куски парусины, сплющенный судовой колокол и
стреляные гильзы, – клаустонцы сберегли и намеревались именно что дотащить
и сберечь.
– …не забудьте мои слова, капитан Сварог, – сказал
Тольго, наблюдая за погрузкой. – Как только окажетесь на берегу, первым
делом отыщите нас.
– Да стоит ли беспокоиться, – скромно потупился Сварог.
– Это дело чести, – твердо сказал дож. И добавил в
несвойственной ему высокопарной манере: – Вы сохранили жизнь не только горстке
людей, мастер капитан, вы спасли весь Клаустон. В истории Атара подобного еще
не было – чтобы один человек спасал целое государство. И то, что я
предлагаю, – нет, на чем настаиваю, как правитель Клаустона, –
ничтожно и жалко по сравнению с содеянным вами…
«Меня бы кто спас…» – подумалось Сварогу.
Дож требовал от Сварога, по сошествии последнего на берег,
немедленно, с соблюдением необходимых ритуалов и церемоний, принять
символическую корону – стать Почетным Королем Государства Нью-Клаустон,
или как там у них это называется…
– Вы обещаете?
– Я постараюсь, – честно ответил Сварог. – Для
начала надо, чтобы меня отпустили на берег. Но я постараюсь.
– Сделайте одолжение… Друзья, – он обернулся к стоящим
рядом сподвижникам Сварога, – прошу вас, вы первые.
Погрузка была закончена, настал черед людей, и клаустонцы
толпились у древесного борта в ожидании, пока места в плоскодонке первой займет
бравая четверка из Свароговой команды.
Суб-генерал в отставке Пэвер, в недавнем военно-морском
прошлом командир БЧ-1 на «Серебряном ударе», чуть ли не печатая шаг по
неприспособленному к строевым занятиям плетеному полу (который язык не
поворачивался обозвать палубой), подошел к Сварогу и отрапортовал громко, так
чтобы слышал мастер Ксави:
– Мастер Сварог, генерал Эрл Гадаск, командир шестого
гвардейского полка имени короля Макария, когда его отговаривали преследовать
остатки разбитой армии мятежников, сказал: «Война должна быть закончена, на то
она и война, а не трактирный мордобой…» Это я к чему? Водоплавающие островитяне
объявили нам войну, из-за них погибли отличные наши бойцы… погибла Клади.
Перемирий с островитянами мы не подписывали, капитуляций не принимали и, ясное
дело, сами тоже не капитулировали. Значит, война должна быть закончена. Так что
ничего слышать не хочу. Я с вами, маскап. Чего-чего, а сражений Пэвер никогда
не боялся…
– Может быть, мы с островитянами и воевать-то не
станем, – ответил Сварог, удерживая рвущуюся наружу улыбку. –
А еще, глядишь, и заключим союзническое соглашение.
– Но с кем-нибудь другим придется воевать, маскап. Не может
быть такого, чтоб не пришлось воевать.
На это мастер капитан Сварог возражений не отыскал.
– А я, мастер Сварог, князь, – счел нелишним напомнить
Олес, по-хозяйски облокотившись на перила, опоясывающие плетеный ковчег (которые,
опять же, на гордое звание «фальшборт» никак не тянули). – Я привык
подчинять, а не подчиняться. Жить на правах простолюдина? Увольте, граф. Лучше
я сложу голову в бою. Даже, предположим, я одолею уважаемого дожа Тольго в
честном поединке… (Олес поклонился экс-боцману, и тот ответил не менее
изысканным поклоном, сказавши при этом: «Это еще надо посмотреть, ваше
сиятельство, кто кого…») то и в этом случае вряд ли клаустонцы признают меня
своим повелителем. Я для них останусь гаэдарцем, чужаком. Свергнут меня – и все
дела. Выберут себе очередного дожа, из своих… А путешествовать князю не
возбраняется, даже приветствуется. Так что – я тоже с вами.
Сварог, изо всех сил стараясь выглядеть серьезным, перевел
взгляд на Рошаля.
– А что вы на меня-то уставились, мастер капитан? –
раздраженно ответствовал бывший старший охранитель короны Гаэдаро, или на иной,
более точный манер выражаясь – начальник комитета госбезопасности княжества
Гаэдаро. Гор Рошаль, по привычке и в независимости от погоды кутаясь в некогда шикарный,
а сейчас затасканный до бродяжьего вида плащ со множеством потайных карманов и
неизвестного предназначения петель, смотрел не на Сварога, не на кого другого,
не на материк, к которому они все пробивались через ужасы и смерть – раздавленным
взглядом он смотрел куда-то за горизонт. – Что я буду делать там? Строить
хижины, расчищать землю под посевы, охотиться, ловить рыбу с этого вот лаптя?
Ничего такого я не умею. И совершенно не желаю становиться посмешищем среди
людей, которые ниже меня по происхождению и по былому положению в обществе. Так
что, если вы не имеете ничего против, я бы последовал за вами в опасные гости к
нашим новым знакомым.
Слово «опасные» Гор Рошаль выделил со скрытым умыслом,
подчеркнув, что там, где возможны тайные игры, интриги и хитро закрученные
комбинации, там он способен принести неоценимую пользу, уж не сомневайтесь.
Гуап, женщина-оборотень Чуба-Ху, ничего не сказала. Просто
молча встала рядом с Олесом.
– Охламоны вы все-таки… – вздохнул Сварог.
И отвернулся: ему что-то попало в глаз. И что-то комом
застряло в горле…
В общем, трогательного прощания с клаустонско-гидернийской
частью экипажа броненосца не было. Сварог заверил людей, что управится, не
слишком затягивая, с островными делами и сразу же после того заглянет к ним –
пусть на стол накрывают и корону чистят.
– Это берег с берегом никогда не сойдутся, а корабль с мелью
завсегда встретятся, верно, маскап? – подмигнул ему Тольго.
Сварог в ответ сотворил из воздуха по сигарете дожу и себе.
Табачное облако, общее поначалу, распалось на два.
…Издали это выглядело как циклопических размеров торт
«графские развалины», только почему-то не присыпанный сахарной пудрой и
почему-то помещенный не на праздничное блюдо, а прямиком на океанскую воду.
Вблизи сходство с кондитерским изделием, одно время и в ином мире страшно
популярным среди жен младшего и среднего комсостава, пропало начисто. Вблизи
единственный и оттого главный Остров дамургов (на их языке – Древо) не вызывал
никаких ассоциаций. Разве что с буреломом. Прутья, стволы, буйное, как в
фантазиях пьяного вязальщика корзин, хитросплетение лоз, похожих на
виноградные, там да сям торчат листики-цветочки, кое-где даже выглядывают из
воды корявые щупальца корней. Нет, впрочем, Сварогу на ум пришло-таки еще одно
сравнение – помимо галлюцинирующего корзинщика. Случается, во время весеннего
половодья сносит по реке два-три сцепившихся дерева, они застревают где-нибудь
в узком месте, образуя затор, и на них наносит всякий речной хлам: сучья,
бревна, выворотни, плавник, камыш – что ни попадя. Есть и здесь что-то похожее…
